На какой-то миг ей показалось, что сейчас Луций Мейер сядет в гробу и крикнет: «Убийца! Смерть ей!» У нее закружилась голова, она пошатнулась, упала и погрузилась во мрак.

Потом Рейчел услышала голоса. Приглушенные, слабые голоса.

– Кто это?

– Это предательница!

– Нет! Она девочка Кляйнов.

– Приведите ее в чувство! Быть может, она что-то знает!

– Ее отец был хорошим человеком! Помнишь?

Лежа на полу, Рейчел открыла глаза.

Над ней нависло двенадцать лиц.

Почти все были очень стары. Одеты в странную одежду. Седобородые мужчины в блузах художников и с шейными платками. Женщины в простых платьях, с чепцами на головах. Она узнала их лица. Она видела их на картинах в прихожей. Но ведь картины такие старые, а сейчас люди с портретов стоят перед ней. Как такое возможно? Может, ей все это снится?

Потом дверь у нее за спиной открылась и в комнату кто-то зашел.

– Взгляни на нее, Соломон, – произнес высокий женский голос. – Это девочка Кляйнов. Теперь нам придется рассказать ей все!

Сердце у Рейчел упало.

Потому что перед ней стоял высокий и бледный, худой как скелет, тот самый молодой человек, что пришел к двери их квартиры в то далекое утро и спросил про «Книгу украденных снов».

Человек, которого она знала под именем Баррабус Клинч.

СОН 31

Ключ

Что если я и есть ключ

Я войду в замок врат которые нас разделяют

Я легко повернусь налево

Я почувствую как уступает металл

Я услышу как потрескивает дерево

И еще почувствую холод когда врата откроются

Теперь я могу заглянуть в Хинтерленд

А вот и ты

Почему же ты не приглашаешь меня войти?

18. Мейеры

– Извини, что не рассказали тебе все это раньше.

Но Луций не хотел тебя в это впутывать. Опасался, что тебя арестуют, как твоего отца.

Говорил старик. Он был невысок, с длинной бородой. Рейчел уже не сомневалась, что узнала его на портрете, которому пятьсот лет! Ее охватила слабость, стало жарко. Да что тут происходит? Как такое возможно?

Они находились в той же верхней комнате-мастерской фирмы «Мейер и сыновья». Мертвый иллюстратор лежал холодный на грубом дубовом столе. В углу притулилась та же старая служанка, тихая и серьезная, скорбя по умершему хозяину. И невероятно старые мужчины и женщины стояли вдоль стены напротив Рейчел, которая сидела на стульчике и пила из стакана воду, чтобы успокоить нервы.

– Кто… Кто вы? – выдавила Рейчел.

Старички приветливо улыбнулись.

– Мы Мейеры, – одновременно ответили они и легко рассмеялись.

Тот, который начал объяснять, опять шагнул вперед.

– Я Бенджамин Мейер. А это мои потомки.

Если бы Рейчел стояла, то не удержалась бы на ногах. А так она только крепче ухватилась за стул.

– Мы тайно жили здесь все это время! – дружно сообщили они.

– Не понимаю. Бенджамин Мейер иллюстрировал книгу. Но книгу сделали пятьсот лет назад…

– Пятьсот шестнадцать, – гордо поправил старик. – Это моя лучшая работа.

Его слова оспорили некоторые из Мейеров.

– Значит, вы…

– Призраки! Духи! Возрожденные! – воскликнули они, а одна старушка даже сделала вид, будто пританцовывает на месте.

У Рейчел слегка закружилась голова. Уж не заболела ли она?

– Ты знаешь о вратах, дорогая, – сказал Бенджамин. – О Хинтерленде. Отец показал тебе книгу. Наверное, ты не восприняла ее всерьез?

Рейчел уронила стакан. Он покатился по полу, но не разбился. Старик наклонился и поднял его. Рейчел вспомнила ощущение тепла, идущую мать, призраки умерших… «В этой книге больше секретов, чем вы думаете…»

– Пусть лучше Соломон объяснит. Бедняжка до ужаса напугана, – сказала старушка в черном платье с четырьмя нижними юбками.

Рейчел посмотрела на Баррабуса Клинча, который стоял, прислонившись к двери. Глаза пустые от скорби. Он кивнул и подошел к Рейчел. А Рейчел вспомнилось то холодное утро в квартире, когда умерла мать. И визитер у двери.

Рейчел взглянула на часы на стене, сознавая, что Бруно ждет в машине и может уехать в любой момент. Но это очень важно. Похоже, это ключ ко всему.

– Мое имя Соломон Роуз, – сказал мужчина, которого она знала под именем Баррабус Клинч. – То, что ты сейчас услышишь, – самый большой секрет во всей Краснии. Умоляю тебя никому его не рассказывать.

Рейчел кивнула. Старички хором прошептали «Хорошая девочка», и Соломон продолжил:

– Ты помнишь, что вскоре после смерти твоей мамы я пришел в вашу квартиру. Тогда я назвался вымышленным именем Баррабус Клинч ради своей и твоей безопасности. Но ты была не одна, а потому не впустила меня.

Старички захихикали:

– Она его не впустила! Ха!

Соломон метнул в них сердитый взгляд.

– Я вернулся позднее, чтобы объяснить, кто я такой. Но к тому времени ты уже ушла вместе с братом. Я пытался отыскать тебя здесь, у Мейеров, но ты ускользнула. Потом исчез Роберт, а тебя отправили в приют. Я упустил свой шанс.

Соломон вздохнул.

– Это не твоя вина, Соломон, – сказал Бенджамин Мейер. – Мы все хотели сохранить секрет.

– Расскажи ей все, Соломон, – попросила старушка, которая крепко держала Бенджамина за руку.

– Да, расскажи, – поддакнули остальные.

Соломон кивнул.

– Трагедия, к которой ты приобщилась, по сути, есть трагедия семьи. Семьи с секретом, который хранился веками. Секрет Хинтерленда. И еще это история конфликта между отцом и сыном. Луцием и Вальтером Мейерами.

Остальные Мейеры с важным видом кивнули.

– Сначала я должен рассказать о себе, – продолжил Соломон. – Я из бедной семьи. Мы жили на окраине Бравы. Отец гнул спину на императорских полях, а мать стирала постельное белье для богатых. Я был обречен на такую же судьбу, как и у них, – тяжелый труд и малое вознаграждение.

Однажды, когда мне было восемь лет, мать обнаружила, что я стащил у нее цветной мелок, которым она помечала белье разных заказчиков. Она уже хотела меня отругать, но тут заметила рисунок, который я сделал на задней стенке деревянного ящика. Я нарисовал маму, когда она стирала на берегу реки, согнув спину и щурясь от солнца.

– «Это ты нарисовал?» – спросила она.

Я кивнул. Она посмотрела на рисунок, потом крепко прижала меня к себе, как нечто драгоценное.

Мать была умной женщиной. На следующий день она взяла тот деревянный ящик, чтобы разносить в нем выстиранное белье по заказчикам в центре города. И как бы случайно уронила ящик на глазах владельца конкретного дома – этого дома. Дома великого художника и иллюстратора Луция Мейера.

Старички поощрительно захмыкали. Соломон возобновил рассказ:

– Луций увидел рисунок и поднял ящик. По словам матери, он долго на него смотрел. Потом спокойно осведомился, словно не произошло ничего странного, кто это нарисовал. – «Мой сын Соломон. Ему только восемь лет», – гордо ответила мать и хотела забрать ящик.

Но Луций держал его крепко. – «Могу я взять его на день?» – спросил он.

Тогда мать поняла, что сумела заинтересовать его.

– Да-да! – согласился хор старичков. – Луций нам его показал.

– Тише! Рассказывай дальше, Соломон, – попросил Бенджамин.

– Луций устроил меня в лучшую школу города, куда послал и своего сына Вальтера. Мы с ним были одного возраста. Мы вместе ходили на уроки