Грязовце и училась в школе, при плановой проверке была обнаружена пропажа 221 экспоната. Это были памятники русского ювелирного искусства общей стоимостью пять миллионов долларов, главным образом, эмали.

Полиция полагала, что их выносили из хранилищ около тридцати лет. Хранитель экспозиции скоропостижно скончалась в самом начале проверки, об этом в музее вспоминали часто. Да, точно, среди похищенного были 90 икон, золотые и серебряные кресты, ювелирные украшения, зеркало и часы Фаберже, а также множество ценной посуды и предметов быта: чайники, чаши, сахарницы, ложки, пудреницы, часы.

К концу 2009 года в фонды музея удалось вернуть 34 экспоната, в частности, золотые часы, брелок с портретом Петра I, золотую брошь, иконы «Богоматерь Знамение», Серафима Саровского, Казанской Божьей Матери. Некоторые предметы были добровольно возвращены купившими их коллекционерами, часть подброшена к зданиям правоохранительных органов и найдена в ходе оперативно-разыскных мероприятий. Но эмали бесследно исчезли.

Глядя на ее лицо, видимо, выражавшее всю гамму чувств, Петранцов хрипло рассмеялся, словно закаркал. Он вообще сейчас напоминал Глаше ворона: черного, старого, страшного.

– Ты никогда не умела врать, – сказал он душевно. – Долгое время меня это просто умиляло, а сейчас, видишь, пригодилось. Ты знаешь об эмалях, душа моя. И ты сейчас мне все расскажешь. А чтобы развязать тебе язык, я, пожалуй, начну с этой животины.

Он нагнулся и рывком поднял Асю за холку. Взметнулись в воздух пушистые бежевые лапы в темно-коричневых чулочках. Хвост заходил ходуном, забил по животу профессора, шипение стало еще громче, но переросло в жалобное мяуканье.

– Отдай кота! – Глаша кинулась вперед, словно не боясь блестящего ножа и впервые в жизни обратившись к любовнику на ты. – Отдай кота, сволочь!

– В обмен на эмали, красавица. – Он хищно обнажил мелкие, кривые зубы. В первый раз за восемь лет Глаша вдруг осознала, насколько они у него некрасивые, как у хорька. Он и сам теперь напоминал не ворона, хорька, куда только подевалась вся вальяжность, стать и красота, так привлекавшие ее в этом человеке.

– Хранительница, которая выносила ценности из Эрмитажа, умерла. Ее мужа и их сообщника осудили на пять лет, они уже давно вышли из тюрьмы. Но был кто-то еще, у кого остались не найденные ценности, и кого они не сдали, надеясь затем получить свою долю. Получается, это был ты? – медленно спросила она. – Впрочем, конечно, ты, иначе бы мы тут сейчас не разговаривали. Только мне непонятно, зачем ты спрятал эмали здесь?

– Они лежали хорошо припрятанные в Питере и ждали своего часа, – объяснил Петранцов. – Эти два придурка, когда освободились, сразу вышли на меня, чтобы получить свою долю. Я сумел объяснить им, как это неразумно, и они согласились подождать. Пару месяцев назад я начал искать покупателя – был уверен, что все успокоилось, и я ничем не рискую. Я вовсе не собирался ни с кем делиться, но эти двое узнали, что я начал переговоры. В мире коллекционеров трудно что-то скрыть. Они проследили за мной, когда я показывал эмали потенциальному приобретателю, и узнали, где я их храню. К счастью, я заметил слежку. Точнее, ее заметил покупатель и сообщил мне. Стало ясно, что эмали нужно перепрятать, и тут подвернулась эта твоя поездка к бабушке на Рождество. Я поехал с тобой и спрятал эмали на чердаке среди старого хлама. Здесь никому не пришло бы в голову их искать. Но только ты оказалась хитрее, чем я предполагал и перепрятала их. Что, хотела переиграть меня, сучка? Они подкупили тебя? Или ты сама оказалась слишком прыткой? Отвечай, а то я сначала убью кота, потом тебя и перерою весь дом, но найду то, что принадлежит мне. Мне и никому больше!

Ася извернулся в его руке и полоснул Петранцова когтями по лицу. Словно по сигналу лежащая на столе Вася пушистой кометой взметнулась в воздух и повисла на профессоре, вцепившись ему в щеки. Моментально ослепший от лезущей в глаза шерсти, он заорал, отбросил Асю и стал отдирать от себя кошку. По его лицу струилась кровь. Нож со звоном упал на пол, и Глаша, отмерев, бросилась его поднимать.

В соседней комнате, кажется, в гостиной, раздался звон разбитого стекла. Сразу стало свежо, морозно, и в комнату ввалился сосед. В незастёгнутом тулупе и валенках он был похож на сельского механизатора, разбуженного среди ночи.

– Это здорово, что ты догадалась набрать мой номер, – коротко бросил он Глаше, шагнул к Петранцову, вырвал у него из рук Васю, бережно отпустил на пол, а самого профессора скрутил и ловко защелкнул на нем откуда-то взявшиеся наручники.

Ася и Вася метнулись в ноги Глаши, прижались, жалобно пища, словно прося защиты. Она подхватила их на руки.

– Полицию вызывай, – то ли попросил, то ли приказал Константин Федорович. Как же здорово, что он есть и вчера днем оставил ей свой телефон. – Сдадим этого субчика, да и эмали заодно, а то я запарился уже такую ценность в доме хранить. Вроде и сигнализация у меня, и сейф надежный, а все равно хлопотно.

– Эмали? – удивилась Глаша, и Петранцов забился в руках соседа, гортанно выкрикивая ругательства. – А у вас-то они как оказались?

– Глафира Александровна попросила припрятать. Не дело это хранить ценности в деревянном доме, тем более было ясно, что за ними кто-нибудь да явится.

– Так это бабуля нашла эмали и отдала вам на хранение?

– По правде говоря, нашла их не Глафира Александровна, а кошки, – смущенно объяснил сосед. – Я и сам не поверил, когда ваша бабушка мне все рассказала. Говорит, смотрела вечером телевизор, а наверху вдруг коты начали орать. Она их звала-звала, а они ни в какую не спускаются. Пришлось ей самой на чердак подниматься. Включила она свет, глядь, а они сидят у большого сундука и мяукают, а Ася еще и когтями об него точит. В общем, Глафира Александровна решила, что мыши в сундуке завелись, открыла крышку, покопалась, а там эмали. Тут она мне сразу и позвонила.

– Теперь я понимаю, почему ей плохо стало – переволновалась от такой-то находки. Но почему она мне ни полсловом не обмолвилась?

– Она сразу поняла, что ценности этот ферт подкинул. – Шеффер легко пнул носком валенка жалобно скулящего на полу Олега Валерьевича. – Ваша бабушка была уверена, что вы ее и слушать не станете.

– Странно, я была уверена, что бабушка лучше меня знает, – задумчиво протянула Глаша. В объяснении соседа что-то не сходилось, но думать об этом внезапно стало совершенно некогда – приехал наряд полиции.

Спустя час все было кончено. Глаша и Константин дали показания,