— Нет, просто… понимаешь, в связи с некоторыми обстоятельствами… мама себя не очень хорошо чувствует, ей совсем нельзя беспокоиться…

— Да, я заметила, — поддержала ее Лора. — Мы с моей мамой как-то встретились с ней в магазине, так она была такая бледная и ужасно чем-то расстроенная, никого из прежних знакомых не замечала, и те, видя ее, обходили стороной. Наверное, нервы, да?!

— Да-да! Вот поэтому я вынуждена была вернуться. Буду учиться в нашем университете.

— Правда? Здорово! Мы сможем чаще встречаться!

Зоя не успела ответить. Послышался звонок в дверь, голоса.

— Родители вернулись, — сказала Лора и выскочила из комнаты.

Минуту спустя в комнату заглянула мать Лоры.

— Как ты выросла!.. — выдавила она улыбку, обращаясь к Зое. — Молодец, что зашла навестить подружку. Хотя у вас такая разница в возрасте! — нашла необходимым подчеркнуть она.

— Мама, а Зоя теперь будет учиться в Москве! — с радостью сообщила ей Лора.

— Да?.. — проговорила та, часто дыша от сдерживаемого негодования.

Зоя улыбнулась и не стала продолжать тягостного для Чупруновой-старшей разговора.

— Мне пора. До свидания, — сказала она и направилась к двери.

Зоя успела заметить, как из коридора метнулась фигура Чупрунова.

«Уж не в кладовую он заскочил, чтобы со мной не встречаться?!» — горько усмехнулась она.

— Ну пока! — махнула она рукой провожавшей ее Лоре.

Чупрунова-старшая отпихнула привалившуюся к косяку дочь, которая вместе с Зоей собиралась дождаться лифта. Дверь поспешно захлопнули, и за ней послышалось злое шипение. Зоя вошла в кабину и спустилась вниз. Вышла, глянула наверх.

«Неужели я так навсегда и останусь внизу? — вкрался в растревоженную душу вопрос. — Нет-нет! У меня есть телефон и даже адрес Болгаринова».

Зоя стала размышлять, как лучше поступить? Дать номер телефона отцу, но тот начнет заикаться, заискивать… Встретиться с Болгариновым самой? Но для этого придется подкарауливать его у подъезда, а там охрана. Ее в первый же день заметят и посоветуют больше не появляться. Позвонить? Но ведь звонок — это только голос. А Зоя рассчитывала произвести впечатление: вот она, красивая, умная девушка из-за несправедливости, случившейся с отцом, вынуждена оставить учебу в Чикагском университете. Болгаринов сам отец, он может напомнить, кому следует, что дети за родителей не ответчики. И государство не обеднеет, оплатив учебу дочери бывшего кремлевского чиновника.

«Болгаринов должен помочь, — твердила, ободряя себя, Зоя. — Не будут зря болтать, что он крутой на расправу, но справедливый. А я буду взывать к справедливости. Ну чем я виновата?»

Сколько ни думала Зоя, а пришла к выводу, что иначе, как по телефону, ей с Болгариновым не поговорить. В университете шло комсомольское собрание. Она взглянула на часы и решила, что сейчас самое время ему звонить. Его, конечно, может, не оказаться дома, но… когда-то же надо сделать первую попытку.

Зоя зашла в пустовавший во время собрания комитет комсомола. Набрала номер и, не успев испугаться, услышала:

— Болгаринов слушает.

— Добрый вечер, Всеволод Степанович, это вас беспокоит Зоя…. — ей не хватило голоса, чтобы произнести заготовленную фразу до конца.

— Очень приятно, Зоя, — неожиданно шутливым тоном ответил Болгаринов.

— Мне тоже… очень…

— Что же вы замолчали? Вы по какому вопросу?

— Я хотела бы с вами встретиться…

— У меня для этого есть приемные дни, — все в том же шутливом тоне продолжал Болгаринов.

— Я хотела бы в частном порядке. Прошу вас!.. В ее голосе он расслышал напряженные нотки.

— Как ваша фамилия? — спросил он.

«Сейчас все рухнет! Сейчас рявкнет и пошлет!..» — в отчаянии подумала Зоя и произнесла:

— Свергина.

— А! — ответ был краток, но трубку не положили.

— Что ж, — после некоторого молчания проговорил Болгаринов. — Послезавтра я должен быть в Большом театре, но сразу после первого действия уеду. Ждите в восемь у служебного входа. За вами подойдут.

— Да?! Спасибо, — произнесла на последнем дыхании Зоя, положила трубку и стала кашлять от сухости в горле. На глазах выступили слезы. Она налила из графина не первой свежести воду и выпила.

День ушел на размышления, как говорить с Болгариновым, как держаться, как лучше высказать свою просьбу, как убедить помочь? В глубине души затеплился крохотный огонек надежды. Если он не отказался встретиться с дочерью опального чиновника, значит, не откажется и помочь, ведь ему ясно, зачем она просила о встрече.

Был холодный вечер конца ноября, вьюжило. Колючие льдинки-снежинки больно били в лицо и глаза. Зоя пришла пораньше, чтобы не опоздать. В тоненьких сапожках, модном американском пальто, продуваемом ветром, она сама вот-вот была готова превратиться в льдинку, когда из-под заиндевевших ресниц увидела человека в шоферской куртке.

— Простите, вы — Зоя? — спросил он.

Она кивнула, прохрипев:

— Да.

— Пойдемте!

Они завернули за угол. Шофер открыл заднюю дверцу машины, Зоя села и оказалась рядом с Болгариновым, который, слегка отклонившись, откинулся на спинку сиденья, чтобы получше рассмотреть ее.

— Здравствуйте, Зоя, — тем же шутливым тоном начал он.

Зоя, зябко передернув плечами, тихо ответила на его приветствие.

— О, да вы заиндевели! Сейчас заедем в одно место. Отогреетесь.

Они подъехали к гостинице «Националь». Болгаринов предложил зайти в бар.

Пригубив рюмку коньяка, он, наконец, поинтересовался ее делом.

Зоя четко и кратко изложила свою просьбу.

— Понятно, — почесал Болгаринов бровь и прищурился. — Жаль вас, не скрою, — начал он. — Умная девушка, стремитесь получить хорошее образование… Это похвально. Чем же я могу вам помочь? — задумался он. — Отцу придется немного подождать, пока страсти улягутся. Потом мы его вернем. Но вот вам терять время негоже.

— Всеволод Степанович, помогите, умоляю! — протянула Зоя. — У вас самого дочери.

— В том-то и дело! Когда имеешь детей, надо быть вдвойне осторожным, — вскользь заметил он. — Ладно, Зоя, сейчас выпьем кофе, и я отвезу вас домой. А через недельку вы мне позвоните. Так же вечером. К тому времени я все выясню, договорились? — заглянул он ей в глаза.

Зоя с готовностью кивнула и улыбнулась:

— Значит, правду о вас говорят, что вы крутой, но справедливый.

Болгаринов усмехнулся.

— Ты мне верь, Зоя, и все будет хорошо.