— Давно пора нажимать на кнопки, — веско, с явным намеком напомнил он Дексу.

Тот безмятежно взял сценарий и направился к рабочему месту. Помимо прекрасного владения сложной профессией звукорежиссера, он обладал легким, общительным и уживчивым характером, и порою именно это обстоятельство оказывалось решающим в работе. Сейчас он скорчил потешную гримасу прямо за спиной Эвана, однако Карли не позволила себе даже хихикнуть.

Запись начали с повторения нескольких строк прошлой сессии, которые Эвану не понравились, а потом перешли к новому материалу.

— Арлин Барлоу всегда играла по собственным правилам. Уже в семнадцать лет она начала работать певицей в одном из ночных клубов Чикаго. Для этого пришлось подделать свидетельство о рождении и заявить, что ей уже двадцать один. — Карли отошла от микрофона, ожидая комментария режиссера.

— Хорошо, — похвалил Эван и что-то нацарапал на своем экземпляре сценария. — Продолжим.

Карли вздохнула с облегчением. Оба все еще злились друг на друга. Однако она вовсе не собиралась просить прощения и не ожидала извинений от Эвана. Оставалось лишь надеяться, что следующие несколько недель пройдут по возможности мирно и дело обойдется без физического ущерба для людей и студии. А как хотелось пару раз стукнуть этого нудного типа по голове доской для серфинга!

Деке нажал кнопку записи и объявил следующий дубль.

— В клубе «Фрим-Фрам» Арлин познакомилась с тромбонистом Тейлором. Хотя Тейлор…

— Подожди, — прозвучал в наушниках голос Эвана. Дубль прервался. Карли через стекло посмотрела в аппаратную. Эван стоял за спиной Декса и через его плечо внимательно смотрел на дисплей. Глаза Декса тоже были прикованы к экрану, а пальцы в это время быстро бегали по клавишам. Карли давно привыкла к остановкам и перерывам в работе, а потому спокойно сдвинула наушники и принялась мерить шагами кабину записи.

Босоножки — удобные, мягкие и даже красные, но вовсе не приносящие счастья — едва слышно ступали по полу. Может быть, Дана согласится поехать вместе с ней в Италию, чтобы встретиться с папой римским и попросить у него благословения… а потом непременно вставит это в свой сериал. Нет уж! — Карли решительно отвергла идею.

— Иди-ка сюда на минутку, — прозвучал в наушниках голос Декса.

Когда Карли появилась, Эвана в аппаратной не было.

— В чем дело?

— Запись рухнула, — спокойно объяснил Деке.

— Ого! И много пропало?

— Надеюсь, что только последний дубль. Но пока все не проверю, гарантировать не могу. — Он потер затекшую шею. — Я боялся, что случится что-нибудь в этом роде. Только вчера установили новое программное обеспечение, чтобы избавиться от вирусов, но это всегда означает, что тут же появятся новые подвохи.

— А где Эван? Выскочил, чтобы излить гнев? Деке усмехнулся:

— Да, он очень расстроился. Вообще-то он вполне нормальный парень, но на прошлой неделе что-то совсем слетел с катушек. Что и говорить, он не имел никакого права так с тобой разговаривать.

— Это все фильм… — неуверенно произнесла Карли, — его детище.

— Даже фильм не дает права вести себя по-хамски.

— Конечно. Но раз я обещала озвучить его, то должна постараться сделать свое дело как можно лучше.

— Значит, держись крепче.

— Спасибо. — Карли обняла приятеля. — Тебе желаю того же.

— Не думаю, что объятия могут исправить технические неувязки, — ехидно заметил Эван, входя в комнату.

Карли невольно убрала руку.

— Ты прав, — с милой улыбкой согласился Деке. — Но мне от этого все-таки немного легче.

Всем своим видом Эван демонстрировал полное безразличие к тому, что именно способно облегчить тяжкий труд Декса.

— Как обстоят дела?

— Вот, собираюсь перезагрузить и посмотреть, что осталось от работы.

— Черт возьми! — Эван выглядел так, словно ему срочно требовалось что-нибудь бросить, причем не в пространство, а в цель.

— В жизни все бывает, — философски заметил Деке. — Дай мне пятнадцать минут.

— Прекрасно, — согласился Эван, хотя ничего прекрасного на самом деле не было. — А мы тем временем разведаем насчет обеда. — Он сделал знак Карли, приглашая с собой.

— Я лучше останусь здесь, с Дексом.

— Нет, — зло отрезал Эван, хватая ее за руку и властно увлекая за собой. — Он вовсе не нуждается в твоей помощи!

Едва они оказались в холле, Карли выдернула руку.

— Что, черт возьми, все это значит?

— Ты и сама прекрасно знаешь, что это значит.

— Нет, — воинственно возразила Карли, — ты должен объяснить свое поведение.

В этот момент одна из дверей открылась, и в холле показался парень в мешковатых штанах и черной футболке, на которой красными буквами значилось: «Привет, я участвую в программе защиты свидетелей!» Увидев двух разъяренных людей, он тут же нырнул обратно, видимо, не желая жертвовать своей работой, пусть и с минимальной зарплатой.

— Меня не было в комнате всего пять минут, а вы уже прилипли друг к другу. Представляю, до чего такими темпами можно дойти за пятнадцать минут!

— Ты просто помешанный. — Намек показался Карли отвратительным. — Только ты можешь обратить невинное дружеское объятие в заигрывание.

— Просто называю вещи своими именами. Пойдем же. — Эван снова схватил Карли за руку и потащил к выходу. — Ты просила объяснить, почему я не хочу тебя оставлять, вот я и объяснил.

На улице Эван посадил свою жертву в «тойоту» и повез в ближайшую пиццерию. Карли хотела подождать в машине, но даже это показалось надзирателю излишней вольностью, попыткой вырваться из-под контроля.

Так они и ждали свой заказ — Эван стоял, прислонившись к стене, а Карли сидела возле окна. Не обращая внимания на спутника, она наблюдала за плотным потоком машин, заполнивших бульвар Сансет. Как раз напротив, на противоположной стороне улицы, на автобусной остановке сидели на лавочке две молоденьких девушки и, возбужденно жестикулируя, что-то обсуждали. На другом конце скамейки расположился молодой человек в наушниках. Прикрыв глаза, он ритмично дергал головой. Перед троицей остановился «мерседес», и из его недр появилась дородная, явно испаноязычная матрона, одна из тех многочисленных домоправительниц и нянюшек, которые живут в стране нелегально и умудряются содержать старых и малых чистыми, ухоженными и сытыми.

На обратном пути в студию Карли удалось избежать общения, занявшись проверкой полученных сообщений. Оказалось, что назавтра у нее ничего не запланировано — ситуация не из приятных. Ни единого, даже самого незначительного, прослушивания! Мысль раздражала и мешала, словно расчесанный комариный укус. До спасительного возвращения туфель оставалось еще целых две недели. Как низко она успеет пасть за это время? А если сдадут нервы?