– Так-то лучше!

Карачун хлопнул дверью. Алина села за стол, задумчиво взглянув на телефоны. Мама волнуется, наверное. Живёт ожиданием зимнего солнцестояния. Кузина махнула рукой и погрузилась в изучение таблиц оперативной сводки.

* * *

Белов пересчитал деньги. Всё сходится. Купюры настоящие, новенькие. Сто миллионов. Не обманул Игорь Артемич. Надо было просить двести. Нет. Не надо. Всё правильно сделано. Жадность фраера погубит. Да Золотарь и не дал бы двести. Он и так разнюнился, расползся по панели, как сопля в стакане. Олег вытащил из сумки конверт с сим-картами, наугад выбрал одну, вставил в телефон.

– Лизок, это я! Как Вадим?

– А что случится с твоим Вадимом? Всё нормально! – В трубке раздался сочный женский голос, настолько звучный, что Олег отстранился о трубки и поморщился.

– Я ему приставку купил, он давно просил, – заискивающим тоном произнёс Олег.

– Уже сама купила! Тебя не дождёшься!

– Но… – Олег на мгновение замолчал, затем заговорил, нажимая на ударения: – Я приеду. Хочешь ты этого или не хочешь!

– Да приезжай, – весело отозвалась трубка. – Я не против.

Белов потряс головой. Странная женщина эта Елизавета. Как его угораздило на такой жениться? В молодости была веселой и лёгкой, потом переменилась, забурела, покрылась слоем жирка, утратив девичью чёткость линий. Можно было забыть о ней, да не было сил. Елизавета родила Вадима. Олег не хотел, чтобы Лиза рожала, но она родила, легко и незаметно, так и говорила: родила, мол, как выплюнула. Когда Олег впервые взял на руки малыша, что-то дрогнуло в нём, да так и осталось, словно застряло. Наверное, это была та самая любовь, в которую Олег категорически не верил. Его задело, что Елизавета купила сыну приставку: могла бы не вмешиваться в их отношения. Белов бросил сим-карту в унитаз и слил воду. Так надёжнее.

Через полчаса он уже крутился возле старенького дома, впритык окружённого новостройками, выискивая место для парковки. Не нашёл. Вышел из машины и попросил дворника с азиатской внешностью покараулить машину.

– Рустам, я скоро приду. Приедет эвакуатор, скажи, чтобы подождали. Держи!

– Я не Рустам. Я Рамзан, – обиделся дворник, но деньги взял. Пересчитал, посмотрел на Белова с уважением и принял позу часового на посту.

– Я же сказал, Рустам. Значит, Рустам!

Белов спешил. Его подгоняла мысль о скором свидании с сыном. Виделись они нечасто – раз в два месяца, – но Олег был уверен, что Вадим его ждёт. Сын всегда его ждёт.

На площадке чисто, перед дверью новый коврик. Олег позвонил. Дверь немедленно распахнулась.

– А я как раз уборкой занимаюсь, – воскликнула запыхавшаяся хозяйка, – прихожая осталась. Проходите! Здесь ещё не мыто. Вы – Олег?

– Олег, Олег, – поморщился Белов, словно собственное имя вызывало в нём раздражение. – Показывайте красавца.

– Да вот он, ждёт вас! – ещё громче воскликнула хозяйка.

Сидящий в углу щенок испуганно взвизгнул.

– Кавказец?

– А кто же ещё? Рустам!

Белов смеялся так, как не смеялся уже сто пятьдесят лет. Хозяйка испугалась, даже всхлипнула от страха, но, поняв, что щенок понравился покупателю, успокоилась.

– Что ж вы человеческим именем собаку называете? – Олег схватил щенка на руки, Рустам ласково облизал ему ухо, висок и залез языком в глаза.

– Да он же кавказец! Сам бог велел, – окончательно оттаяла хозяйка. Страх прошёл. Она видела, что Рустам произвёл впечатление на Олега. – Себе берёте? Для охраны?

– Нет, сыну. Он за городом живёт. Часто остаётся один. Приставку просил, но щенок для него важнее.

– А вы ему и щенка, и игрушки! – поделилась советом собачья хозяйка.

Из комнаты набежала свора щенков, и все принялись облизывать её ноги. Она отпихивала щенят, но не зло, по-доброму.

– А где мамаша? – спросил Олег, заглядывая в комнату.

– У ветеринара, муж повёз показывать. Ничего страшного, профилактика. Они сразу за мной стали носиться. Мать ищут. А на мне её запах остался. Вы их не перепутаете?

Белов огляделся. Рустам выделялся в своре. Независимый, гордый, упрямый. Под стать Вадику. Они полюбят друг друга. И сыну не скучно будет. Белов бросил конверт на зеркальный столик. Про себя отметил, что хозяйка не стала пересчитывать деньги. Доверяет.

– Нет. Его не перепутаешь. Он один такой.

На улице Олег выкинул сим-карту в урну и помахал Рамзану. Дворник подскочил, заулыбался, изображая из себя восточное гостеприимство. Машина на месте. Всё в порядке. С дворником расстались почти друзьями. Вскоре щенок уже зевал на правом сиденье. Олег ласково посматривал на него с некоторым беспокойством, но хозяйка покормила Рустама перед уходом, дала в дорогу всё необходимое и с лёгким сердцем отпустила щенка в новую жизнь.

* * *

В ресторане приглушённо звучала итальянская музыка. В углу за столом скучал сорокалетний господин – в меру упитанный, в дорогой и модной одежде. Узкие брючки не скрывали голых лодыжек. На ногах ботинки с квадратными носами. Плотный джемпер обтягивал мощный корпус. Для среднего роста мужчина был несколько великоват. Впрочем, он и выглядел как квадратный нос у ботинка. Вскоре к нему подсел владелец ресторана. Коротко кивнул, стол сразу накрыли – быстро, бесшумно, со вкусом. Посетитель отметил про себя, что владелец не поскупился на угощение. На столе изобилие, но без излишеств. Бросив оливку в рот, пожевал, прикрыв глаза, искоса поглядывая на хозяина.

– Так что у нас, Владимир Николаевич? Есть решение? – первым не выдержал владелец ресторана «Золотое счастье».

– Михаил Петрович, у нас всё чётко. Мы – народ военный! – отчеканил Владимир Николаевич, раздумывая, что бы ему съесть.

Ароматы волновали воображение. Когда ещё удастся поесть? И он принялся за закуску, отмечая про себя, что рыбка свежайшая, только что просоленная.

– А это не «самокат»? Может, Захарова и так выпустят? Дело-то пустяковое, – пробормотал Михаил Петрович, впрочем, мало надеясь на успех.

– Не жадничайте, Репин! В моих кругах не принято заниматься «самокатами». Мы же… – Владимир Николаевич положил в рот кусочек рыбы, и Репин добавил вместо него:

– Люди военные!

– Да, всё так! Мы – люди военные. У нас без обмана. Деньги налом. Всю сумму. Два по сто в одну посуду!

– Как же, как же? – загорячился Репин. – Почему два по сто? Мы договаривались за сто «лимонов»? Ведь так?

Владимир Николаевич медленно прожевал, мысленно проговаривая следующую фразу. Он опасался, что рыба сорвётся с крючка. Лишь бы не вспугнуть этого троглодита:

– Договаривались. Не спорю. Только обстоятельства изменились. На Захарова возбудили ещё одно уголовное дело. Ему предъявили сговор.

На Репина было жалко смотреть. Нижняя челюсть затряслась, верхняя обнажила не очень хорошие зубы. Даже уши слегка повисли. Как у собаки. Владимир Николаевич брезгливо отвернулся.

– Какой сговор? Его взяли за дело пятилетней