От всего остального тёмная воительница неплохо может защититься и сама.

Грифон кивнул.

— Значит, ты знаешь, что добыть его практически нереально. К тому же, в кирасу будет встроен разломный кристалл, что обеспечит тебя практически неисчерпаемым источником энергии. Ну и вишенка на торте…

— Каком торте? — встрепенулся грифон.

Не знаю, что его так напрягло. Наверняка за этим стоит какая-нибудь интересная история, но узнавать её и сбивать грифона с правильного русла нет никакого желания.

— Ну и наконец, — пришлось переиначить, — я укреплю твою душу астральными печатями. Как у самих Охотников.

— О-о-о, — выдохнул грифон с эдаким благоговением.

Всё. Тут я понял, что предприятие увенчалось успехом. Грифон уже всё для себя решил, так что главное теперь — случайно не спугнуть его.

— Ты станешь сильнее. Гораздо сильнее, — сказал я. — Так, что даже представить себе не мог.

— А что я смогу делать в качестве этой… кирасы?

— Думаю, что много чего. Но для начала только представь, что за щиты могут получиться, когда твоя алмазная природа сольётся с оболочкой из мифрила?

— Это будет…

Грифон всерьёз задумался.

— Это будет просто непробиваемо. Никак. Ничем.

— Точно! — улыбнулся я. — И при этом ты останешься в полном сознании, и сможешь общаться с Катей.

— Общаться… — он на секунду прикрыл глаза. — Давненько мне не приходилось ни с кем общаться. А если откажусь?

Внезапно.

Должно быть, это последнее препятствие. Но, Слава Кодексу, мне есть, что на это ответить.

— Ты перестанешь существовать, — развёл я руками. — Причём очень-очень скоро. Ты же сам видишь, что разлом схлопывается, верно?

Грифона аж передёрнуло. Видимо, он о чём-то таком подозревал, но до сих пор боялся себе в этом признаться.

— Он будет становиться всё меньше и меньше, — продолжил я смаковать. — До тех пор, пока тебя не зажмёт со всех сторон, и ты не лишишься радости движения. Ну а поскольку ты малый крепкий, то непонятно, сколько ты так просуществуешь. Год? Два? Или… ну а вдруг? Вдруг ты остановишь движение разлома и останешься в таком положении вечно?

Вот…

Сам я, конечно, понимал, что всё это несусветная херня. В реальности разлом, скорее всего, просто выплюнул бы грифона. Но грифон-то об этом не знает! Для него-то этот разлом, осколок некогда существовавшего мира — первый и единственный!

— Хотя может быть, тебе повезёт, и в разлом явится другой Охотник, — я пожал плечами, дескать, мне всё равно. — Который не будет предлагать тебе альтернатив и напрягать необходимостью выбора. Жизнь в Океане, конечно, не полное приключений бытиё в гуще событий, но тоже ничего…

— Я понял, — кивнул грифон. — Понял.

Ну а раз все всё поняли, то…

— Я хочу послушать других, — внезапно сказал он. — Я хочу поговорить с другими душами, которые уже служат тебе. Хочу удостовериться в том, что ты достойный человек.

— Да пожалуйста…

Взмах рукой, и на берегу появились мои фавориты. Ярик, Лава и Лунатыч. Ну и безымянная мама-ежиха тоже была тут как тут, в качестве парламентёра от зверьков, которых я в последнее время использовал по полной.

— Друзья, расскажите, пожалуйста, что вы думаете обо мне, — попросил я. — И о той ситуации, в которой оказались. Только честно.

Ярик решил выступить первым. Здоровенный массивный ящер внушал уважение даже такой зверюге, как алмазный грифон. Тем более, что их истории действительно были в чём-то похожи.

— Я здесь недавно, — начал Ярозавр. — Тоже застрял в разломе и не знал, что делать дальше…

Грифон никак не отреагировал на момент с «не знал, что делать дальше». Но ведь и отрицать не стал.

— … Артемис предложил пойти с ним, и о своём выборе я ни разу не пожалел. Я тысячу лет дичал на острове среди неразумных ящериц. Теперь же у меня есть смысл. Я знаю, что нужен и что делаю правильные вещи.

Тут я аж растрогался. Никогда бы не подумал, что подружусь с дино… простите, с ящером.

— Пускай Охотник предлагает тебе не то же самое, — продолжил Ярик. — Но на моих глазах одно подобное тебе существо уже нашло себе достойное пристанище в мече для могущественного правителя.

— Что за существо? — грифон явно заинтересовался.

— Аликорн.

— М-м-м, — покачал головой алмазный зверь. — Действительно, в чём-то мы с ним похожи.

— Артём заботится даже о самых маленьких душах, — это взяла слово мать-ежиха. — Многие из моих детей обрели вечную жизнь в его артефактах. Они всегда при деле, сыты и довольны.

— А меня Артемис убил, — а это уже Лава. — Ничего необычного. Он Охотник, я разломный монстр, которая не послушалась родителей и решила поохотиться на двуногих. Финал известен. Однажды он предложил мне Перерождение, а я взяла и осталась. С ним интересно. Мы освобождали рабынь, наказывали убийц, купались в море и путешествовали по всему миру. И, думаю, только этим миром дело не ограничится.

Ох, Кодекс.

Такое чувство, что у меня день рождения, мои монстрики собрались за столом и тостуют в мою честь. Так и хочется скупую мужскую пустить.

— А я лунная пчола-а-а-а, — наконец очередь дошла и до Лунатыча. — И мне тут хорошо-о-о-о. Меня кормют и пущают подра-а-а-аться.

На этом он замолчал и похлопал глазами.

Ну…

Не всем же уметь толкать красивые речи, верно? Короткий спич Лунатыча скорее напоминал приветствие на собрании анонимных алкоголиков. Ну да ладно, он в другом силён.

— Понятно, — кивнул грифон. — Мне всё понятно.

Что ж…

Я всё понимаю, он всё понимает, но благородному зверю нужно время для того, чтобы ещё разок всё обдумать. Прикинуть, не ошибается ли он где-нибудь. И это время я ему дал. Монстры разбрелись кто куда, и мы с ним вновь остались наедине.

Я никуда не спешил.

Да и грифон тоже.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я принимаю предложение, Охотник. Но у меня есть одно условие.

— Слушаю?

— Я хочу, чтобы ты дал мне имя. Достойное имя.

— Извини, но нет, — улыбнулся я в ответ. — У тебя обязательно будет имя, но лучше, чтобы его дала тебе твоя будущая хозяйка.

— А ты уверен, что она это сделает?

— О-о-о! — протянул я. — Не сомневаюсь. Человеческих женщин хлебом не корми, дай