Мей осторожно забрала руки и сцепила их в замок:

– Нет.

– Что? Мей…

– Нет. Ни за что! Это мой ребенок, и он будет жить, пока жива я.

– Мей! Еще немного – и станет заметно! Я даже представить не могу, какая разразится гроза! Они избавятся от ребенка, накажут тебя и поскорее выпихнут из Института, пока лорд Героним не узнал и не передумал. И страдать за вас двоих будешь только ты. Мастер Ройм не вернется, Мей! Не вернется!

Рыжуля, обычно мягкая и нежная, упрямо сжала губы. Верта впервые видела ее такой отважной.

– Пусть разразится гроза. Мне уже все равно! Девочки, подумайте только, что они делают с нами! Мы вещи, игрушки! Даже наши тела нам не принадлежат… Может быть, они победят снова. Да что там, я уверена, что проиграю… Но, по крайней мере, буду знать, что боролась до последнего. И вдруг… Вдруг он все-таки вернется! Как я объясню, что не сохранила нашего ребенка?

– О, Мей… – тихо произнесла Эйлин. – Мей… Я и не думала, что ты такая смелая. Мы будем защищать тебя, пока будет возможно.

– Будем защищать, – эхом повторила Вертрана. – Еще есть время. Может быть, что-нибудь придумаем!

Испытание проходило в четыре этапа, по числу эссенций, представленных в выпускном классе. Первыми выступали аметисты, за ними бирюза, потом хризолит – Мей, и замыкающей шла Вертрана – аквамарин.

– Я с ума сойду от волнения, пока дождусь своей очереди! – нервничала Верта.

– Ничего, ты смотри на других – и отвлечешься! – посоветовала Элли.

Для этого испытания «розочкам» сшили неброские, строгие наряды, для каждого камня своего цвета. Эйлин с неудовольствием расправила подол фиолетового платья: оттенок ей не нравился. Зато Лоре удивительно шел бирюзовый, и она с торжеством поглядывала на товарок. С цветом повезло и Мей, изумрудно-зеленый подходил к ее рыжим волосам и светло-карим глазам.

– Жаль, что Нелл здесь нет, – вспомнила она о несчастной «розочке». – Вдвоем было бы не так страшно.

– А правда, кто-нибудь слышал про Нелл? – встрепенулась Дженни.

Но воспитанницы молча качали головами. В Институте она или ее уже отдали лорду, никому не было известно.

К концу сборов прибежала взъерошенная Богомолиха:

– Габи, что за нелепая прическа? Распрямите ей эти буйные кудри, у вас две минуты! Мей, дорогуша, ты что это, вздумала толстеть? Придется снова подобрать для тебя рацион, а пока, Тина, затяни ей талию потуже.

Подруги встревоженно переглянулись: вот и первые звоночки.

Классная дама на всех парах унеслась в экзаменационный зал проверять, все ли готово к приходу гостей, а Вертрана решительно отстранила прислужницу.

– Тина, давай я сама. Мей у нас очень нежная, еще, не ровен час, в обморок упадет.

Наклонилась к уху рыжули:

– Меюша, я потихоньку. Не волнуйся.

– Я думала, у меня в запасе точно есть пара месяцев, – сокрушенно прошептала Мей.

– Обычно да… Ты просто немного поправилась, не переживай.

Вместе с Элли они затянули завязки на платье, сделав талию Мей почти такой же узкой, как прежде.

Госпожа Гран, вернувшись через несколько минут, на этот раз удовлетворилась осмотром.

– Красавицы! Красавицы! – всплеснула она руками. – Такие душечки! А я ведь вас вот такусенькими помню! За мной!

Кресла, расставленные полукругом у небольшого подиума, были заняты лордами. Важные господа осматривались, переговаривались, держа в руках бокалы с вином. Прислужницы разносили закуски. Гости пребывали в отличном настроении, предвкушая представление.

«Розочек» подвели к скамейкам и рассадили отдельно. Вертрана и грустная Мей оказались в одиночестве, каждая на своей скамейке. «Держись!» – подмигнула ей Верта, а у самой сердце испуганно прыгало в груди.

На подиум поднялась госпожа Амафрея, слегка поклонилась под шум рукоплесканий:

– Каждая наша воспитанница – редкий драгоценный камень, и сегодня они продемонстрируют нам свою силу. Первыми станут выступать аметисты. Эйлин, сокровище, выйди и покажи пример!

Тонкая фигурка и горделивая осанка Элли мгновенно приковали к себе взгляды мужчин. Ей было страшно, но она ничем не выдавала своих чувств. Наоборот, можно было подумать, что блондиночка бесстрастна и сосредоточенна.

– Сила, которой владеет Эйлин, – ментальная магия! Кто из уважаемых гостей хочет дать задание нашей розе?

Со своего места поднялся плешивый лорд Лучиан, его приветствовали бодрыми выкриками.

«Как дети! – подумала Верта. – И это цвет общества…»

Она старалась не оглядываться, чтобы случайно не встретиться глазами с лордом Конором. В том, что он сегодня явился на испытание, Вертрана не сомневалась ни секунды.

– Дорогуша! – Лорд Лучиан откашлялся. – Я давеча сильно устал после охоты…

– Нажрался, как свинья! – выкрикнул лорд Бетхор, гости грохнули от смеха.

Элли стояла, подобно статуэтке, высоко подняв подбородок. Грязь не липла к ней.

– Устал! – повторил лорд Лучиан. – И куда-то в беспамятстве сунул свои любимые перчатки. Не могла бы ты покопаться в моей памяти и помочь их найти? Проникнуть, так сказать, в сокровищницу мысли!

– Скорее в хлев! – не успокоился грузный лорд Бетхор под новый взрыв хохота.

Вертрана, не выдержав, повернулась, чтобы посмотреть на этих людей. Хохотал молоденький лорд Ханк, вытирал слезы смеха лорд Героним, сотрясался в конвульсиях лорд Бетхор. Лорд Конор сидел, сжав губы, с его лица не сходило выражение холодного презрения. Поймав взгляд Верты, он сузил глаза и чуть наклонил голову.

– Конечно, лорд Лучиан, я помогу вам, – спокойно ответила Элли, будто не слыша смеха. – Постарайтесь не двигаться и, по возможности, освободите разум.

– Это он проделает без труда! – пискнул лорд Ханк.

Но лорд Лучиан, терпевший насмешки лорда Бетхора, на господина Одгера вызверился:

– А ты бы помолчал, щенок!

– Тихо-тихо, уважаемые господа. Не при дамах… – попыталась сгладить конфликт директриса.

– Я не вижу здесь дам! – буркнул лорд Лучиан, но тут же смутился. – Помимо вас, дорогая госпожа Амафрея.

Эйлин терпеливо ждала.

– Давай! – махнул рукой лорд. – Показывай свои фокусы.

Элли закрыла глаза, прикоснулась пальцами к вискам. Вертрана сжала кулаки, волнуясь за подругу: «Ты справишься! Все получится! Ты столько тренировалась!» Краем глаза заметила, что и Мей шепчет слова ободрения.

– Ваши перчатки… – медленно произнесла Эйлин. – Боюсь, я не обрадую вас. Вы бросили их в горящий камин. Если разворошите золу, то найдете оплавившиеся серебряные пуговицы – все, что от них осталось.