Стратос внимательно проследил за тем, как погружается ящик, оценил, не слишком ли бросается в глаза оставшийся над водой буек, удовлетворенно кивнул и повернулся к загорающим на корме девушкам:

– Дело сделано, мои царицы. Можно возвращаться к острову.

Южная ночь, словно черная пантера, вновь стремительно бросилась на Стили и подмяла его под себя. Даже одинокая луна, стыдливая наблюдательница бессчетных любовных таинств и подлых предательств, пряталась среди редких синих облаков, насытившись видом страстных утех на скалистом неприступном острове. В прохладной, беспросветной тьме оглушительно пели цикады, и лишь изредка глухое уханье ночной птицы или писк летучей мыши перекрывал этот монотонный концерт. Электрический ослепительный свет маяка волшебным всепроникающим оком пронзал морскую даль, перекрикивались охранники, патрулирующие периметр острова, мелькая яркими точками фонарей, но все они не могли ни на миг разогнать глухую, черную, как подкладка плаща Гекаты, ночь.

Но все это было только на поверхности. Внизу, под темной громадой замка, в облицованном мраморными плитами лабиринте ходов и коридоров царила вечная полутьма и тишина. Звуки шагов здесь утопали в мягких коврах, а стоны боли и наслаждения долетали лишь отзвуками через крепкие тяжелые двери, и все то, что происходило в этих подземных покоях, оставалось там навсегда. Подземелье было освещено редкими факелами в бронзовых креплениях, которые время от времени меняли безмолвные обнаженные рабы. Они неслышно проходили по запутанным коридорам, склонив свои бритые головы, не поднимая глаз, чтобы ненароком не увидеть слишком много. Никакой видимой охраны на этих уровнях уже не было, в святая святых могли попасть только гости, прошедшие полную проверку, и только по личному разрешению одной из Пяти Цариц.

Стилетто мог чувствовать кожей жар горящих факелов, мог слышать приглушенные стоны и причитания, чувствовал разлитый в воздухе запах благовоний и любовных соков, но видеть он не мог. Накрепко затянутая повязка из плотной ткани закрывала его глаза, а холодная сталь наручников опоясывала оба запястья. Его вел ничтожный Стратос, как всегда дрожащий, как бы не попасть в немилость к Царицам. Стилетто слышал, как неровно стучит его сердце, как сжимаются его потные ладони перед каждым поворотом дворцовых катакомб. Тупой служака думает, что контролирует ситуацию, но нужно всего одно уверенное движение мускулистых татуированных рук, чтобы свернуть его пустую черноволосую голову.

Новый коридор, в который они повернули, казался бесконечным, пока пленник кожей не почувствовал холодное дуновение воздуха из уходящего вниз лестничного пролета, и одновременно с этим впереди послышался тихий женский шепот. Стратос остановил конвоируемого, сделал пару шагов вперед и почтительно поклонился:

– Да, госпожа. Прошу прощения, госпожа, но этого человека уже ждет госпожа София, в третьем подвале…

– Хорошо, я знаю, Стратос, я все знаю. А теперь отойди и встань вон в ту нишу. Понял? Мне нужно кое-что сказать ему…

Стилетто почувствовал аромат женского тела, свежий и терпкий, смутно знакомый, и горячие губы зашептали из темноты на расстоянии ладони от его уха. Шепот был тихим, словно с ним говорил призрак, но слова были полны страсти:

– Берегись, Стилетто. Тебе предстоит встреча с самой жестокой из Цариц. Ее плетка не знает пощады. Ты не нравишься ей, она думает, что ты сыщик, не верит тебе. Боль будет… ошеломляющей. Но я помогу тебе.

До его ноздрей донесся терпкий смолистый запах, а через секунду теплые, мягкие ладони прикоснулись к его спине, растирая татуированную, покрытую шрамами кожу. Стилетто рефлекторно напряг взбугрившиеся могучие мышцы, пока незнакомка втирала летучее, почти мгновенно испаряющееся снадобье. Запах на пару секунд усилился, обжигая ноздри, но потом исчез практически начисто, оставив только слабое покалывание и холодок на коже. Он снова услышал тихий возбужденный шепот над ухом:

– Не бойся, я натерла тебе спину соком южного дерева малалеука, он притупляет боль и поможет тебе продержаться… Просто выживи сейчас, любимый, и ты будешь моим… И мы… Мы убежим отсюда, и все будет хорошо, только…

Ее шепот становился все жарче и быстрее, но под конец какой-то случайный звук спугнул его невидимую спасительницу, и Стилетто услышал лишь короткий вздох и торопливые легкие шаги, смолкавшие, удаляясь вверх по гулкой лестнице. Теперь было слышно только, как сопит перепуганный Стратос. Смотритель выждал еще немного времени, чтобы позволить госпоже удалиться, и осторожно вернулся к пленнику, легким толчком в плечо дав ему знак двигаться дальше. Он даже не обернулся, чтобы проследить, как легкая тень в черном плаще до пят исчезла за поворотом лестницы.

Женщина в черном плаще с капюшоном торопливо поднималась наверх, перепрыгивая грубые каменные ступени, и лампа с огарком свечи бросала на стены странные мятущиеся тени чудовищ и героев. Ее сердце колотилось бешеной птицей, ее губы шептали слова, словно в забытьи:

– Не знаю, откуда ты пришел и зачем. Но ты – это судьба. Ты знаешь мои самые черные тайны, ты сам моя самая страшная тайна, но мы все изменим. И мы сделаем это вместе. Я не хочу, чтобы все продолжалось по-прежнему.

Стратос и его пленник тем временем продолжили свой путь вниз в самое сердце катакомб, скрытых под замком Цариц. Сырость и промозглый мрак подземелья усиливались с каждой ступенью, пройденной вниз, словно мрачный привратник сопровождал Стилетто в само мрачное царство Аида, и когда уже казалось, что их унылому пути не будет конца, Стратос положил свою широкую ладонь ему на затылок, заставляя пленника согнуться почти пополам, чтобы пройти в недобро лязгнувшую крошечную дверь, и сам шагнул следом.

Стилетто выпрямился в полный рост, тревожно прислушиваясь. В подземелье пахло кровью, потом и кожей, от этого запаха волосы на загривке становились дыбом. Кроме того, там был еще кто-то, кто-то, кто передвигался очень тихо и следил за ним. Неожиданно тишину разорвал грудной женский смех, а затем прозвучал повелительный голос:

– Стратос, баран! Развяжи же ему глаза!

Смотритель торопливо повиновался, и через секунду Стилетто, моргая с непривычки, разглядывал освещенный неровным светом факелов подвал, в котором он очутился. Первым в глаза бросалось зловещее деревянное приспособление, напоминающее массажный стол, снаряженный множеством ремней, веревок и рычагов, рядом темнел в углу «Х» – образный крест, при взгляде на который оставалось только гадать, сколько долгих часов, полных наслаждения и мучений, провели на нем бесчисленные гости острова. Колодки, кнуты и плетки всех размеров на высоком длинном стенде вдоль стены, крюки и цепи. Темные каменные стены придавали этому месту еще больше сходства со средневековой камерой пыток. Но на все это не стоило обращать внимания, потому что посередине комнаты стояла ОНА.

Покрытая черной кожей со множеством клепок и застежек, словно вычурным доспехом, который не скрывал, а, напротив, обнажал самые интимные части ее соблазнительного тела; со своей совершенно гладкой, лишенной волос головой и чуть раскосыми глазами, она напоминала инопланетянина, и космическая раса, которую она представляла, была сексуальна, смертоносна и жестока. Плотоядные алые губы, змеящиеся в жестокой улыбке предвкушения, холодная ртуть глаз и длинный черный кнут, инкрустированную слоновой костью рукоять которого она держала в руках, как бы ни старался Стилетто сохранять невозмутимость, но такое зрелище, открывшееся ему после долгой темноты, заставило его взволнованно вздохнуть.