получится. Здесь тебе не Америка. Придёт на хоккей в лучшем случае человек триста и премиального фонда хватит ровно на три бутылки водки и банку солёных огурцов. Ха-ха-ха.

— Посмотрим, — проворчал я. — Ты мне лучше скажи, кто нам может построить временные деревянные трибуны?

— Это я решу через наш профсоюз, — гордо ответил Толь Толич. — Профсоюз поможет. Тем более весной трибуны можно будет легко разобрать на дрова. А ещё лучше оставить их для футбола. Что ж я раньше до этого не допетрил? — задумался он.

— Лучше поздно, чем никогда, — буркнул я. — Значит с тебя — трибуны, с меня — реклама и пиар.

— Чего? — спросил меня тренер, услышав незнакомое слово «пиар».

— Пиар — это по-английски означает паблик рилейшнз или связь с общественностью. По науке работаем, Толь Толич, — хохотнул я. — С любительщиной пора кончать.

— Ну-ну, — усмехнулся он.

* * *

— Вон и твои пришли, — хмыкнул перед стартовым вбрасыванием Толя Гаврилов, когда молоденькие учительницы Вика и Надя появились около хоккейного борта.

Вообще надо сказать, что сегодняшняя вечерняя тренировка вновь собрала множество народа. И людей можно было понять: по телевизору и в кино смотреть нечего, до субботних танцев в ДК ещё далеко, а компьютерные технологии, которые в будущем займут почётное первое место в списке возможного досуга, пока доступны только большим научным и исследовательским центрам. Другими словами, некуда во вторник вечером простому человеку податься, вот и идёт он к городской хоккейной коробке, где залётный олимпийский чемпион кошмарит заводскую хоккейную команду.

— Что значит мои? — опешил я, поставив клюшку около точки вбрасывания.

— Да ладно, дело житейское, — усмехнулся Гаврилов. — Эти учителки по сути-то ничьи. Вот если бы ты кого из наших баб в баньке попарил, то тогда бы тебе мужики живо бока намяли, и я бы не помог.

И в этот момент Толь Толич бросил шайбу на лёд. «А чему я удивляюсь? — подумал я, автоматически выбив эту шайбу на свою половину поля. — Тут на весь городок всего два пятиэтажных „небоскрёба“, каждый каждого знает и для них любой приезжий — это чужой и странный человек из большого и непонятного мира. Одно название, что город, а уклад всё равно деревенский».

Я откатился поближе к своей синей линии и мгновенно получил передачу от своего же защитника. И вдруг кто-то из зрителей рявкнул: «Давай, американец, делай!». «Ну, правильно, — усмехнулся я про себя, легко накрутив в средней зоне Толю Гаврилова, — если в Штатах я для всех русский, то на Родине — американец».

Затем я вырвался на так называемый свободный лёд, сделал несколько энергичных толчков ногами, пролетел центральную красную линию и сыграл в стеночку с крайним правым нападающим Генкой Комоловым. Кстати, от Геннадия сегодня отчётливо попахивало пивком. Наверно после смены замахнул пару бутылочек местного луньевского пенного напитка. Видать, на трезвую голову играть ему было не интересно. Однако, не смотря на это, обратный пас от него вышел на загляденье. Он одной передачей разом обрезал пару защитников соперника: Боговика и Богомаза. И я, не снижая скорости, вылетел один на один. Вратарь обречённо выкатился чуть-чуть вперёд, и в тот же момент я пульнул точно между щитков. Шайба забилась в сетке, а Толь Толич, дунув в свисток, указал на центр ледяной площадки.

— Гооол! — громче всех закричали Виктория и Надежда.

Я кивнул головой девушкам, поднял клюшку вверх, поблагодарив остальных болельщиков, а сам подумал, что если застряну здесь на два сезона, то мне как серьезному хоккеисту конец.

* * *

— Задержись, поговорим, — обратился ко мне Толь Толич, когда тренировка подошла к концу.

К этому моменту девчонки убежали на родительское собрание, пообещав перед сном заглянуть в гости, чтоб послушать мои американские сказки. Поэтому я особенно никуда не спешил и, закинув последнее полено в печку, которая обогревала эту крохотную раздевалку, присел на скамейку.

— С постройкой дополнительных трибун договорился, — отчего-то виновато промямлил он. — Правда, плотники требуют оплату вперёд.

— Сколько? — напрягся я, так как сегодня уже выдал нашему заводскому художнику аванс в 25 рублей за пять красочных объявлений, которые намеревался разместить в кинотеатре, в клубе, на проходной завода, в школе №1 и в помещении местного центрального промтоварного магазина. Что поделать, если без финансовых вливаний рекламная компания в принципе невозможна?

— Триста рублей просят, вымогатели, — крякнул Толь Толич. — Профком на это средства выделять отказался, своих у меня нет, а ждать, когда на игры пойдёт народ и за билеты заплатит деньги, они, буржуи недорезанные, не хотят. Говорят, что наш хоккей кроме пары сотен человек здесь никому не нужен! Ты, представляешь, нет⁈ Хоккей никому не нужен⁈

— В чём-то они и правы, — пробурчал я. — Комолов сегодня пьяненький пришёл. Кроме него ещё от троих перегарчиком несло. Я в одиночку на одном коньке забрасываю по десять штук за 20-минутную двухсторонку, куда такое годится? Однако триста рублей — это не деньги. Такие траты даже мне по карману. Триста деревянных на деревянные же трибуны я дам. Только возьмёшь с работничков расписку.

— Зачем это? — смешно почесал затылок мой новый старший тренер.

— Толь Толич, ты же взрослы человек и должен понимать, что финансы не терпят к себе наплевательского отношения, — немного вскипел я. — По этой расписке, во-первых, мы с плотниками будем в расчёте. Во-вторых, я верну свои вложения, взяв их из билетной кассы. И в-третьих, подробный финансовый отчёт после первых двух спаренных игр ты должен представить в свой профком. Мне ещё с ОБХСС не хватало проблем, — усмехнулся я и, встав с лавки, закинул баул с формой на плечо. — Что ещё?

— Я всё думаю, Иван, ночами не сплю, как мы будем играть? По какой схеме? — тренер вытащил из внутреннего кармана пальто обычную школьную тетрадку и, раскрыв её, показал мне какие-то квадратики, кружочки и стрелочки.

— Мы будем играть по принципу: чем меньше собственных ошибок совершим, тем лучше, — я взял в руки это сочинение хоккейного любителя-новатора, полистал, стараясь не улыбаться и в голос не ржать, и вернул тетрадь обратно. — Первое: защитники выбрасывают шайбу через борт и в атаку дальше центральной линии не подключаются. Второе: атаку ворот соперника проводим слёта, без расстановки, и тут же откатываемся в среднюю зону. Этим