Ганнон посчитал, что пришла пора атаковать римлян, и решил спровоцировать консулов на сражение. Как пишет Полибий, он покинул Гераклею и выступил против Мегелла и Витула. Карфагенский полководец действовал очень тонко, он сумел навязать противнику свою волю и заставил его принять сражение там, где это было выгодно пунийцам. Нумидийская конница ушла вперед и атаковала вражеские позиции, провоцируя римскую кавалерию вступить в сражение. Консулы попались на эту маленькую хитрость и отправили своих всадников в атаку. Но нумидийцы искусно ушли из-под удара, а затем развернулись и вновь напали на римлян. Таким образом, чередуя атаки и отступления, нумидийцы выманили римскую конницу под удар главных сил карфагенской армии, атаковавшей противника сразу с нескольких направлений. Римляне были разгромлены и обратились в бегство, а неутомимые нумидийские наездники преследовали их до самого лагеря. После этого успеха армия Ганнона промаршировала к Акраганту и встала лагерем на холме Тор, в десяти стадиях от римского расположения. После этого в течение двух месяцев ничего не происходило, за исключением ежедневных стычек дозорных и легковооруженных воинов. Ганнон решил вести с римлянами войну на истощение сил, чтобы заставить Луция Постумия и Квинта Мамилия снять осаду Акраганта без генерального сражения.

Скорее всего, именно к этому периоду кампании на Сицилии относится рассказ Фронтина о военной хитрости Луция Постумия Мегелла: «Консул Постумий, когда его лагерь в Сицилии находился в трех милях от пунического и карфагенские командиры ежедневно выстраивались к бою под самой оградой лагеря, постоянно оборонялся малыми силами, вступая в легкие стычки перед валом. Когда пунийцы, привыкнув к его способу действий, перестали уже с ним считаться, он, подготовив всех остальных на отдыхе внутри лагеря, по-прежнему с небольшим отрядом сдерживал напор противника и задержал его дольше обычного; когда же к шести часам уставшие и изнывавшие к тому же от голода стали возвращаться к себе, он со своими свежими силами обратил в бегство неприятеля, измотанного вышеуказанными трудностями» (Frontin. II, I, 4). Косвенно данная информация подтверждается Диодором Сицилийским. Историк пишет, что Ганнон два раза сражался с римлянами и потерял в этих боях 200 всадников и 3000 пехотинцев. Понесла урон и пунийская элефантерия: восемь слонов были убиты, а тридцать три ранены. В плен попали до 4000 карфагенян (Diod. XXIII, 8). Но это были бои местного значения, до полномасштабной битвы дело пока не доходило.

К этому времени ситуация в Акраганте ухудшилась. Воины и горожане страдали от голода, и поэтому Ганнибал каждый день с помощью сигнальных огней или вестников уведомлял Ганнона о том, что положение в городе критическое. Осознав, что больше ждать нельзя, карфагенский полководец решил дать римлянам генеральное сражение. Он и сам к этому давно стремился, а теперь ситуация складывалась так, что иного выхода просто не было. К решающей битве стремились и консулы. Легионеры и так уже ослабели от голода и болезней, а если организованная Ганнонм блокада продлится дальше, то римская армия вообще могла утратить боеспособность. Таким образом, обе стороны были готовы к встрече на поле боя.

К сожалению, о самой битве информации практически не сохранилось, за исключением невнятного рассказа Полибия: «Противники вывели войска на разделявшее лагеря пространство и ударили друг на друга. Сражение длилось долго, пока наконец римляне не обратили в бегство карфагенских наемников, сражавшихся в первых рядах. Когда бежавшие устремились на слонов и на задние ряды, все войско финикиян пришло в смятение. Бегство сделалось всеобщим, большинство карфагенян были истреблены, и лишь немногие спаслись в Гераклее; римляне захватили большую часть слонов и весь обоз» (I, 18). На таком шатком основании невозможно делать какие-либо выводы, хотя кое-что и можно предположить.

Прежде всего, обратим внимание на то, что Полибий конкретно называет участок фронта, где римляне одержали вверх над карфагенянами, – центр. И это явно не досужее утверждение, скорее всего, так оно в действительности и было. Приведу лишь несколько примеров. Во время Второй Пунической войны карфагенская армия под командованием Гасдрубала Баркида в битве против Корнелия и Публия Сципионов сомнет вражеские фланги, но не удержит центр позиций. Мощный удар легионов в середину пунийского строя приведет к прорыву боевой линии Гасдрубала и полному разгрому карфагенян. Далее. В битве при Треббии в 218 году до н. э. Ганнибал вновь сокрушит римские фланги и возьмет противника в кольцо, но не сумеет парировать атаку легионеров в центре позиций. Около 10 000 римлян сумеют вырваться из ловушки и укрыться за крепостными стенами Плацентии. Через год у Тразименского озера римская армия опять попадет в окружение, и вновь 6000 легионеров лобовой атакой прорвут карфагенский строй. И только в битве при Каннах Ганнибал придумает, как бороться с этой напастью, и его воины не оставят римлянам ни единого шанса вырваться из кольца. Поэтому то, что произошло под Акрагантом, не было исключением из общего правила. Ганнон был первым из карфагенских полководцев, встретившимся с легионами в генеральном сражении на открытой местности, и о многих особенностях ведения боя римлянами мог просто не знать. На наглядных примерах из истории второй войны между Римом и Карфагеном мы уже убедились, что даже лучшие пунийские полководцы долгое время ничего не могли противопоставить сокрушительному натиску легионов. При этом надо учитывать, что Ганнон был одним из самых талантливых карфагенских военачальников Первой Пунической войны. До этого злосчастного сражения все его действия были точными и выверенными, и поэтому невозможно говорить о его некомпетентности.

Наибольшие сомнения вызывает утверждение Полибия о том, что бегущие наемники «устремились на слонов и на задние ряды». Как это можно понять? Невозможно поверить в то, что Ганнон оказался настолько глуп, что расположил элефантерию позади боевых порядков тяжеловооруженной пехоты. Остается предположить, что Полибий что-то напутал и неверно изложил свою мысль. Другого внятного объяснения просто не может быть.

Но, как бы там ни было, битва при Акраганте закончилась поражением карфагенян, судьба осажденного города была решена. Ганнибал Старший понял, что никаких шансов на успешное продолжение борьбы нет, и решил спасти остатки гарнизона. По его приказу солдаты набили плетенки мякиной и, когда наступила ночь, покинули город. Ганнибал все правильно рассчитал и, пока римляне праздновали победу над Ганноном, сумел вывести своих людей из осажденного города. Пунийцы забросали рвы плетенками с мякиной, спокойно преодолели все препятствия и, пока во вражеском лагере царило веселье, скрылись в темноте. Наутро римляне обнаружили, что враг бежал, и устремились в погоню, но карфагенский арьергард легко отразил это сумбурное нападение. Махнув рукой на Ганнибала, консулы повели своих людей на Акрагант и без труда ворвались в город. Согласно свидетельству Диодора Сицилийского, пунийская твердыня