и крыша их дома куда-то отъехали, и они поняли, что их гостиная, при желании, может превращаться в террасу. Это несколько улучшило их настроение, хотя частые дожди и отсутствие солнца превращали это удовольствие в весьма сомнительную радость.

Она очень сожалела о том, что послушалась сына и позволила ему продать их с мужем квартиру. Сын также продал и свою квартиру, и вот на эти-то деньги он и купил те хоромы, в которых они теперь жили. На что пошли остальные деньги, Марина Петровна не знала. Но жить так было невозможно, и Марина Петровна решила, что каждый день будет ходить к социальным работникам, плакать навзрыд, объяснять, что у нее совершенно невозможная жизнь, что с невесткой у них плохие отношения. Может быть, им выделят новую квартиру. В этот день она гуляла вдоль железнодорожного полотна с Мамой и делилась своими горестями. Рассказывала, жаловалась, плакала. Кругом – никого, только металлический шорох высохшего бурьяна да проступающая при каждом шаге сквозь мох, настоявшаяся на торфе темная болотная вода.

На обратном пути они набрели на маленький домик из трех стен – общественную уборную. Внутри никого не было, только на вешалке висело мужское пальто рисунком в елочку, а поверх – черная, мужская же, шляпа. Рядом стояла весьма элегантная сумка. Марина Петровна и Мама заглянули внутрь – там находилась прекрасная старинная люстра. У обеих сразу мелькнула мысль о том, что эта люстра была бы прекрасным украшением для их жалкого жилища. Вот если на стены повесить ковры и ими закрыть корявые доски, а посередине будет сиять антикварная люстра, то, может быть, все будет выглядеть не так уж плохо и уныло. Они подхватили сумочку и быстро, поминутно оглядываясь, поспешили к своему дому.

На другой день они с Мамой гуляли в районе площади Восстания, а потом зашли в здание вокзала. На скамейке сидела молоденькая девочка в обтягивающих ее формы розовых брючках, розовой курточке и розовым язычком лизала розовое мороженое. У стены стоял мусорный контейнер, а над ним висел почтовый ящик. К нему подошла средних лет женщина. Она сняла с плеч рюкзачок, достала из него пачку писем. Просматривая каждый конверт в отдельности, женщина начала поочередно бросать письма то в мусорный контейнер, то в почтовый ящик.

Мама окинула взглядом огромный зал и вдруг увидела, что в стороне стоит прислоненная к стене половая щетка. Вероятно, ее оставила уборщица. В ворсе щетки что-то блестело. Мама подошла ближе и увидела, что к ворсинкам прицепилась брошь. Это блеск ее камушков привлек Мамино внимание. Она хотела поднять брошь, но та запуталась в щетке, и оторвать ее не было никакой возможности. Мама начала возиться со щеткой, а Марина Петровна посоветовала ей взять щетку с собой и дома, в спокойной обстановке, с помощью ножниц высвободить безделушку. Они так и решили. Мама взяла щетку и, держа ее на расстоянии от себя, чтобы не запачкаться, направилась к выходу.

И тут она нос к носу столкнулась с уборщицей:

– Так вы решили украсть у меня щетку! Милиционер! Здесь воры! – закричала та.

Марина Петровна подошла к уборщице и стала объяснять ей, что Мама случайно уронили свою брошь на пол, та закатилась под скамейку. Мама пыталась достать ее с помощью щетки, но брошь запуталась в ворсе. Со всех концов сбежались уборщицы и плотным кольцом окружили обеих женщин. Ушлые бабы, они быстро догадались, как все было на самом деле. А первая уборщица с эрудицией амстердамского торговца алмазами начала объяснять всем ценность каждого камня. Оказывается, все эти блестящие камушки – настоящие бриллианты большой цены. А один из них – всемирно известный камень под названием «Око неба» – оценивался в целое состояние. Сзади уже слышались возгласы: «Вот счастливчики. Повезло же им!» Уборщица начала помогать Маме высвобождать драгоценность из ворса щетки. И вдруг все уборщицы, как одна, исчезли. Марина Петровна и Мама оказались одни в громадном зале, а вокруг – никого.

Марина Петровна поняла, что их ловко обманули и что они не получат броши, которая им и не принадлежит. Она взяла Маму под руку, и они вместе тихонько побрели через слякоть огорода, мимо размытых грядок с остатками пожелтевшего лука, гнилых тыкв и прочей растительности в свой полуразвалившийся дом.

Острая боль вдруг пронзила Марину Петровну до самых костей. Она проснулась. Голова сползла с подушки и свешивалась за край постели. И тут она поняла, что впереди у нее целый день, который она потратит на борьбу с жестоким приступом мигрени.

18 сентября 2009 г.

Танец

День обещал быть хмурым и ветреным. Да и что в этом удивительного – ноябрь. Уже в середине дня темно. Но сейчас первые лучи низкого северного солнца весело золотили ветки тополя, росшего напротив окна. А под окном была рябина. В этом году урожай ягод небывало богат. Но дрозды и свиристели уже склевали почти все ягоды. Нежный свист свиристелей несколько дней слышался под самым окном и создавал приятный фон для домашних событий. Дрозды же иногда с размаху влетали в стекло, принимая отсветы в окне за голубое небо, которое отражалось в нем. В такие дни Марина Петровна подбирала под окном маленький, холодный трупик.

Сейчас ветки рябины совсем голые. Ни ягод, ни листьев. Остался только один красный зубчатый листик, который под ударами осеннего ветра мелко дрожал от стужи. Никому не нужный, неинтересный и бесполезный, он походил на одинокого старого человека, страдающего от болезней, холода и бесприютности.

Марина Петровна живет в Финляндии вместе со своей семьей уже пятнадцать лет. Трудный период адаптации прошел, и жизнь как бы вошла в свою размеренную колею. Она достигла пенсионного возраста, и ей уже не надо искать работу, выслушивать отказы и выстаивать очереди в бюро по безработице. А в те, уже прошедшие, времена она постоянно ощущала себя неполноценной. Теперь же нет причин для волнения, она – пенсионерка. Можно предаться спокойным занятиям. Например, подумать о прожитых годах. Рассказать кому-нибудь или самой себе о прошлом, о счастье и горе, о радостях и неудачах. О том, что она пережила и передумала за свою жизнь. Может, кто-нибудь и заинтересуется, может кто-нибудь и прочтет. А если и никто и не прочтет, то все равно есть занятие. Есть интерес в жизни.

Марина Петровна стала писать рассказы. Ее приняли в местное литературное сообщество. Там она занялась общественной работой и почувствовала себя как-то на своем месте. В описываемый день в Русском культурном центре были праздничные дни