линии до станции «Ливерпуль-стрит». В вагоне было жарко, как в сауне. Пассажиры держали у лица ручные вентиляторы или обмахивались газетами, заголовки которых гласили:

«Водный кризис – премьер-министр призывает к спокойствию»

«Что говорит наука о красных водорослях»

«Экстрасенс: я могу остановить нашествие слизи!»

Мы с Брианной всю дорогу болтали и листали буклет «Альфа-Аквы», пытаясь предугадать, что мы сможем выяснить на пресс-конференции. Брианна жалела, что не захватила с собой свои гаджеты. А я жалела, что не взяла маскировку. С ней я бы могла притвориться журналисткой. У меня был бейдж с надписью The Wall Street Journal[6] (я сделала его специально для таких случаев), но он, как назло, остался дома. Брианна засмеялась, когда я ей про него рассказала. С каждой минутой в ней оставалось всё меньше от ФФ.

В половине девятого мы были у «Барбикана». Это колоссальное бетонное сооружение, в котором есть всё: лекционные залы, магазины, галерея, даже квартиры, но нам нужен был зимний сад – огромная оранжерея с тропическими растениями, кактусами и маленькими водоёмами, в которых плавали японские карпы длиной с мою руку. Обычно сад открыт только по воскресеньям. Мы с папой часто ходили туда после маминой смерти – брали с собой бутерброды и ели их под навесом лиан.

Мы с Брианной зашли в лифт вместе с телевизионщиками, которые волокли кабели и штативы. В холле третьего этажа было очень много журналистов с кофейными стаканчиками в руках.

– Пойдём. – Я схватила Брианну за руку и протащила её сквозь толпу. Если мы слишком долго будем стоять на месте, кто-нибудь обязательно обратит на нас внимание.

Я знала, как пройти в зимний сад, но пошла в другую сторону. У входа в оранжерею, в другом конце холла, стоял охранник, загораживая проход.

– Куда мы идём? – спросила Брианна.

– У меня есть идея, – ответила я.

Не поверите, гениальная мысль пришла мне в голову благодаря запаху свежеиспеченных пирожков. Мы пробрались между репортёрами, вышли в коридор, повернули и увидели то, что я и ожидала: тут стояли три длинных стола с подносами. Какие-то люди ставили на подносы коробочки с маленькими пирожками – угощение для гостей.

– М-м-м, вкуснятина, – протянула Брианна, но я потащила её мимо столов дальше по коридору.

– Да я просто смотрела! – запротестовала она.

– Я знаю, но нас никто не должен видеть.

– Можно подумать, у тебя есть план!

– Конечно, есть.

Я сняла с себя пиджак и школьный галстук и приказала Брианне сделать то же самое, а заодно снять серьги. Аккуратно сложив наши вещи, я сунула их в какой-то чулан.

– Ну-ка… – я осмотрела Брианну с ног до головы и застегнула верхнюю пуговицу на её рубашке. – Ну вот, теперь ты выглядишь как официантка.

– Что?! – Брианна с недоумением осмотрела себя: чёрная юбка, бежевые колготки, белая рубашка. Её лицо расплылось в улыбке. – Агата, ты гений!

Польщённая, я пожала плечами:

– Вполне может быть.

Посмотрев, как официанты с подносами заходят в зал, мы двинулись к столу. Брианна заметила в коробке запасные фартуки, и мы быстро повязали их на себя. Вот теперь нас точно не отличить от остального персонала! Взяв по паре подносов, мы с важным видом пошли за официантами.

Холл опустел, и только охранник стоял у входа в зимний сад. Я была уверена, что он попросит у нас пропуска, но мы шли так уверенно, что он жестом показал, чтобы мы проходили. Мы с Брианной обменялись победными взглядами.

– Есть! – одними губами прошептала она.

И вот мы в зимнем саду. Если снаружи было просто жарко, то здесь – невыносимо, как в Сахаре. Под стеклянной крышей было душно и пахло тёплой землёй. Мы оказались в оазисе – кругом пальмы и лианы. Мне хотелось держаться поближе к Брианне, но если мы будем всё время ходить парой, это будет выглядеть подозрительно. Мы пробирались сквозь толпу к центру теплицы. Я так волновалась, что всё время забывала останавливаться и предлагать гостям закуски.

– Эй, девочка, постой-ка!

Я замерла от страха, но оказалось, что кто-то просто хочет взять пирожок.

В середине зимнего сада было установлено возвышение с трибуной и микрофонами. Вокруг было около дюжины камер: одни свешивались с балконов, другие выглядывали из-за лиан и ярких соцветий. На полу сидели фотографы, а на двух рядах стульев – репортёры. У каждого был бумажный пакет с такими же бутылками воды и брошюрками, что и у нас в школе. Я прочитала буклет от корки до корки, но так ничего и не поняла. В нём постоянно употреблялись слова «синергия», «сдвиг парадигмы», «холистический подход» и прочая тарабарщина.

Лишь одна фраза зацепила моё внимание: «Лицо завтрашнего дня».

Прежде чем я успела подумать об этом, послышались аплодисменты – сначала у сцены, потом по всему залу. К трибуне вышел человек в тёмном костюме. Его движения были выверены.

Голос из динамиков объявил:

– Леди и джентльмены, поприветствуйте генерального директора компании «Альфа-Аква», мистера Патрика Максвелла!

Я посмотрела на возвышение. Мистер Максвелл ждал, пока стихнут аплодисменты. Большинство камер были нацелены на него, несколько давали общий план аудитории. Не знаю почему, но мне он сразу не понравился. Это был невысокий, широкоплечий человек с толстой шеей, похожий на игрока в регби. Лицо угловатое, с аккуратно подстриженной бородкой, а взгляд какой-то голодный.

– Спасибо, – начал мистер Максвелл с оксфордским акцентом. Я впервые видела этого человека, но его голос почему-то показался мне знакомым. – Я хотел бы поблагодарить культурный центр «Барбикан» за то, что позволил провести здесь нашу сегодняшнюю встречу. Какой прекрасный зал! Я также приветствую всех, кто смотрит нас у экранов своих телевизоров. Я представляю компанию «Альфа-Аква» и хочу рассказать вам кое-какие новости, связанные с кризисом, затронувшим всех нас.

– Непохоже, чтобы его он сильно затронул! – прошептала Брианна, проходя мимо меня с подносом. Мне тоже нужно было двигаться по залу и раздавать пирожки, но я всё пыталась получше рассмотреть этого Максвелла.

– Конечно, нет необходимости рассказывать вам о том, какой именно кризис обездвижил столицу – кризис, который, похоже, не собирается ослабевать. Вы все знаете, что происходит. Для этого даже необязательно читать газеты или смотреть новости.

Я окинула взглядом зал. Все пристально смотрели на мистера Максвелла. Обычно на таких сборищах слышен шёпот, кто-то отвлекается, кто-то чем-то шуршит. Но сейчас все взгляды были прикованы к главе «Альфа-Аквы».

– Поэтому я пришёл сегодня сюда, – продолжал Максвелл, – чтобы с большой гордостью объявить вам о том, что кризис может быть преодолён в самое ближайшее время. – Он замолчал.

По аудитории прошла волна удивления. Сверкали вспышки фотоаппаратов, но он их будто бы не замечал.

– Я пришёл сюда, чтобы рассказать о будущем, но начать я должен с прошлого. Два года назад моя компания инвестировала в маленькую лабораторию, которая разрабатывала новаторские методы очистки воды. С тех пор при поддержке «Альфа-Аквы» лаборатория работала в обстановке строгой секретности…

Он продолжал говорить о своём водоочистном заводе – громадной фабрике к северу от Лондона. Я наблюдала за реакцией зрителей.

– Когда случился этот кризис, я дал безотлагательное поручение вложить один миллиард фунтов стерлингов в то, чтобы немедленно нарастить мощности.

Снова пауза, и снова по толпе прошёл шепоток. Кто-то подал Максвеллу бутылку с логотипом, он открыл её, медленно отпил