Просыпаюсь от звона будильника Глеба.

Что может значить этот сон? Неужели меня снова ждёт какое-то потрясение? От этих мыслей снова вспоминается страшный незнакомец, и какое-то леденящее предчувствие шевелит волосы на затылке. Может стоит рассказать обо всём Глебу?

Но ответ на мой вопрос приходит практически сразу. У Глеба обнаружилась ветрянка. Ему и так непросто сейчас, к чему загружать еще и надуманными проблемами…

— Я позвонил Татьяне, она всё решит с поставщиками, — говорит Глеб, когда я, переодевшись, собираюсь отправиться в ресторан. — От тебя требуется только забрать пакет с документами на подпись и привезти мне. Николь, может ты всё-таки на такси? К чему эти подвиги в общественном транспорте?

— Глеб, не выдумывай, — отрицательно машу головой. — Я всю жизнь ездила на маршрутках и автобусах и до сих пор жива, — кружусь, демонстрируя, что действительно неплохо сохранилась.

— Ладно, — вынужденно соглашается Глеб. — Но всё-таки позвони, когда приедешь в «ЛяФам».

Я спешно целую его в губы и убегаю. По дорогу захожу в аптеку, чтобы купить зеленку и антигистаминные. Пишут, что они помогают снизить воспаление, а состояние Глеба крайне плачевное — всё лицо и голова практически сплошь покрыты волдырями.

В ресторане Татьяна отдала мне пакет с документами, но при этом не задала ни единого вопроса, только взглянула на меня оценивающе. Интересно, она так и продолжает верить в легенду о том, что я дочь владельца? Вряд ли. Татьяна умная женщина и скорее всего сразу же поняла, что к чему. Только теперь она удивляется, что именно я по каким-то причинам приехала по поручению Глеба. Видимо и о наших отношениях она тоже подозревает.

Ну и ладно. Почему-то мне не хочется думать еще и об этом, а по сему я отправляюсь прямиком домой.

По дороге у меня звонит телефон. Смотрю на дисплей и не могу скрыть своего удивления: «Тётя Зина». После нашего расставания я даже представить себе не могу, о чём нам с ней разговаривать. Ну разве только у неё снова ко мне какие-то претензии по квартире. Ну уж нет, я не собираюсь приходить и делать ей ремонт за просто так. Она выставила меня с ребенком на улицу, и я ничего не хочу о ней знать.

Я выключаю звук, не собираясь отвечать. Но звонок повторяется.

Ладно. Придётся ответить и показать раз и навсегда, что не намерена больше плясать под её дудку.

— Николь, хорошо, что ты ответила, — голос Зинаиды Родионовны вопреки моим ожиданиям вовсе не такой уверенный. — Я должна тебя предупредить об опасности, — я настораживаюсь. Всё-таки сон был не просто так… — Это не телефонный разговор, приезжай ко мне, как только сможешь. Это очень важно!

Глеб

Заболеть ветрянкой в 36 лет — это смех сквозь слёзы. Как это возможно, если я точно помню, что болел. Или нет?

— Мам, привет, — не выдержав раздирающих память мыслей, звоню той, кто знает обо мне больше, чем я сам.

— Это кто? — доносится невозмутимый голос моей роднули. — Мужчина, вы куда звоните?

Ну конечно она меня узнала! Просто я не звонил, наверное, с неделю, и мама, похоже, обиделась на меня.

— Вам звонит ваш блудный сын, который готов пасть к вашим ногам и молить о прощении.

— Не знаю, о каком сыне вы говорите. У меня только внучка. Она не забывает про свою бабушку и звонит каждый день мне или деду. Поэтому если у вас что-то важное — передайте через неё.

— Мааам, ну простииии! Я больше не буду! — канючу, как ребенок.

Дело в том, что с ней я себя именно так и чувствую. Мама всегда была строгой, но никогда не отталкивала меня. Журила за проделки, но даже в самом тяжелом переплете я твердо знал, что у меня надежный тыл — мои родители. Каким бы я ни был, они поддержат и не откажутся от меня.

— Мальчик, передай трубку взрослым, — издевательски продолжает держаться выбранной линии, но в интонации уже появились мягкие нотки. — Я хочу поговорить со взрослым мужчиной.

— Взрослый, обаятельный, умный и самый красивый мужчина у аппарата, — выдаю брутальность в голосе на максимум.

— С чего это ты решил, что самый красивый? — не выдерживает и смеется мама.

— Просто меня родила самая красивая женщина, а я весь в неё! — не растерявшись выдаю самую настоящую правду.

— Не весь, увы… — притворно разочарованно говорит мама. — Характером в отца, такой же самоуверенный наглец!

— За это ты нас и любишь, — мама простила, я чувствую это и выдыхаю.

— Куда вас денешь… — тяжелый вздох. — Говори уже, что у тебя стряслось, что о матери вспомнил.

— Мааам, ну всё уже, я осознал, исправлюсь. Как вы там? Отец в порядке?

— Нормально. Когда вы уже приедете? Скоро месяц с момента, как Никочка уехала и обещала каждые выходные приезжать. Что у вас там происходит?

— А что происходит? Всё как и планировали: Ника учится, я работаю, — врать маме не люблю, но сообщать ей по телефону, что влюбился, плохая идея. Уже через два с половиной часа (именно столько времени занимает путь до Измайлова от нашей родной Константиновки на папиных жигулях) мама будет здесь, чтобы «познакомиться с невесткой».

— Фух, ну слава Богу, — выдыхает облегченно. — А то мне Альбина звонила на днях… Я, конечно, не придала особого значения, но на всякий случай решила уточнить.

Вот это поворот. Не припомню, чтобы моя бывшая когда-то изъявляла желание общаться с моими родственниками.

— И чего она хотела? — не скажу, что я сильно обеспокоен этим, но всё же интересно.

— Не поверишь, — усмехается мама, — просила помочь в семью вернуться!

— И что ты сказала? — мне тоже смешно это слышать, и я представляю, что моя родительница с её чувством юмора могла ответить на такое «соблазнительное предложение».

— Да ничего, — хмыкает мама, — сказала, что в семью не возвращаются, её создают и берегут…

— Думаешь, она поняла? — спрашиваю скептически.

— Конечно, нет! Плевалась тут на меня ядом, шипела, что мы с отцом виноваты в вашем расставании. Короче, Альбина в своём репертуаре. Наговорила гадостей и пообещала, что всё равно найдет способ, как добиться своего.

Это для меня не новости. Моя бывшая — любительница нагнать ажиотажа. Угрозы я слышу не впервые. Сначала верил в них и плясал под её дудку, а позже просто забил. Собака лает — караван идёт…

— Сынок, ты прости, что-то отец зовёт, — вдруг осекается мама. — Я вас люблю и жду на эти выходные! Никаких не принимаю отказов. Иначе удалю твой номер из телефонной книги, будешь телеграммы мне писать.

Ну вот, моя вечно занятая женщина! А еще на меня обижается.

Я невольно улыбаюсь, представляя лицо мамы. Нет, всё-таки она права — на эти выходные кровь из носа нужно попасть в Константиновку. Соскучился я по своим старикам очень.