Я, конечно, понимаю, что бывают загадки,которые тяжело разгадать. Например, я до сих пор пытаюсь понять, почему вгостинице, про которую мне рассказывал Олег, каждый месяц происходит убийство.Более странной ситуации не встречала. Владелец отеля не скрывает от клиентовкриминальную ситуацию, хотя обычно в гостиницах принято молчать об убийстве водном из номеров. Но здесь, наоборот, постояльцы пытаются помочь нашейдоблестной милиции. И ведь преступника находят! Но не наказывают! Наверное,Олег решил надо мной подшутить! Он меня разыграл!

Я позвонила в квартиру к бабе Тане.

– Кто там? - весело спросила старушка,распахивая дверь. - Погоди, ты ж вроде сегодня уже приходила?

– Проголодалась снова, - улыбнулась я.

Пенсионерка глянула косо.

– По твоему виду не скажешь, что ты многоешь.

– День сегодня такой, жую и жую.

Баба Таня посторонилась.

– Проходи. Только обед кончился, а ужин яеще не сварганила, у меня харч по часам: с двенадцати до четырех ланч, с шестидо девяти ужин. В остальное время чай или кофе с булками. Сгодится ватрушка?Честно признаюсь, вчерашняя.

– С удовольствием съем даже прошлогоднюю!- воскликнула я.

– Руки помой, - усмехнулась старуха, - иза стол топай.

– Никого нет почему-то… - начала яразговор, получив тарелку с плюшкой.

– Так не время, - вздохнула баба Таня. -В пять редко кто забегает.

– Наверное, тяжело целый день готовить?

– Я привыкла, - пожала плечами старуха. -С юности у плиты, у меня стаж почти пятьдесят лет, а пенсию выработалакопеечную. Спасибо, квартира большая, вот и пришло мне в голову столовуюоткрыть.

– На вас налоговая инспекция не наезжает?

– Бог миловал, - перекрестилась бабуля. -Да и что они мне скажут? Я приятелей кормлю, гостей привечаю, а это законом незапрещено.

– Ну да, - согласилась я, жуя невероятновкусную ватрушку. - Только очень трудно в вашем возрасте готовить. А продукты?Они сами домой не придут.

– На рынке договорилась, - пояснила бабаТаня, - бартер у нас с Ахмедом. Его люди мне товар по оптовой цене приносят, ая их кормлю по себестоимости.

– И все равно лучше квартиру сдавать.

– Ну ты сказала! - всплеснула руками бабаТаня. - А самой куда? Вон Алевтина из шестой жильцов пускает, насмотрелась я наее мучения. Один мебель испортил, другой денег не заплатил, уехал, да еще теликспер. А у меня спокойно: есть рубли - есть обед, средств нет - до свиданья. Вдолг я не кормлю.

– Да, - сказала я, - хорошо Володе, онпросто так доллары имеет!

– Ты о ком речь ведешь? - изумиласьстаруха. - Я одна живу, детей Господь не дал, муж давно помер.

– На этаж выше расположена Володинаквартира, - приступила я к интересующей меня теме, - там теперь Галина живет.

– А-а-а, соседушка… - недобро протянулабаба Таня. - Вот уж свезло нам - такая змеюка поселилась. Как Павловна на тотсвет убралась, закрыли двушку. А потом Галина причапала, и житья не стало.Психованная женщина, соседей строит. Никогда у нас таких порядков не было, тутвсе свои. Кого с детства помню, кого с юности. Сейчас, правда, продавать хоромыначали. Они ж у нас не стандартные.

– Ни у кого я таких не видела, -польстила я, - потолки высокие, лепнина, двери дубовые, комнаты большие.

– И кухни просторные, и санузлыраздельные, - закивала баба Таня. - Никогда коммуналок тут не было. Хорошееместо. Знаешь, когда построили?

– Сразу после войны? - предположила я.

– Нет, в начале сороковых. Меня сюдаребенком привезли, младенцем в пеленочках. И так всю жизнь на одном месте, -подперла подбородок кулаком старуха.

– А Володя куда подался, не знаете?

– Да про какого Володю ты талдычишь? -вновь изумилась баба Таня.

– Про хозяина квартиры, где Галина живет.Он ей комнаты сдал, а сам уехал.

– Нет здесь никаких Володь, - отчеканилапенсионерка. - На том этаже Лостриновы да Савичевы жили. Ирина с мужемразвелась, Толик в конце концов съехал, оставил площадь бывшей и дочери. Иправильно, квартира Иркина, от родителей ей досталась, Толик в нее примакомпришел. А Савичевы умерли, последней Павловна убралась. Уж как она уезжать нехотела! Плакала навзрыд!

– Погодите, - остановила я хозяйку. - Какуехала? Она разве не скончалась?

– Преставилась, царствие ей небесное, -подтвердила баба Таня, - да только не тут, а в больнице. Павловне плохо сталоночью. Так скрутило ее, что она едва к Ирке доползла, к соседке. Таперепугалась и «Скорую» вызвала. Врачи прикатили, Павловну на носилки и вмашину. Толик Лостринов, он тогда еще тут жил, да Рома Петренко со второгоэтажа помогали, они ее несли. Тащат Павловну, а та кричит: «Не троньте,оставьте, хочу дома умереть, на своей кровати». Ох, как мне ее жалко стало! Ещетогда подумала: меня-то кто похоронит? Тоже ведь одна. Всех пережила!

– Павловна назад не вернулась, -продолжала баба Таня. - Мы ей деньги на гроб собирали, по подъезду ходили сшапкой. Народ накидал хорошо, хватило даже на помин души. Во дворе столнакрыли. Лето, тепло было. Во как! Квартиру закрыли. А потом - здрассти, Галинапоселилась.

С первого дня новая жиличка стала показыватьдурной характер. Не успела въехать, как взялась за курильщиков. Сначалапрошлась по этажам и выбросила банки из-под растворимого кофе, которые жильцыиспользовали в качестве пепельниц. Очевидно, баба обладала обонянием, которомумогли позавидовать беременные кошки, - едва кто-то чиркал зажигалкой вподъезде, как Галина распахивала дверь и начинала орать. Еще больше, чемкурильщиков, новая жиличка ненавидела собак.

– Топчут грязь, - плевалась Галина огнемпри виде крошечной болонки из десятой квартиры, - на ступеньках гадят.

– Я ее на руках ношу, - попыталасьвразумить скандалистку хозяйка декоративного животного.

– Значит, на весу ссытся! - не дрогнулановенькая. - Чтоб ей сдохнуть!

Но самую яростную ненависть у Галины вызывалипосетители столовой. Один раз соседка вломилась в квартиру к бабе Тане изавизжала:

– Устроила бардак! Бери ведро и мой заними! Нагваздали в парадном!