и Лиам в панике схватил меня за руку, но быстро пришёл в себя: он знал, что меня защищает только тонкий платок, поэтому не стал медлить, отпустил мою руку и двинулся по тесному проходу.

Наконец мы добрались до пещеры. Я была готова к тому, что железную дверь после моего разговора с профессором Д’Оливейрой заложили кирпичом. Однако дверь была на месте. Хрипло дыша, я достала ключ и дрожащими пальцами вставила его в замочную скважину. Вдруг они поменяли замок? Но дверь открылась, и мы вместе шагнули в освещённый коридор. Лиам снял противогаз, и я увидела, как округлились его глаза. С открытым ртом он рассматривал ворсистый ковёр и отделанные деревом стены.

– Ты, конечно, говорила, что здесь есть ковёр. Но я представлял себе бетонный туннель. А это… – Он присвистнул.

– Пойдём дальше, – сказала я.

Мы стащили с себя сапоги и непромокаемые штаны и сложили их рядом с дверью, вместе с фонариками и противогазом. Лиам мудро захватил с собой пакет с нашей повседневной обувью, так что мы смогли переобуться. Я всё время ждала, что раздадутся шаги, но их не было. Я очень боялась. Профессор казалась нашим союзником, но что, если всё это ловушка? Что, если она приказала мне не ходить в туннель именно потому, что знала: я её не послушаюсь.

– Готова? – спросил Лиам.

Я скорчила рожицу:

– Наверное.

Мы свернули влево, в узкий коридор, и пару минут шли молча. Примерно через каждые пятьдесят шагов в стенах располагались двери. Сначала мы останавливались возле них, но все они оказались запертыми. Мы пробовали открывать их моим ключом, но ни одна не поддалась. Я уже начинала паниковать по поводу того, что нам некуда будет спрятаться, если кто-нибудь появится, и вдруг туннель повернул направо. Обычно я ходила по Лондону без карты, потому что прекрасно его знала, но здесь, под землёй, я совершенно потерялась. Мне казалось, что мы должны быть где-то около моего дома – может, даже прямо под ним.

В этой части туннеля было темно. Лиам провёл рукой по стене и нашёл выключатель. Вспыхнул свет, и мы увидели перед собой сразу несколько коридоров. Всего их было пять, над входами висели таблички: Саут-Банк, Сент-Джеймс, Пикадилли, Вестминстер, Ватерлоо. Лиам нервно рассмеялся, и звук раскатами двинулся по туннелям. Там же обнаружилась стойка с велосипедами – очевидно, именно так здесь было принято передвигаться.

От удивления я на некоторое время забыла, как дышать.

– Но… Мы же под парком, – проговорила я наконец. Под старым, добрым, вдоль и поперёк изученным мною Гайд-парком!

– Кто же ездит под Лондоном на велосипеде? – прошептал Лиам, недоверчиво качая головой, как будто попал в параллельную вселенную.

Я не успела ответить, моё внимание привлёк один из велосипедов. Сердце забилось чаще. Он был старомодный, голубого цвета, со старой корзинкой и, в отличие от остальных, покрытый пылью, будто бы на нём долгое время никто не ездил. Я узнала этот велосипед. Последние четыре года я каждый вечер смотрела на его фотографию.

– Что с тобой? – Лиам тронул меня за руку.

Я сглотнула:

– Этот велосипед… он мамин.

– Уверена?!

– Да. – Я тронула руль, и по спине пробежали мурашки. Именно на нём она ехала, когда её сбила машина. Мне так сказали. Но велосипед выглядел совершенно целым, даже краска не была поцарапана. И как он сюда попал?

– Агата?

По моим щекам потекли слёзы, руки задрожали. Внезапно Лиам обнял меня. Я не успела его остановить. Никогда раньше мы не стояли друг к другу так близко.

– Что это значит, Лиам? – всхлипнула я.

– Я не знаю… Мне очень жаль.

Он обнимал меня, пока я не перестала плакать, а потом отпустил. Мне даже стало жалко: оказывается, стоять в обнимку приятно…

Я мысленно дала себе пощёчину. О чём ты думаешь, Агата?!

– Кхм. Извини. Я тебе рубашку намочила, – сказала я.

– Ничего. – Лиам тепло улыбнулся.

– Тогда продолжим?

Я вытерла глаза рукавом и взяла мамин велосипед – сдула с него пыль, проверила тормоза и села в седло. Он был немного высоковат для меня, но ехать можно.

– Выбирай любой, – сказала я Лиаму.

– Ты уверена? Этот велосипед твой, но если я возьму один из этих великов, то, получается, украду его.

– Мы вернём его на место. Ты просто одолжишь его на время.

Лиам выбрал самый маленький из оставшихся велосипедов, но тот всё равно был для него великоват.

– Куда поедем? – спросила я у Лиама.

– В смысле? – растерялся он.

Я указала на туннели:

– Видишь вывески? Саут-Банк, Пикадилли… выбирай.

– Ну тогда вон тот, – махнул Лиам рукой.

Я нажала на педали и поехала в коридор с надписью «Вестминстер». Лиам с трудом покатил за мной. Стены здесь были бетонными, на потолке через каждые несколько метров висели лампы. В отличие от вонючего туннеля под Серпентайном, этот был сухим, чистым и достаточно широким для того, чтобы мы могли ехать рядом.

Казалось, что мы опускаемся всё ниже и ниже под землю. В туннеле было прохладно, дул лёгкий ветерок. Приятно было спрятаться от жары, царящей на поверхности. Лиам уехал немного вперёд, и, когда я догнала его, мы оказались у поворота.

– Давай включим фары.

Я включила фонарь на своём велосипеде – к счастью, лампа ещё работала. Мы свернули направо, в неосвещённый кирпичный туннель, явно более старый, чем предыдущий. Когда он закончился, мы повернули ещё раз и услышали шум льющейся воды где-то неподалёку.

– Видимо, это такое подземное лоскутное одеяло, – рассуждала я вслух. – Есть туннели, которые построили для обслуживания канализации, есть неиспользуемые участки метро, есть старые бункеры времён холодной войны. Весь Уайт-холл перерыт туннелями, ты знал? Под зданием парламента полно подземных помещений, коридоров и убежищ. А туннель идёт к самой Трафальгарской площади и «Ковент-Гардену»! Наверное, у Гильдии есть доступ ко всем этим подземельям и ко многим другим…

Лиам широко улыбнулся мне в ответ – он был возбуждён ничуть не меньше меня.

– Но ведь должен же кто-то знать об этих туннелях? – спросил он, перекрикивая нарастающий шум воды.

Я тоже повысила голос:

– О некоторых, наверное, знают. Но думаю, только Привратники знают обо всех, и тем более о том, как в них попасть. – Если задуматься, то под Лондоном дорог не меньше, чем на его поверхности.

Мы въехали в следующий туннель, стены расступились и исчезли в темноте, а наши голоса разнесло эхо. Я понятия не имела, где мы очутились. Наши фонари выхватили из темноты ступеньки, мы остановились и слезли с велосипедов. Ступеньки вели наверх, к железной двери. Я достала свой ключик, и он, к моему удивлению, отпер замок. Мы открыли дверь, выглянули и увидели сквер, окружённый высокими красивыми зданиями.

– Это же площадь Гросвенор, рядом с памятником Рузвельту и Черчиллю! – сказала я. – Надо же, куда нас занесло.

Я поскорее закрыла дверь, пока нас никто не заметил, а потом мы спустились по лестнице в наш подземный мир и продолжили путешествие. Прохладный ветерок, овевавший нас, казался очень приятным после многонедельной испепеляющей жары. Через несколько минут Лиам остановился, и я тоже.

– Прислушайся, – сказал он.

Мы замолчали. В толще земли что-то грохотало, и грохот был таким низким, что у меня завибрировало в груди.

– Что это? –