- Я не говорила, что мне нужна помощь, - упрямо возразила я.

- Тогда чего звонишь?

- Что, нельзя просто так позвонить?

Он хохотнул, и этот смешок показался мне до странностизнакомым. И тут я поняла, что чуть раньше слышала такой же от Питера. Я знала,что биологически они не родня, так откуда такая схожесть? Подражание, наверное.

- Ты никогда не звонишь просто так, Анита. У нас с тобой нете взаимоотношения, - он снова хохотнул и пробормотал ехидно: - «Просто так», -словно сама такая идея была слишком глупа, чтобы ее озвучивать.

- Мне не нужна твоя снисходительность, благодарю покорно, -я злилась, хотя и не имела на то морального права. Я сама ему позвонила, итеперь злилась на саму себя. Лучше бы не звонила - по многим причинам.

- Что случилось? - спросил Эдуард, ничуть не обидевшись. Онслишком хорошо меня знал, чтобы обращать внимание на небольшие вспышки злости.

Я открыла рот, потом снова закрыла и, наконец, выдавила:

- Не могу определиться, откуда начать.

- Начни со степени опасности, - таков Эдуард: в первуюочередь узнать степень опасности, а предыстория подождет.

- Мне действительно нужна помощь, но мне уже помогают. Дотебя им, конечно, далеко, но и кучкой любителей их не назвать, - честноответила я. Крысолаки по большей части - бывшие военные, полицейские илипреступники. То же самое можно сказать и о некоторых гиенах-оборотнях. Так чтопомощь у меня была. Не стоило звонить Эдуарду.

- Складывается впечатление, что ты пытаешься убедить себя втом, что тебе не нужна моя помощь, - ничуть не обеспокоившись, скорее, снекоторой долей любопытства, сказал он.

- Так и есть.

- Почему?

- Потому что трубку снял Питер.

В трубке послышался посторонний вдох, и Эдуард тут жеотреагировал:

- Положь трубку, Питер.

- Если Анита в беде, я хочу об этом знать.

- Положь трубку, - повторил Эдуард, - и не заставляй меняпросить еще раз.

- Но…

- Сейчас же.

В трубке послышался щелчок.

- Ну… - начала я, но Эдуард перебил:

- Подожди.

И я молча ждала, теряясь в догадках, чего, собственно, мыждем. Наконец, Эдуард произнес:

- Он не слушает.

- И часто он подслушивает телефонные разговоры?

- Нет.

- Откуда тебе знать?

- Я знаю... - сказал он и тут же оборвал себя. - Я не думаю,что он этим занимается. Полагаю, что ты для него - особый случай. Он сейчасживет в старой комнате Донны. Я разрешил ему оставить телефон в обмен наобещание себя хорошо вести. Я с ним еще об этом поговорю.

- Если он живет в комнате Донны, то где спишь ты? Нет, это,конечно, не мое дело, - сочла нужным добавить я.

- У нас произошло глобальное переселение.

- Значит, ты все-таки переехал?

- Практически.

- Свой дом продашь? - полюбопытствовала я.

- Нет.

- Ах да, вряд ли Бэтмэн станет продавать свою пещеру.

- Что-то вроде, - сказал Эдуард, но из его голоса пропалався намечавшаяся было дружелюбность. Голос стал пустым, таким, каким онразговаривал со мной до появления в его жизни Донны. Эдуард мог болтать одомашнем хозяйстве и воспитании подростков, но при этом он оставался самымхладнокровным убийцей из всех, кого я знала, и он никогда не переставал имбыть. Хотя, мне довольно сложно представить себе Эдуарда, пришедшего навеститьБекку в балетном классе или сидящего вместе с другими родителями, наблюдающимиза своими облаченными в трико чадами.

- Если бы я сумела достаточно правдоподобно соврать, я быобязательно так сделала и повесила бы трубку.

- Почему? - спросил он тем же пустым голосом.

- То, что трубку снял Питер, заставило меня понять, чтодетские игры закончились. Если тебя убьют из-за меня, они снова потеряют отца.Мне не хотелось бы объясняться перед Питером, или Донной, или Беккой.

- Но особенно перед Питером, - констатировал он.

- Ага, - согласилась я.

- Меня тебе точно провести не удастся, так что выкладывай. -Его голос немного потеплел, в нем появился намек на человеческие чувства.Эдуарду я нравилась, мы были друзьями. Ему бы не хватало меня, если бы яумерла, и это взаимно. Однако на задворках сознания еще гнездилось сомнение, непридется ли нам однажды оказаться по разные стороны баррикад и выяснить, кто изнас круче. Я надеялась, что такой день никогда не настанет, потому чтопобедителем из этой схватки мне выйти не суждено. Кто бы из нас ни выжил -проиграем мы оба.

- Ты знаешь что-нибудь об Арлекине? - задала вводный вопрося.

- Это такой французский клоун? - выразил догадку Эдуард.

- Других предположений не будет?

- Забрасывать вопросами не в твоем стиле, Анита. Простоизлагай.

- Просто любопытно, была ли я единственной из охотников навампиров, кто не имел об этом ни малейшего понятия. Приятно сознавать, что тытоже не в курсе. Наверное, Жан-Клод прав: это, действительно, большой истрашный секрет.

- Говори уже.

И я рассказала то немногое, что знала об Арлекине и егошайке. Информации, откровенно говоря, не фонтан.

Эдуард так долго молчал, что я решила нарушить тишину в эфире:

- Эдуард, я слышу твое дыхание, но…

- Я здесь, Анита. Просто думаю.

- И что ты думаешь? - спросила я.

- Что ты всегда находишь для меня лучшие игрушки, - теперь вего голосе не было пустоты, в нем зазвучал азарт.

- А что, если эти игрушки окажутся больше и страшнее, чем яи ты?

- Тогда мы умрем.

- И все? - спросила я. - Тебя это не беспокоит?

- Ты имеешь в виду Донну и детей?

- Да, - ответила я, поднимаясь на ноги и принимаясьрасхаживать по ванной комнате.

- Мне будет жаль оставить их.

- Тогда не приезжай, - попросила я.

- Но если тебя убьют, я всегда буду думать, что мог бы тебяспасти. Нет, Анита, я приеду, но привезу с собой подмогу.

- Только, ради бога, кого-нибудь вменяемого.

Эдуард хохотнул, и это был тот самый искренний смех, какойза все семь лет нашего знакомства я слышала от него всего около шести раз.

- Этого я обещать не могу, Анита.

- Ладно, Эдуард, но я серьезно. Не хочу, чтобы тебя убилиздесь.