Ты же понимаешь! – продолжала шептать Маша, а Алек не двигался. Знал, если сделает шаг в сторону девушки, хрен остановится. У него же руки чесались ее обнять, и каждый нерв трещал как оголенный провод под напряжением.

Фальковский отдавал отчет своим действиям. Да и не самое подходящее место – служебный сортир в театре – чтобы общаться с Марьяной.

Алек все это понимал. Еще и слышал, как за входной дверью ржет и переговаривается охрана Тахирова.

По идее – Алек хотел бы навтыкать парням полные карманы звездюлей, потому что работу свою выполняют через задницу. Нет, радовался, конечно, что беспрепятственно сумел попасть к Марьяше через странные, случайно обнаруженные потайные ходы. Но, твою ж мать!

Кто же так охраняет девчонку? Не проверить толком, есть ли другие выходы. Не убедиться, что в комнате Маша будет в безопасности. Словом, эти мысли превращали Алека в параноика, усугубляя положение.

А потому молча оттолкнулся от стены и приблизился. Маша тут же запнулась на полуслове. Вскинула лицо так, что мужчина мог смотреть в широко распахнутые глаза.

Алек не знал, что ей говорить. Повторить, что будет ждать? Что скучал? Что каждую чертову минуту вспоминает и фантазирует о том, что было и что могло бы быть? Да бред, конечно. Марьяша и без его слов все это понимала. Он читал по ее глазам.

– Александр Олегович…, – пропищала Марьяна, когда Алек осторожно обхватил ее лицо ладонями.

– Не нравится называть меня Алеком? – выдал Фальковский первую мысль, мелькнувшую в голове.

– Алек вам не подходит, – так же тихо прошептала Марьяша.

– А что подходит? – пробормотал мужчина, склоняясь все ниже, медленно сокращая расстояние между их лицами.

А голоса за дверью становились громче. И адреналин заструился по венам.

Потому что Алек знал: он играет с огнем.

Потому что видел, как Марьяша не торопилась отстраняться от него. И привстала на носочки, чтобы быть ближе к нему.

Потому что чувствовал, что в любую секунду все может измениться. Но и отпускать Машу – не собирался. Ему требовалась очередная доза близости с этой девушкой.

– Зови, как нравится, Марьяша, только не «выкай».

– Никак не буду звать, – произнесла вдруг Маша и попыталась шагнуть назад. Алек не пустил, двинулся синхронно, продолжая держать лицо малышки, обхватив ладонями. – Это все неправильно. Бесперспективно. И сложно.

– Марьяша! – с угрозой предостерег Алек, но говорил шепотом, однако и этой громкости хватало, чтобы Марьяна его услышала.

– Марьяна? Все в порядке? – голос охранника донесся из-за двери, Алек даже не пошевелился, сверлил девчонку проницательным взглядом.

– Да, Дмитрий! Я сейчас! – торопливо ответила Маша, а следом одними губами шепнула Фальковскому: – Это был глупый поступок с моей стороны. Но вы же взрослый мужчина, Алек Олегович. Все понимаете. Кто вы, и кто я.

– Замолчи, Марьяша, – потребовал Алек, почти касаясь ртом розовых губ. – Я вижу, как ты на меня реагируешь. Как откликаешься. Тянешься. Чувствую.

– И что? Это гормоны. Простое влечение к взрослому мужчине. Адреналин, – возразила Марьяша, а Алек нахмурился.

Ему не понравились слова Марьяны. Звучало так, будто бы на его месте мог оказаться абсолютно любой мужик. И вот так же, абсолютно любого, Марьяша целовала бы в ответ. Была бы мокрой и влажной для него. Кончала бы, сладко постанывая.

Жалящий, жадный поцелуй должен был доказать Машке, что все происходящее с Алеком – не норма, не стандарт, не шаблон. И что у Фальковского срывает крышу от одного лишь вида красивого личика, запаха нежного парфюма, звука голоса Марьяны Тахировой.

Алек отстранился, когда стало нестерпимо сложно держать себя в руках. Когда оставалась секунда до того, как его ладони нырнут под платье и доберутся до заветной цели.

Отстранился и победоносно усмехнулся. Взгляд у Марьяши был осоловевшим. Поплыла девочка от эмоций, он видел это. Вот только не было удовлетворения. Алеку было мало. Да и слова, сказанные Марьяной, грохотали в ушах и больно жалили под ребра.

– В одном, Марьяша, ты права. Все действительно сложно. Нам нужно поговорить. Сегодня. В том клубе. Не придешь, сам тебя найду, – проговорил Алек девушке на ухо, касаясь губами нежной мочки.

Рваное девичье дыхание ласкало слух. Сложно было разжать руки, но пора уходить.

Алек шагнул назад. С трудом. Сдерживая себя. Стараясь не рвануть обратно.

– Ты псих, – потерянно прошептала Марьяна, качая головой.

– Я знаю, где ты живешь, Марьяша, – напомнил Алек. – Не придешь ты. Приду я.

– Думаешь развязать войну между кланами из-за ерунды? Тебе не хватает девушек, Фальковский? Зачем тебе я? – эти вопросы Марьяна задала, отвернувшись от собеседника.

Алек думал всего мгновение. Да даже скорее не думал, а подбирал правильные слова. Ответ он уже давно принял. Как и всю ситуацию. Осталось убедить и Марьяну.

– Ты особенная, Марьяша, – негромко пробормотал Алек и вышел через потайной ход.

* * *

Глава 14

Маша смотрела на бежевое полотно, за которым скрылся мужчина.

Это же… Невероятно просто… Немыслимо… А он реальный псих!

Тахирова смотрела в зеркальное отражение. И что теперь делать? О чем Фальковский хочет с ней поговорить? Да и будут ли они говорить, оставшись наедине? Он же обладает каким-то гипнотическим даром. Воздействует на нее так, что Машка обо всем напрочь забывает. Даже свое имя! Какие уж здесь разговоры….

Сколько раз они встречались? Три? Четыре? И сколько раз их встречи прошли без поцелуев? Катастрофа! Конец света! Апокалипсис! Понятно, почему Алек так наседает. Наверняка считает ее легкодоступной! Вертихвосткой! Считает, что она со всеми… вот так?! Будто она каждому встречному позволяет влезть в ее трусы?!

– Черт бы тебя побрал, Саша! – простонала Марьяна, а потом осознала, что в мыслях уже отыскала то самое заветное обращение к этому мужчине.

Фальковский был прав. Алек – не нравится ей. А вот Саша… Ближе, роднее, ласковее.

И через секунду на телефон прилетело сообщение. Два слова, но Машке захотелось стукнуть Фальковского чем-то тяжелым.

«Мне нравится!»

Так он написал. Значит, не успел уйти. Так и стоял там, за резной панелью? Все слышал?

Маша не стала выяснять. Просто вышла из уборной и вернулась в сопровождении охраны в зал. А вот Алек в своей ложе так и не появился. И представление Марьяна досматривала в кругу семьи.

– Все в порядке? – негромко уточнила мама, когда Маша первой подскочила со своего места, стоило занавесу опуститься.

Марьяна никогда не врала родителям, особенно маме. Но сегодня сделала это.

– Да, мам, все чудесно, – натянуто улыбнулась девушка.

Анна Тахирова кивнула, но от проницательного материнского взгляда ничего не укрылось. Ни растерянный и задумчивый взгляд дочери, ни слегка смазанная помада на губах, ни исчезновение