Обе старухи захохотали.

– Оно так и так из прошлого века, – махнула рукой бабка с иссиня-чёрными глазами. – А я не люблю твои халаты. Как матрёшки! Ещё и меня заставляешь их носить!

Лысая старуха усмехнулась: – А что, все так ходят. В них мы по крайней мере, когда навещаем наших жильцов, выглядим в их глазах обычными советскими бабушками, – старуха взяла со стола парик. – Вот, посмотри, – она натянула на себя парик из седых волос, покрашенных бледной фиолетовой краской, и, повязав сверху платок, криво улыбнулась. – Чем я тебе не баба Маня из соседней квартиры? Или бабка Софья. Помнишь, мы с ней год жили по соседству?

– На большее тебя не хватило, – проговорила вторая старуха.

– Вначале она меня забавляла, но потом начала изрядно раздражать. Как же было приятно пить её кровь у неё же перед глазами. Живучая мразь. До сих пор вспоминаю её с проклятиями.

– Может, наведаемся к ним сегодня в гости? – перевела тему старуха с иссиня-чёрными глазами.

– Давай не будем. Ты и так излишне сентиментальна. Сегодня ночью всё равно их увидим. И снаружи, и изнутри. Пора избавляться от лишних лет, а с ними и от морщин. Пришлось, конечно, изрядно постараться, чтобы устроить их приезд сюда, но на то у меня есть свои методы, – лысая ведьма закусила губу, снова взяла в руки пупса и продолжила вырисовывать узор. – Столько лет живу, хоть связями смогла обрасти.

– Куда поедем, когда всё закончится? – спросила вторая бабка, устремив иссиня-чёрные глаза на куклу.

– В город покрупнее. Там больше пороков. Больше сумасшедших! Хочется заняться чем-то интересным! Может, снова выйдем замуж? Кровь мужа никогда не бывает лишней.

Старухи вновь рассмеялись.

– Как бы я прожила всё это время без твоего злорадства, – старуха с иссиня-чёрными глазами посмотрела на подругу.

– А я без твоего сердобольства. Оно всё-таки зачастую не бывает лишним. Жалость помогает иногда сохранять жизнь.

– Ты хотела сказать, убивать медленнее.

– Ну, давай не будем. Ни разу не видела, чтобы у тебя дрогнула рука.

– Ты убиваешь из удовольствия, а я просто хочу продлить жизнь, – иссиня-чёрные глаза со строгостью смотрели на подругу. В голосе старухи не прозвучали ни жалость, ни раскаяние.

– Ты, конечно, права, но если бы я тебя не знала так давно, дала бы хорошую затрещину! Думаешь, я знала, что буду этим заниматься, когда была маленькой? Я же не предполагала, что всё так сложится, когда моя прабабка предложила мне передать волшебство. Эта старая ведьма слово ещё такое удачное подобрала! Волшебство! Я по дурости, маленькая была, согласилась. Думала, что волшебство, это что-то сказочное, – ручка завела линию иероглифа кукле под мышку. Пупс моргнул. – А это оказалось вовсе не волшебством… – старуха на какое-то время замолчала. – Вот только зачем умирать и кому-то передавать наш дар? Я люблю жить, и неважно, что для этого мне приходится иногда убивать…

Юля никак не могла найти работающий магазин. Она озиралась по сторонам. Взгляд то и дело выхватывал откуда ни возьмись обломки мебели. Холод своими маленькими скальпелями резал кожу лица и рук. В очередной раз поругав себя, что шапка и шарф остались дома, Юля перебежала через дорогу. Впереди замаячила вывеска «Продукты». Девушка ускорила шаг. Пройдя пару метров, она увидела, что ей навстречу идёт подросток лет семнадцати. Подросток пытался накинуть на себя шарф, но ветер постоянно вырывал из его рук то один, то Другой конец и флагом развивал их на своих ледяных порывах, которые прокрадывались Юле под свитер, терзая кожу своими острыми объятиями.

Постепенно фигура мальчика начала расплываться у Юли в глазах. Лёгкий дым тумана начал окутывать улицу, размывая контуры зданий, делая их едва различимыми. Когда ветер в очередной раз вырвал конец шарфа из рук парня, за его спиной из холодной уличной мглы начало проявляться чёрное пятно, которое выплывало из белого дыма тумана. Пятно увеличивалось с каждой секундой. Вскоре пятно оформилось в мужчину в чёрном пальто. Незнакомец стремительно подбежал к мальчику и, схватив развивающиеся на ветру концы шарфа, с молниеносной скоростью начал наматывать их на свои длинные руки. Шарф, превратившись в удавку, резко стянулся на шее своей жертвы. Парень попятился назад. С его плеча слетела сумка. Подросток, схватившись за образовавшуюся на шее петлю, пытался ослабить её путы. Юля в нерешительности замерла на месте. Прохожих на улице больше не было. Она испугалась. Всё нутро говорило ей, что лучше не выдавать своё присутствие.

Неожиданно парень убрал одну из рук от шарфа и засунул её в карман. Петля на его шее стянулась сильнее. Из открытого рта подростка вырвался хрип. Трясущейся рукой парень вытащил из кармана маленький ножик и наугад начал бить острием по рукам незнакомца, рассчитывая на удачное попадание в цель. На третьем ударе незнакомец взвыл и выпустил шарф. Парень упал на асфальт, а мужчина в чёрном пальто, пятясь назад, исчез в белёсом мареве тумана. Опешившая Юля, постояв ещё мгновение в нерешительности, глубоко вздохнула и подбежала к потерпевшему.

– Тебе помочь? – участливо спросила она.

Парень, тяжело дыша, поднял голову и посмотрел Юле в глаза.

– Раньше надо было помогать, – сказал он и, прищурившись, внимательно осмотрел Юлю с ног до головы. – Я бы с удовольствием посмотрел на тебя, когда помощь понадобится тебе! – нескладно проговорил подросток и, встав на ноги, поднял свою сумку. – Удачи, – выкрикнул он, уже убегая вперёд.

Юля с ужасом смотрела вслед убегающему парню. Уже где-то вдалеке послышался его победоносный клич.

Осмотревшись по сторонам, Юля пошла в обратную сторону, побоявшись встретить мужчину в чёрном плаще.

– Сегодня мне снился сон. Я мученица. Меня бьют кнутами у здания школы, – голос Ани звучал очень жалобно. – Мне больно и очень обидно. Я понимаю, что мне не выбраться. Я в отчаянии. Выхода нет! Ощущаю полную безысходность… И вдруг я взлетаю! Взлетаю вверх. Смотрю на город. Он чёрно-серый, а небо надо мной светло-оранжевое. Я поднимаюсь всё выше, город становится меньше. Мне кажется, что, чем выше я, тем меньше зло, которое осталось там, внизу, в городе. Ему меня уже не достать. И, подумав об этом, я начинаю падать. Всё ниже и ниже. Я камнем лечу к земле. Город подо мной стремительно разрастается. И тут я понимаю, что нужно было лететь не просто вверх, а лететь прочь, прочь от этого проклятого места, – Аня снова сложила ладони у себя на коленях. – Вы знаете, мне нужно идти, – неожиданно проговорила девушка и, отвернув голову от окна, посмотрела на психолога. В глазах читался страх, зрачки заметались из стороны в сторону. – Всё зря, больше незачем… – пролепетала Аня, поднимаясь с кресла и заламывая себе запястья.

Психологу стало не по себе от резкой смены настроения клиентки. Только что она так исступлённо рассказывала свою историю, а сейчас, словно вспомнив о забытом включённом утюге, девушка вскочила с кресла, стремясь уйти.

Аня приложила ладони к вискам и начала усиленно массировать голову пальцами. Её сознание обволок непроглядный ядовитый дурман. Ей было страшно.