–Плюнь! – испуганно вскрикнула Желтоглазка, оттолкнула сына и располосовала ноги врага мощными когтистыми лапами.

Серый с трудом встал на разъезжающихся лапах, на его окровавленной пасти появилась пена. Он жадно схватил зубами несколько стебельков какой-то травы и срыгнул, вновь сжевал стебельки и срыгнул, а потом упал в судорогах.

–Ага! То-то же! – торжествующе расхохоталась Заряна, поднялась на ноги и охнула – черная кровь так и полилась из прокушенной волком лодыжки.

–Убейте их! Убейте их всех! – приказала Заряна, но незнакомый волк, лязгая зубами, прыгнул ей на спину, сбил с ног и принялся рвать ей спину когтями. Осмелевшие и двинувшиеся было на волков люди испуганно отступили. Желтоглазка и Криволап, злобно рыча, прыгнули в сторону людей, заставив их испуганно отшатнуться. Вороны с оглушительным карканьем налетели на самых решительных слуг вампира, задевая их одурманенные головы мощными крыльями. А Ива вновь опутала зачарованных воображаемым плющом.

Окровавленная Заряна с трудом, но стряхнула с себя волка, и Ива в который раз поразилась невероятной силе и выносливости вампира. Заряна с трудом держалась на прокушенных, исцарапанных ногах, ее разодранная спина сгорбилась, исцарапанное еще Барсиком лицо почему-то сморщилось. В волосах засеребрилась седина. Но глаза её горели лютым красным огнем, а оскалившийся рот пронзительно кричал:

–Все ко мне! Убейте их!

Ближайшие к ней люди покорно качнулись вперед, с усилием разрывая путы плюща, но остальные остались неподвижны. Ива вдруг увидела, как с каждой струйкой черной крови, вытекающей из Заряны, истончаются черные нити, связывающие вампира с ее жертвами. Но и десяток вооружённых выломанными из забора досками людей представляли опасность для воронов и волков, особенно для бьющегося в конвульсиях Серого. Волк явно отравился колдовской кровью и нуждался в срочной помощи. Раздумывая, что сейчас важнее – продолжать сдерживать плющом зачарованную толпу или помочь верному другу, Ива не заметила приближения Берны.

–Задеррру! Задеррру! Пррроклятый кррровосос! За маму! Порррву! – заревела медведица, встав на дыбы, и наотмашь ударила Заряну когтистыми лапами.

–Всем стоять! Приказываю! – крикнула Ива. Толпа испуганно замерла, лишь тонкие чёрные нити слабо затрепыхались. Полудриада бросилась к Серому, горстью сорвала ту же траву, и бесстрашно сунула в клыкастую пасть, покрытую чёрной кровью и пеной. Волк выгнулся дугой в приступе мучительной рвоты. А Ива оторвала рукав своей рубашки, намочила в луже и вытерла чёрную кровь с морды волка. Серый перестал биться, обессиленно вытянулся и затих…

Ива подняла глаза на Заряну и поразилась увиденному: сухонькая сгорбленная старушка в окровавленных лохмотьях отчаянно боролась с ревущей медведицей. Рычащие волки прыгали рядом, раздирая когтями ноги старухи и ловко уворачиваясь от страшных лап Берны. Вороны камнем падали сверху на голову вампиру, держась подальше от клыков и когтей медведицы.

–Ко мне! – взвизгнула старуха, натягивая тонкие, но еще прочные чёрные колдовские нити. Несколько человек покорно качнулись в её сторону.

–Стоять! – рявкнула Ива, заставив слуг вампира послушно замереть.

Заряна, изловчившись, ударила медведицу ногой в голову, вырвалась из разжавшихся лап и бросилась наутек. Но две стрелы, рыжая и серая, с двух сторон прыгнули ей на голову.

–За маму! За маму! – вопил Барсик, царапаясь всеми четырьмя лапами, а его верная серая подруга лишь шипела и рычала. Волки с рыком догнали и окружили старуху. Но старая ведьма оторвала от себя кошек и швырнула прямо в волков. Кошки, вопя, втянули на лету когти, чтобы не поранить союзников, волки метнулись в разные стороны. А Заряна, воспользовавшись секундным замешательством, вновь бросилась бежать.

–Мамочки! – взвизгнул непослушный рыжий котёнок, незаметно прибежавший к разгару битву. Малыш запрыгнул вампиру на спину, отчаянно орудуя маленькими острыми коготками. Заряна заверещала и завертелась, пытаясь оторвать от себя котёнка, но проворный малыш всё время уворачивался. Ива в три прыжка оказалась рядом и схватила Заряну в охапку. Какая же она сильная! Вековой дуб. Нет, дубовая роща! Нет, сила всего леса, помоги удержать вампира! Рыжий котёнок пискнул, когда Ива неосторожно прищемила ему хвостик, и спрыгнул с вражеской спины.

–Зелье. Дай. Ей, – прошептал бесцветный, глухой голос. Ива обернулась на голос и не поверила глазам: у калитки своего двора стояла Лилия, бледная до прозрачности, с тусклыми погасшими глазами, и дрожащей рукой протягивала ей кружку с зельем.

–Берна, голубушка, подержи кровососа! – крикнула подудриада. Медведица, вертя ушибленной головой и злобно ворча, вразвалку подошла. Ива, с ног до головы опутав вампира плющом, передала Берне.

–Нет! Укушу! – завизжала залитая чёрной кровью старуха и попыталась укусить Иву за руку.

Полудриада неожиданно для самой себя изо всех сил ударила вампира прямо в зубы. Впервые в жизни кого-то ударила… Раздался противный хруст – это сломались длинные острые клыки вампира. Заряна зарыдала, а Ива ловко капнула зелье прямо в открытый плачущий рот – раз, два, три. Старуха страшно завыла и забилась в лапах медведицы. А Ива нашла на сморщенной шее вампира шесть крошечных шрамиков, поставила кружку на траву, оторвала еще один кусок от рукава своей рубашки и приложила к еле видным точкам примочку. Заряна оглушительно завизжала и высвободилась из лап Берны, но Ива успела её схватить, призвав себе на помощь силу леса. Полудриада крепко сжимала вампира и зачарованно смотрела, как истончаются, бледнеют и растягиваются черные нити кровной магии, но не исчезают. Не пропала и нить, связывавшая с вампиром саму Иву.

–Зелье. Сама, – прошептала Лилия, протягивая кружку Иве.

–Капни мне, милая, пожалуйста! Три капли и на шею! – взмолилась девочка и открыла рот.

Лилия дрожащими руками влила ей три капли зелья и плеснула на место укуса. Жгучее горькое зелье обожгло рот и горло, больно защипало укус на шее. Ива увидела, что последние сгустки черноты, плававшие в ее жилах, бледнеют и растворяются.

–Кровь пополам с древесным соком. – прошептала полудриада, вновь словно врастая в землю ногами: – В лесу древесного сока много – на всех хватит! Помогай, земля-матушка!

Через волшебную нить она направила поток своей смешанной крови в Заряну, а через неё – во всех укушенных людей. Её оглушил гул десятков человеческих голосов, визг вампира и шум леса. Словно со стороны она наблюдала, как магические чёрные нити становятся бледно-алыми, а затем истончаются. Бледная, изможденная Лилия медленно подходила к укушенным людям, и те покорно позволяли влить себе три капли зелья и отрывали полоски от одежды, чтобы приложить примочки к укусам. А ведь кружка-то у неё не бездонная… Отец! Мама! Слышите ли меня?

Ива словно откуда-то сверху увидела, как с грохотом отворяется дверь родной избы. Отец с чугунком зелья поспешил к толпе укушенных. Сзади еле плелись мать с ложкой в руке и Лев с полотенцем. Вот молодцы, догадались ложку взять и полотенце для примочек. Берна устало села на траву неподалеку от Ивы. Очнувшийся от морока Дружок радостным лаем поприветствовал хозяев и побежал к неподвижно лежащему Серому, окружённому волками. Нахохлившиеся вороны в ряд уселись на заборе. Барсик так и заметался: то храброго сыночка обнимет, то к Марле головой прижмётся, то об ноги ожившей Лилии трётся. А шум леса становится все громче и громче, в нем тонут все остальные звуки… Ива все больше отрывается от земли – вот-вот полетит ивовым пухом, куда ветер понесёт… Пора, здесь уже и без неё справятся…