– Пристанища ищут у сильных. Я – слабый человек, Ноб плохо укреплен. Для твоего же блага я скажу, что это видимое убежище. А Саул непременно будет преследовать тебя, чтобы убить, несмотря ни на что. Эти укрепления не удержат его.

– Могу ли я здесь переночевать?

– Конечно, конечно! – сказал он, поднимая руки к небу. – Вам нужно воды? Я пришлю вам братьев.

Давид подождал минуту, и Ахимелех вернулся с пятью священниками, которые засуетились вокруг пришедшего, расспрашивая его о шрамах, разглядывая его: это был будущий царь двенадцати племен! Они доверительно протягивали ему руки, устремляли свои глаза в его, как будто хотели прочесть его мысли и постичь чувства. Он это понимал: они удивлялись, что он так молод и беден. Но на то воля Великого ясновидящего, если он сменит Саула, кто осмелится оспорить решение Великого судьи, особенно в таком важном вопросе, как царство?

Ахимелех протянул Давиду флягу: тот выпил ее до дна.

– Сколько времени мы сможем оставаться здесь? – спросил Давид.

– Во имя нашего судьи Самуила и в твоих интересах, – ответил один из священников, – как можно меньше. Здесь ты не заложишь основу завоевания царства. Но наше гостеприимство тебе обеспечено.

В Нове не осталось таких молодых людей, как Давид, – все ушли. Нов был чем-то вроде монастыря для изгнанных священников. Одним из немногих молодых людей, которых Давид там увидел, был Авиафар – угловатый юноша с пылким лицом. Чем жили эти люди? Умеренность в пище, в чем Давид и его товарищи убедились в первый вечер, была образцовой: суп с крупой и салат, приправленный капелькой масла и соли. Ни вина, ни мяса. Возможно, эти люди были до такой степени отрешенны, что больше не мечтали ни о мясе, ни о вине.

Через три дня Давид и его спутники решили поискать более удобное место. Священники собрались попрощаться с ними, пришли несколько мужчин из деревни, один из них показался Давиду знакомым, но он отогнал эту мысль. Давид спросил у Ахимелеха, не могут ли они дать им продуктов на несколько дней. Нет, у них ничего не было. Совсем ничего. Только хлеб для приношений, это были пирожки из цветочной муки, которые клали на алтарь Богу. Давид отказался.

– Вы – солдаты Бога, – сказал Ахимелех, – он не рассердится, если вы съедите то, что предназначено ему. Но я хочу знать, есть ли у вас пороки. Вы не можете прикасаться к этим хлебцам, если вы не чисты.

Давид и мужчины переглянулись, последнее время они не предавались бесчестью. Они убежденно качнули головами.

– Мы чисты, – ответил Давид. – Но долго мы такими не будем, возможно.

Ахимелех вытаращил глаза.

– Если мы еще останемся без пищи, мы рискуем стать трупами, а трупы порочны.

Печаль проступила на лицах священников. По знаку Ахимелеха один из них пошел за хлебцами, которые были завернуты в тонкую ткань. Их было двенадцать, и солдаты уложили их в свои сумки. Это было впервые, когда Господь дал им испеченный хлеб, отметил Схаммах, сын Аже, один из солдат Давида.

– Но у нас есть другой подарок для тебя, – сказал Ахимелех. Он протянул Давиду длинный и тяжелый предмет, завернутый в несколько кусков материи.

– Посмотри, – сказал он.

Давид развернул свиток и остолбенел. Меч Голиафа!

– Как? Откуда?.. – спросил он.

– Вспомни, – сказал Ахимелех. – Когда ты ехал в повозке, держа между ног этот меч и голову филистимлянина, ты его вручил Ахие, священнику. Мы его положили на алтарь, а потом взяли, чтобы спрятать.

Солдаты были околдованы этим непропорциональным мечом. Какой гигант имел столько силы, чтобы поднимать его и умело пользоваться им? А ведь Давид убил и обезглавил этого гиганта!

– Это твой меч, и он к тебе сегодня возвращается, – добавил Ахимелех. Священники поддакивали. Сын Ахимелеха довольно улыбался.

Спустя одну луну Давид и его люди узнали последствия их короткого пребывания в Нове. Они пришли в пустыню Иудеи, когда Авиафар догнал их на дороге. Одежда в лохмотьях, заплаканный, исхудалый.

– Мой отец, моя мать… остальные, все остальные… – начал он и зарыдал. Его рассказ, когда он смог говорить, был ужасным. Лицо, которое Давид узнал, прощаясь в Нове, было лицо Дойка Идумеянина, одного из слуг Саула, беззаветно преданного ему. Он донес своему господину, что Давид нашел пристанище в Нове, и Саул послал военный отряд арестовать Ахимелеха, других священников и их семьи и привести их в Гиву. Он сказал Ахимелеху:

– Ты помог Давиду, ты призвал к нему Господа; ты отдал ему меч, и в этот час он замышляет заговор против меня. Ты участвуешь в заговоре, и ты должен умереть.

Ахимелех пытался защищаться, оправдываясь тем, что сам Саул сделал Давида своим зятем и дал место в своем доме, но Саул не хотел и слушать его. Он отдал приказ убить людей Нова. Однако вернулся, лейтенанты не захотели поднять мечи против священников. Тогда это взял на себя Доик Идумеянин. Потом он с отрядом солдат убил всех жителей и сжег деревню. Авиафар, увидев, что Доик Идумеянин приехал без отца, догадался о предательстве и убежал.

Давид и его спутники слушали, потрясенные его историей.

– Саул, Саул, тяжелой будет рука Господа на твоем затылке! – прошептал наконец Давид, держа руку на плече Авиафара, пока тот не прекратил плакать.

Итак, восемь человек. Ни огня, ни места для ночлега. Ничего.

Доказательством их бессилия было то, что, выходя из леса, невнимательные, поскольку уже несколько дней подряд не ели, они наткнулись на отряд кананейских солдат в две или три сотни. Многие из солдат были пьяны. Ни бежать, ни сражаться не было возможно, на это требовались силы. Кананейцы окружили их, правда, они не были агрессивны, но насмешливы и довольно грозны.

– Посмотрите, кто там идет – солдаты, которые потеряли своего генерала! – расхохотались они.

Их внимание привлек огромный меч, который тащил Давид.

– Это ты воюешь этим мечом, молодой человек? – спросил один лейтенант.

Давид смотрел на него взглядом идиота.

– Как тебя зовут?

– Давид.

– Тебя зовут Давид и ты воюешь этим мечом? Снова идиотский взгляд с подходящей улыбкой.

– Да.

– Не ты ли случайно тот Давид, который убил Голиафа?

– Это я, это я! – крикнул Давид таким тонким голосом, что его спутники смутились. Но он тайком подмигнул им. Лейтенант крикнул солдатам:

– Эй, этот щелкопер говорит, что он убил Голиафа!

Они снова захохотали и стали щупать бицепсы Давида, корча презрительные гримасы. Он позволял это делать, как будто сам забавлялся.

– Вы солдаты какого царя? – спросил Авиафар, который понял игру.