Он едва поборол в себе желание схватиться за горло; на нем горела огнем рана – первый надрез, сделанный искусной рукой профессионального убийцы.

«Валера просчитал все шаги», – в свою очередь рассудил Марковцев. Он точно знал, что Султан за помощью обратиться к бывшему главе московской милиции, который и сегодня славился своими связями в Главке. Но в этом направлении Кознов совершил ошибку – когда убил Михаила Чащина. Он доказал то, что подслушанный Чащиным разговор между Баскаковым и Козновым – не плод его больного или очень здорового воображения.

– Напомни еще раз, что тебе сказала Аида про звонок Шарипа?

Прежде чем ответить на вопрос Марковцева, Султан плюнул в безжизненное лицо телохранителя.

– Он интересовался, когда я буду в Москве. Сволочи! Негодяи!

...Нож. Султан Узбек увидел кухонный, так называемый, шеф-нож. Он представлял собой идеальное орудие для убийства. Тяжелый, остро отточенный, с широким обухом и рукояткой с упором, он был в крови. На рукоятке четко выделялись отпечатки пальцев. О чем это говорило? О неаккуратности Валерия Кознова? Но к чему именитому Эстебану заметать за собой следы, когда имя преступника было известно? Может быть, он подчеркнул этой небрежной деталью дальнейшее направление игры с кланом Султана Узбека?

Дальнейшая игра...

Эта мысль заставила Сергея Марковцева нахмурить лоб. Но морщины его разгладились, и он покачал головой: «Ты доиграешься, Валера».

В доме одинокого Шарипа многое говорило о том, что последнее время он принимал у себя гостя. Кто-то снимал у него угол – так было точнее. Софа во второй спальне была не заправлена. В ванной на хромированной сушилке висели два полотенца. Одно аккуратно сложено вдоль, другое небрежно перекинуто через перекладину. На кухне в раковине и на столе еще пары предметов: чайные чашки и ложки, рюмки и стаканы. Сергею казалось, дверь сейчас откроется, и он увидит Кознова. В этом доме все еще витал его дух. Или не успел выветриться. Фактически Марковцев прикоснулся к другу, дышал тем же воздухом, что и он. И только сейчас окончательно уверовал в то, что есть жизнь после смерти. Пока что он соприкоснулся с призраком.

Чувства Марковцева были противоречивыми и сложными настолько, что разбирать их по косточкам было бессмысленно.

– Твой друг ненормальный, – высказался в подтверждение его мыслей Султан. Он всюду ходил за Марком, словно боялся остаться один на один с покойником. – Либо он считает себя неуловимым, либо у него девять жизней. Чего ради он наследил здесь?

– Он убийца, а не чистильщик.

– Ну надо же, – Узбек многозначительно выпятил губу.

Он вынул мобильник, но передумал и позвонил генералу Трохименко по домашнему Шарипа.

– Оставайтесь там, – распорядился генерал, выслушав Султана. – Я сообщу в управление. Ждите опергруппу.

– Да, – с важностью частного сыщика закончил разговор Султан.

* * *

Кознов проводил глазами Султана и его высокого спутника лет пятидесяти, и в груди у него зародилось беспокойство. Он не сумел как следует разглядеть незнакомца, но в мимолетном повороте головы ему показалось что-то до боли знакомое.

Кознов не стал искушать судьбу. Он увидел достаточно, и то, что хотел увидеть. Он поднял напряжение Султана до предела. Впереди очередная фаза четко разработанной операции, долгая и упорная работа. Он не предвидел подводных камней на пути к цели, но едва не напоролся на видимый риф: впереди его ждала встреча с еще одним старым знакомым.

Сержант Зубарев тряхнул головой. У него сложилось впечатление, что телевизор, который он смотрел, внезапно перевернулся; пара мгновений, и картинка восстановилась. Такое могло случиться с ним из-за переутомления. Но сержант накануне хорошо выспался, а на дежурство заступил час назад. А эффект «перевернутого телевизора» – всего лишь сравнение.

Зубарев смотрел на спину удаляющегося от него человека, на его седой затылок; его вязаная шапочка была раскатана до середины уха, и сержант четко рассмотрел даже неопрятный завиток. Секундами раньше сержант видел его лицо, когда тот проходил мимо, лицо знакомое, очень знакомое или нет, неважно, но раньше он его видел, – однако чертов затылок, на который он продолжал смотреть, напрочь заслонял ранее увиденную картинку. Оттого Зубарев еще раз тряхнул головой, как бы восстанавливая изображение.

У него ничего не получилось.

Шестом чувством он понимал: что-то важное скрывалось за встречей с незнакомцем, возраст которого был в пределах пятидесяти – пятидесяти пяти лет.

Несмотря на молодость, Зубарев не любил незаконченных дел, и сегодняшнее «наваждение» он посчитал таковым. Сержант тронул за рукав куртки своего товарища, а потом настойчиво потянул за собой, ничего не объясняя, только указав рукой на вызвавшего у него подозрение мужчину. Николай Марцевич послушно пошел рядом.

Зубарев молчал недолго. Он стал наговаривать приметы для напарника патрульного, но больше для себя, в надежде, что вслед за одной он вспомнит другую. Начал с того, что видел в данное время:

– Рост выше среднего. Телосложение плотное. Возраст пятьдесят – пятьдесят пять лет. Волосы седые или с проседью...

...может использовать грим... изменить походку...

Лоб высокий?

Пока что эта деталь всплыла в памяти Зубарева с вопросительными интонациями. Но зато он вспомнил часть своей курсовой на тему «Учение о криминалистической регистрации». Зубарев был слушателем юридического института. Он писал о системах учета преступников по рисунку вен на тыльных частях кистей рук, на лбу – так называемая веноскопия, а также по измерениям сетчатой оболочки глаз, состоянию зубов.

Он учился запоминать внешность человека по принципу «от целого к деталям», «сверху вниз»: рост, телосложение; голова, шея, руки, ноги.

Лицо овальное?

Хорошо свидетелям или потерпевшим, им неведомы специальные термины, и они сыплют житейскими словечками: «красивые глаза», «милая улыбка», «томный взгляд».

Скорее всего, пришел в выводу Зубарев, описание этого человека было перегружено деталями, а это зачастую приводит к тому, что работники милиции, принимающие участие в розыске, путаются и плохо запоминают.

Нос прямой?..

...возможно, на носу имеется шрам в виде беловатого или телесного цвета крестика...

Крестика на носу, кажется, нет.

С этого мгновения сержант «вспомнил все», а именно ориентировку на Кознова Валерия Петровича, 1955 года рождения, разыскиваемого за убийство. Помимо словесного портрета, имелась его «синтетическая фотография» – фоторобот, смоделированный из ранних фотографий Кознова в возрасте двадцати семи лет. Изображение искусственно состарили и, как оказалось, специалисты из IT-отдела не ошиблись даже в деталях. От этого у Зубарева даже мороз по коже пробежал.