— А можно мне чай?

Я чуть язык не откусил от его наглости. А мэр расхохотался.

— Оленька, сделай господину... — и посмотрел на Марка.

— Никулов, — сказал тот, привстал и наклонил голову.

Тоже мне гардемарин.

— Никулову чаек, — закончил предложение Вадим Вадимович.

Оля молча забрала чашку Марка.

— Без сахара, пожалуйста, — не унимался Марк.

— Хорошо, — и вышла.

— Ну-с, господа, наделали вы шума,— повторил мэр. Он оказался тот еще весельчак. Хотя чего ему горевать? У нас же в городе нет проблем, все прекрасно: дороги ровные, очередей в детские сады нет, дворы ухоженные, дома не рушатся, люди все довольные, никто без работы не сидит. Всем бы так.

— И что вы уже сняли? Переплюнули Тарковского с Феллини?

Вот что за? У нас что, больше режиссеров нет? Спилберг, Лукас, Кэмерон, Финчер, Земекис, Полански, Вуди Аллен. Нет, не слышали. Как кто-нибудь говорит про режиссеров, так это обязательно Тарковский и Феллини, ну Михалков еще.

— Пока немного.

— Как это немного? — возмутился Саня. — Вчера вот Снежану снимали.

— Снежану? — напрягся Вадим Вадимович.

— Ну да, мою девушку, — похвалился товарищ.

— Твою девушку? — еще сильнее напрягся Вадим Вадимович.

— Да, красивая такая, сногсшибательная.

— Сногсшибательная? — Вадим Вадимович стал уже пунцовым от напряжения.

— Рыженькая, — мечтательно произнес Марк.

— Ах, рыженькая, — облегченно выдохнул мэр. — Ну, раз вы сняли Снежану, значит, все нормально. — И снова хохотать.

— Маловато материала, — пожаловался я.

— А кому щас легко? Мне, что ли? — Едва не лопнул от смеха.

Зашла Оля. Он тут же принял серьезный вид, стал постукивать ручкой о стол.

— Без сахара, — сказала Ольга, ставя чашку перед господином Никуловым.

— Благодарю, — поклонился Марк

Он хотел было поцеловать Оле руку, но девушка ловко убрала ее и вышла из кабинета. Марк печально вздохнул и стал хлебать чай. Хорошо, хоть не причмокивал. Определенно в Каннах мы обойдемся без него. И, словно читая мои мысли, Вадим Вадимович задал следующий вопрос:

— А вы что же, серьезно, хотите участвовать в Каннском фестивале?

— Абсолютно серьезно, — ответил я.

— Похвально, похвально. Мы, так сказать, тоже не хотим быть в стороне. Готовы принять посильное участие.

— Это какое? — уточнил Саня.

— Любая помощь с нашей стороны и с моей лично. Кроме финансовой.

— У-у-у. — Наши лица тут же скисли, не успев растянуться.

— Ну, тут вы сами виноваты. Это ж такое дело. Надо было раньше говорить. Мы бы заранее все просчитали, выбили грантик какой-нибудь или в бюджет заложили. А так денег нет, так что не рассчитывайте, ребята.

Да мы и раньше не рассчитывали. Более того, не мы за помощью обратились. Ваша инициатива была. И тут до меня дошло. А мэр-то молодец. Пиарится, как может.

— Нет, можно, конечно, поискать меценатов, объяснить им, что не каждый день у нас кино снимается, тем более с такими амбициями. Вам, кстати, много надо-то?

— Миллиона два.

— Три, — поправил Марк.

Во наглые. Какие три миллиона? Мы бесплатно все снимаем.

— Долларов? Евро?

— Да можно рублей, — ответил Саня.

— С рублями, конечно, попроще. Хотя времена тяжелые. Сами, понимаете. — Развел руками Вадим Вадимыч.

А когда они были простыми? Тем более у тех, у кого просят денег. У них всегда сложные времена.

— Да не надо нам никаких денег.

Парни посмотрели на меня, как на фаната Любови Успенской, а вот мэр расцвел, как Гефсиманский сад. Разве что в ладоши не начал хлопать и плясать, как Майкл Джексон. И тут я вспомнил о Сереге. Долгое время не вспоминал, а тут раз и вспомнил.

— Хотя вы все-таки можете нам помочь.

И мэр снова напрягся. А парни не сводили с меня глаз.

Я рассказал про Серегу. Что это чистое недоразумение. Ну, выпил человек, с кем не бывает, но действовал он исключительно из добрых побуждений, к тому же забрать хотел только свою камеру. А деньги обязательно внес бы, только позже. Поэтому будет совершенно несправедливо, если он все-таки получит срок.

Вадим Вадимович нахмурился еще сильнее и замолчал. Теперь мы с Саней уставились на него, как хипстеры на «Черный квадрат» Малевича, а Марк спокойно хлебал свой чай.

— Двести восемьдесят пятая или двести восемьдесят шестая? — наконец задумчиво произнес он.

— Чего?

— Злоупотребление должностными полномочиями или превышение должностных полномочий, — разъяснил мэр. — Все время путаю. Нет, все-таки превышение. Двести восемьдесят шестая.

— Так серьезно? — удивился Новиков.

— А ты думал? До десяти лет.

— А я думал, у вас, как у депутатов, неприкосновенность и все такое.

— Еще какая прикосновенность, — сказал Вадим Вадимович и вздохнул.

— Но ведь Серега, правда, не виноват, — стал снова упрашивать за товарища я.

— Взлом был?

— Был.

— Значит, виноват.

— И ничего нельзя сделать?

— А можно мне еще чаю?

Этот Марк, я чуть не убил его.

— Можно. Оленька, будь добра, еще чайку для господина Никулова. — Связался он с секретаршей по устройству офисной связи.

— Спасибо, — закивал головой господин Никулов.

Прям собачка с панели автомобиля.

— Как помочь? — начал размышлять Вадим Вадимович. — Высечь розгами, чтобы больше так не делал. — И снова как загогочет. — Можно, конечно, Петрова подключить.

— А это кто?

— Много будешь знать — скоро состаришься.

Мне бы его оптимизм.

— Адвокат мой. Ладно, что-нибудь придумаем, не впервой.

А дальше мы еще немного полялякали, он расспросил нас про кино, мы его про работу в администрации, потом на две минуты забежали местные телевизионщики и засняли, как мы жмем друг другу руки, и мигом сбрызнули обратно. После чего Вадим Вадимович намекнул нам, что он хоть, как и все люди, любит полениться, но он как-никак мэр, а мы и так отняли у него изрядно времени, поэтому пора нам и честь знать, и пообещал еще раз подумать, как можно облегчить участь Сереги.

— Нормальный мужик, — заявил уже на улице Новиков.

— А секретарша какая. Улет. Очень фотогеничная. Зря только от денег отказался, товарищ режиссер, нам бы не помешали.

— Не помешали. Только бы он все равно не дал. Что, вы политиков, что ли, не знаете? Обещают охотно и