– Ты не сказал, как я уйду с судна…

– Мне необходимо подготовить твой личный отход. До 14.00, до команды на продолжение операции, ты все будешь знать.

– Я выполню приказ, но только лишь если буду уверен, что смогу покинуть не только Москву, но и Россию. Только в этом случае я активирую взрыватели основного заряда. Прошу не забывать об этом!

– Как трудно работать с людьми, которые не верят тебе, – вздохнул Куршед. – Я когда-нибудь давал повод усомниться в том, что всегда держу слово, которое дал?

– Такого не припомню.

– Так какого черта, Юнус, ты сейчас выказываешь мне недоверие?

– Раньше, полковник, ты старался беречь людей, сейчас же обрекаешь на гибель весь отряд.

– Ты сам прекрасно понимаешь, что в данном случае эта жертва полностью оправдана. Если бы можно было обойтись без нее, я принял бы другое решение. Реально для выполнения акции требуется не более двух-трех человек. Но ответь мне, ты найдешь в отряде добровольцев?

– Нет! – решительно проговорил Гаев. – Никто не согласится умереть вместо другого.

– В том-то и дело. Поэтому я вытащу из России только тебя. А ведь, согласись, мог бы и не вытаскивать.

– Еще неизвестно, чем закончится акция и станешь ли ты в действительности вытаскивать меня…

– Я вынужден сделать это. Ведь взорвать теплоход можешь только ты. И я прекрасно понимаю, что ты нажмешь на кнопку подрыва только тогда, когда будешь уверен в своей безопасности.

– Хоп, мы поняли друг друга. Я все уяснил и продолжаю работать.

– В 13.40 я вновь свяжусь с тобой. К этому времени у тебя должно быть все готово для проведения главной акции. До связи, Юнус!

Отключив на время телефон спутниковой связи, Куршед, подумав, набрал другой номер. Ему ответил хриплый голос с небольшим восточным акцентом:

– Слушаю!

– Это полковник. Салам, Хайдар!

– Салам, Али! Рад слышать тебя!

– Ты где сейчас находишься?

– Там, где и должен находиться, – на даче нашего друга.

– Карта Москвы и Подмосковья с собой?

– Да. А что, у Охотника возникли проблемы?

– Нет. Просто я подумал: а если его пульт даст сбой? И тогда в нужный момент основной заряд не взорвется…

– Ты решил подорвать его?

– Да. И не надо задавать лишних вопросов. Ты помнишь, для чего я отправил тебя в Россию и сколько денег перевел на твой счет?

– Помню, полковник. Память у меня хорошая…

– Значит, слушай! Тебе с 14.30 необходимо быть на Софийской набережной метрах в ста от Большого Москворецкого моста.

– Это, кажется, напротив Кремля?.. И что я должен там делать?

– Дождаться подхода к мосту теплохода «Виктор Веселов». Как только он пойдет под мостом, активировать взрыватель основного заряда, что заложен на этом теплоходе.

– Заряд на теплоходе? – искренне удивился Хайдар. – Почему?

– Потому что мулла Омар в последний момент изменил план операции. Ты посмеешь не выполнить его приказ?

– Я выполню приказ, но хочу знать, зачем тогда Охотник закрывал заложников в пансионате «Березка»…

– Что еще ты хочешь знать? Спрашивай. Я передам твои вопросы в Пешавар.

– Хоп. Я сделаю все, что от меня требуется. Ты прав, я лезу не в свои дела… Значит, с 14.30 быть на Софийской набережной у Москворецкого моста и активировать взрыватель основного заряда через дублирующий пульт, как только теплоход «Виктор Веселов» зайдет под мост.

– Ты все правильно понял. Последнее предупреждение: о полученном приказе никто, кроме тебя, знать не должен. Никто, Хайдар. После подрыва поездом уезжаешь в Ростов-на-Дону, оттуда отход домой через Европу по отработанному маршруту. Я узнаю о проведенной акции из средств массовой информации, так что поддерживать между нами связь нет никакой необходимости!

– Я не могу переговорить даже с Охотником?

– Ты собираешься спалиться? Юнус уже захватил американцев и скоро начнет переговоры с послом США. Тебе ли объяснять, что с момента первого звонка Юнуса в посольство все переговоры в районе пансионата возьмут под контроль спецслужбы России…

– Ты прав! Значит, захват заложников – это только отвлекающий маневр?

– Наконец-то до тебя это дошло.

– Хитро придумано.

– Все, Хайдар! Помни, от тебя зависит судьба главной акции. Не подведи, иначе… Лучше не думать, что произойдет, если ты не выполнишь приказ. У тебя ведь семья в Кандагаре? Большая семья, десять детей, две жены…

– Одиннадцать детей!

– Тем более. Не подвергай их жизни опасности. Не надо… Даже у меня неприятно на душе, когда детей режут, как баранов. Мы поняли друг друга?

– Да, полковник.

– Да поможет тебе всевышний, Хайдар!

Куршед отключил телефон, положил его на стол, достал пачку неизменного «Кента» и прикурил сигарету, глядя, как медленно минутная стрелка проходит последний круг до отметки в 9.00.

Неожиданно станция издала сигнал вызова. Кто это еще? Охотнику рано. Опять Хайдар?

Куршед включил трубку и услышал голос помощника руководителя движения «Талибан», чему немало удивился.

– Да, Адил! Салам.

– Салам! Мы еще раз обдумали твой план и решили внести в него коррективы.

– Я что-то не пойму тебя, Адил… Какие могут быть коррективы, когда Охотник уже приступил к реализации плана?

– Ничего, приостановит работу.

– С чем это связано, позвольте узнать?

– Ты раздражен, Али? Не стоит. Ты все продумал превосходно, но не учел особенностей характера Охотника. Признаюсь, мы тоже сначала не придали им особого значения. Так что будем исправляться вместе.

– Что ты имеешь в виду?

– Гаев очень хитер. И пока он реально не окажется в безопасности, подрыв теплохода не проведет. Обеспечить же ему безопасность мы не сможем. Значит, теплоход спокойно пройдет мимо Кремля, а потом его атакует спецназ и операция потерпит крах.

– Вы недооцениваете меня и переоцениваете предусмотрительность Охотника, – самоуверенно проговорил Куршед. – Но, в принципе, дело даже не в нем. Я и не рассчитывал на Гаева.

– В смысле?

– Подрыв теплохода должен произвести контролер с набережной. Он уже на пути к месту акции.

– Вот как? А ты уверен, что его по пути не остановит милиция? Что он может застрять в пробках? Попасть в какую-нибудь непредвиденную ситуацию? И что тогда? Тогда спрос за срыв операции будет с тебя. По всей строгости… Только от этого легче не станет никому. Поэтому я предлагаю скорректировать план.