В седьмом двое распаренных господ потчевались на брудершафт шампанским.

Пятый оказался заперт.

В первом двое симпатичных банщиков делали старичку чувствительный массаж.

Ванзаров вернулся в нумер, следом вбежал Берс. Приключение взволновало коллежского асессора до румянца.

— Ничего! — с досадой выпалил он. — Два закрытых нумера, три пустых, что в остальных четырех — описывать не стану, извините. Возможно, «Аякс» в парилке или бассейне?

Белая плитка с греческим орнаментом покрывала купальню до потолка. Над прозрачной водой клубилось облачко тумана. Водные процедуры принимали трое мужчин. Бородавок на их лицах не замечалось. Остается парная. Лезть из дачной жары в пекло пара то еще удовольствие. Тело коллежского советника уже пошло каплями пота.

Берс решительно настоял на том, что в парную он отправится в одиночку.

Родион Георгиевич не нашел сил возразить и с удовольствием уселся на мраморную, прохладную скамейку, плотнее запахнув коварную простыню.

Купальщики лениво фланировали по голубой глади, с интересом поглядывали на новенького, оценивая и награждая улыбочками.

Ванзаров скроил самую суровую гримасу и принялся внимательно разглядывать кафель.

Внезапно за дверью мыльной раздался грохот.

Родион Георгиевич подскочил как ужаленный и бросился кратчайшим путем, скользя и ловя равновесие. Он бежал по краю бассейна, шлепая по лужам. Простыня мешала ужасно, при этом норовя в любую секунду пасть. Приходилось держать узел, а другой рукой хвататься за воздух. Последние сажени коллежский советник героически проехал и угодил прямиком в дверь.

В полумраке мыльной коптила масляная лампа. Деревянные топчаны и тазы ожидали господ парящихся. А под лавкой, свороченной набок, кто-то корчился. Ванзаров подбежал, окончательно теряя простыню, и поднял рывком тело.

Николай Карлович, мокрый и красный, глотал воздух, выпучив глаза, но был жив.

— Доктора звать?

Берс отмахнулся, дышать стал ровнее и кое-как проговорил:

— Простите меня…

— Что случилось?

— Плеснул кипятком и душить… — Берс закашлялся мучительно.

В облачении Адама распахнув дверь парной, Ванзаров получил удар жаркого воздуха, но гаркнул в черноту:

— Всем выйти из пара! Сыскная полиция! Стреляю на поражение!

Не прошло и пяти минут, как в мыльной набилась толпа мужчин разной одетости. Вдоль стеночки были выстроены обнаженные сидельцы парной. Другие любители бани в мокрых простынях и взволнованные половые жались к двери.

Родион Георгиевич повязал треклятую простыню как юбку и, блистая потным торсом, вчинял строгий расспрос. Однако никто не видел злоумышленника. Банщики уверяли, что работали вениками, а красная кожа господ была их алиби. Во всяком случае «Аякса» с бородавкой не нашлось. Выходило, что душитель улетучился с паром.

За спинами банных зевак раздался грубый окрик:

— Посторонись!

Раздвинув мужские тела как пену, в мыльной появился суровый мужик в домотканой рубахе, с пиратской повязкой на левом глазу и кулаками с хорошую кружку. Недобро оглядев полуголую толпу целым оком, он «сурьезно» вопросил:

— Кто тут балует?

Ванзаров отважно шагнул вперед, чтобы разъяснить чудищу, кто тут главный. Но страшный мужик вдруг расплылся в улыбке и всплеснул ручищами:

— Родион Георгиевич, благодетель, как вы тут оказались?

Попытку обняться с циклопом коллежский советник счастливо избежал. Но Василида Ермолаева узнал. Года три назад мог упечь мужика за драку с приказчиком, но не стал. Василид заступился за бедную женщину, которой «прямой проборчик» недосыпал полфунта сахару, так еще и наорал. Такой поступок был незаконным, но показался чиновнику полиции справедливым. Теперь Василид работал в бане «блюстителем порядка».

Вести на допрос всю толпу не было никакой возможности. Господа начали выражать недовольство и грозить жалобами. Поиски пришлось признать напрасными — покушавшийся воистину растворился.

Одевшись в нумере, Ванзаров позвал Василида и попросил Берса еще раз описать «Аякса». Мужик подумал и вдруг сказал:

— Вроде как на Кирилла Васильевича смахивает. У того тоже бородавка.

Две буквы из акронима сошлись.

— На коленях он возлежит? — Родион Георгиевич показал снимок.

Василид склонил голову, словно собирался заглянуть за подбородок, скрывавший лицо «Мемнона», печально вздохнул и подтвердил: совершенно не похож.

— Как фамилия Кирилла Васильевича?

— Фамилий тут не спрашиваем. С этим строго.

— Он с князем Одоленским бывает?

— Да по всякому…

— Сегодня был?

— С час как ушел.

— Не знаефь, где служит?

— Где служит, не знаю. — Василид печально вздохнул. — А найдете в обычном месте.

— Это где же?

— В саду зоологическом. У них там под вечер променад, студентиков да солдатиков присматривают… — И мужик смачно выругался.

Карманный хронометр показывал без четверти шесть. К Ягужинскому опаздывать нельзя, придется отложить.

Николай Карлович, до сих пор хранивший вежливое молчание, решительно надел шляпу:

— Вот что, Родион Георгиевич, поеду я. Он меня может вспомнить, а вы их перепугаете… И не пытайтесь отговаривать! Я пекусь о безопасности племянников… Буду телефонировать в управление…

Берс выскочил из нумера так шустро, словно испугался, что его геройства надолго не хватит.

Еще не хватало, чтобы господин пристав торчал у двери морга в собственном участке! Вынужден подглядывать и подслушивать в замочную скважину, как простой школяр! Однако как ни старался подполковник Шелкинг, загадка не поддавалась.

Полчаса назад влетел Лебедев, задушил смрадом сигарки, распугал дежурных чиновников да задержанных мазуриков и потребовал немедленно открыть морг. Зачем и для чего — отвечать решительно отказывался. Более того, приказал доставить электрическую лампу из кабинета самого пристава. А хуже всего — закрылся и никого не впускал.

Шелкинг подслушал глухие звуки, будто ворочали тяжесть, наблюдал полоску яркого света под дверью, нюхал омерзительный дым, — и все. Так продолжалось с четверть часа. Наконец, услышав, что Лебедев собирается, отскочил от двери, поднялся в дежурную часть и принял невозмутимый вид.

Аполлон Григорьевич явился с толстым окурком в зубах, пожелал приставу «бдить» и покинул участок, помахивая походным саквояжем. Но так не соизволил объяснить, что все это значит.