Имико вскочила на ноги, выглядя испуганной.

— Видите, с ней все в порядке. Нам действительно нужно идти, пока один из големов не пришел проверить цепь.

— Что случилось? — Прошло некоторое время, прежде чем память о цепи вернулась ко мне. Я попыталась вспомнить, но все было пусто. Только что мы ползли к Ро'шану, а в следующее мгновение я очнулась, терзаемая болью, на твердой земле.

— Ты нас спасла. — Голос Хардта был полон уважения. Я почувствовала странное смущение от этого. — Не знаю, как ты продержалась так долго, но ты продержалась. Достаточно долго, чтобы мы с Тамурой смогли взобраться по веревке. После этого мы вытащили тебя обратно и несли остаток пути.

Я знала в точности, как я сумела продержаться, откуда взялись силы. Я подумывала рассказать им о Сссеракисе. Довольно сложно рассказать дорогим тебе людям, что ты одержима древним ужасом, который использует тебя, чтобы напугать их, чтобы питаться их страхом. Честно говоря, даже по сей день я понятия не имею, как бы я подошла к этому разговору. За все время, что мы провели вместе, в наших путешествиях и испытаниях, это, возможно, единственный секрет, который я никогда никому не раскрывала. Отчасти потому, что мне было стыдно, отчасти потому, что я всегда боялась их реакции, боялась их потерять.

Наконец, убедив свои конечности снова начать двигаться, я быстро осмотрела себя. Трудно было сказать наверняка, но я чувствовала синяки на руках и груди в тех местах, где веревка врезалась в мою плоть. Несмотря на то, что Сссеракис придал мне сил, есть предел тому, что может выдержать тело. Наступает момент, когда мышцы просто не выдерживают. Я достигла этой точки, и мне потребовались недели, чтобы полностью восстановиться.

— Мы действительно не хотим оказаться здесь, когда появится голем. Они не прощают безбилетников. Я слышала истории о том, как людей выбрасывали наружу, и мы только что доказали, что никто из нас не умеет летать. — Голос Имико звучал обеспокоенно, и я вполне могла ее понять. Големомантия — могущественная школа магии. Големы не спорят с приказами и не колеблются. У них нет ни морали, ни совести. Со стороны может показаться, что магия ограничена в своем назначении, но ее можно использовать для гораздо большего, чем для создания полуразумных конструктов. Железный легион был мастером в этой конкретной школе, но, с другой стороны, он был мастером во всех школах магии Источников, которые практиковал.

— Она права, — сказала я. Я не сомневалась, что Хардт останется и будет защищать меня столько, сколько потребуется, но мне также не нравились его шансы против каменного голема. — Помогите мне встать.

Тамура поднял меня на ноги и поддерживал, пока мои ноги не пришли в себя. Я бы солгала, если бы сказала, что мне не было больно, но я захромала к лестнице. Я бы также солгала, если бы сказала, что Тамура не помогал мне на каждом шагу. Нам пришлось пригнуться под цепью, и я сначала посмотрел направо, чтобы увидеть, как она исчезает в ночном небе, а затем налево, чтобы увидеть огромный механизм, который заводил цепь обратно внутрь горы, когда приходило время улетать.

Ступени вели все выше и выше, и к тому времени, как мы добрались до вершины, я была вся в поту и измотана. Они вели в здание, расположенное у самого края горы. Небо уже начинало светлеть, первые лучи солнца еще не появились, и в этом свете я смогла разглядеть дюжину големов в здании. Шестеро были огромными чудовищами с четырьмя ногами и таким же количеством рук. Они были в полтора раза выше Хардта и выглядели так, словно были сделаны из того же металла, что и цепь под нами. Остальные шестеро были маленькими, примерно в половину моего роста, и выглядели так, словно были сделаны из камня. Они выглядели почти как земляне, хотя и без каких-либо отличительных черт. Все двенадцать големов стояли, дремля, в этом здании, наблюдая за нами, но не двигаясь.

Ты когда-нибудь видела, что голем может сделать с плотью? Шепот Сссеракиса вызвал в воображении тревожные образы.

— Ты не можешь просто оставить меня в покое? — прошептала я, мой голос срывался от изнеможения.

Я проголодался. Голос Сссеракиса звучал так же устало, как и мой.

Хардт странно смотрел на меня. Я не могу его винить, я просто шептала себе под нос. «Что нам делать?» Он говорил шепотом, как будто этого было достаточно, чтобы не разбудить дремлющих конструктов.

— Мы должны уйти до того, как кто-нибудь из них проснется, — сказала Имико. — Я уже бывала здесь раньше. В таком состоянии они не обращают на нас внимания, но, если они начнут двигаться, нам конец. Итак, давайте уберемся отсюда.

Хардт посмотрел на меня, и я кивнула. Ни Орран, ни Террелан никогда не использовали големы, и в юности я часто спрашивала себя, почему. Позже я узнала, что это редкая школа магии, которой стремились завладеть обе империи. Я также узнала, что в Полазии множество големомантов, и наряду с демонокораблями они представляют собой военную силу, с которой следует считаться.

Мы осторожно выбрались из здания, стараясь не потревожить спящих големов и надеясь, что поблизости нет более разумных часовых. Когда мы прошли через дверной проем и оказались на открытом воздухе, окруженные со всех сторон деревьями, из-за горизонта показались первые лучи солнца. Только тогда до меня дошло, что я наконец-то оказалась в Ро'шане, летучем доме Ранд.

Глава 14

Прежде чем мы направились вглубь страны, к городу, я подобралась поближе к краю горы, где земля становилась каменистой и неровной, а на горизонте не было ничего, кроме неба. Тамура держал меня, моя правая рука лежала у него на плече. Мы простояли там несколько минут, наблюдая, как далеко внизу, над океаном, поднимается солнце. Трудно оценить, как высоко парит Ро'шан, пока не окажешься там и не посмотришь на мир сверху вниз. Это высокое положение — одна из многих причин, по которым Ранд и Джинны считают себя выше других жителей Оваэриса. С буквальной точки зрения, так оно и есть.

Тогда я поняла, насколько здесь спокойно. Взбираясь по цепи, мы сталкивались с порывами ветра, которые грозили утащить нас в пропасть. Но стоя там, наверху, и глядя вниз, я не почувствовала ничего, кроме тихого ветерка. Это казалось таким странным. Температура воздуха тоже была умеренной, хотя на земле уже начиналась зима. Даже при ярком солнце и ясном небе над головой, в Юне было