Да, я не гордая.

Но такого унижения не потерплю.

— А если не подчинюсь, что сделаете? — слова чеканились, как литеры. — Я кукла колдуна, не ваша. Вряд ли он одобрит, если вы меня поломаете.

И очень надеялась, что не ошибаюсь.

Следит ли Лод за мной сейчас?..

Дроу переглянулись — и я задохнулась от острой, пронзающей боли, когда мне в живот всадили кулак.

Согнувшись пополам, я снова рухнула на колени.

— И даже приказывать не нужно, — одобрил шрамолицый. Он меня и ударил. — А теперь проси оказать тебе честь…

— Нет, — выплюнула я.

Он лениво, наотмашь хлестнул меня по щеке. Больно, будто хлыстом. Видимо, заточенные ногти рассадили кожу.

— Никогда не перебивай господина. Уже второй урок. — Дроу равнодушно смотрел, как я хватаюсь за лицо. — Чем быстрее научишься быть послушной, тем лучше для тебя. Ты правда думаешь, что Миркрихэйр сильно горевал, когда попользовали его предыдущую девочку?

— Тоже неосторожно гуляла по дворцу, — сказал другой, с интересом наблюдавший за происходящим, — и поплатилась за это не только синяками. Она ведь личиком была ничего, не то что ты.

Похоже, Лод таки не следит…

Или ему действительно всё равно.

— Конечно, Миркрихэйр был недоволен, но что он мог сделать? Залатал её своими зельями и больше не выпускал из башни. Да она и сама не рвалась. Пока сбежать не попыталась, — шрамолицый склонился ближе к моему лицу. — Проси.

Им мало было просто унизить меня. Они хотели, чтобы я молила, на коленях молила о своём унижении. Отыграться на мне за всех ненавистных людей, что когда-то посмели не умереть, а загнали их сюда, чтобы самим наслаждаться свежим ветром и лунным светом. И эту парочку нисколько не смущала беззащитность выбранной жертвы. Скорее даже нравилась.

А уж если бы Лод вдруг одолжил им кольцо…

Нет, я не буду подчиняться. Не буду молить, кричать и плакать.

Не убьют же они меня, в конце концов.

Наверное…

— Нет.

В этот раз снова ударили кулаком. По скуле, прямо под очками, так, что я не устояла и упала на пол, завалившись на бок. Боль пришла не сразу — прежде в глазах, заволокшихся слезами, затанцевали цветные звёздочки.

Двести пятьдесят шесть, тысяча двадцать четыре, четыре тысячи девяносто шесть… только не кричать, только не кричать…

— Нет, ты будешь просить!

Ещё удар. Мыском сапога — по рёбрам. Боль пронзила иголками, перехватила дыхание, скрутила внутренности в раскалённый узел.

— Проси!

Удар — я всё-таки закричала.

Третий — я ухватила дроу за сапог, обвив руками его ногу, повиснув на ней, мешая двигаться; нет, не надо больше, пожалуйста…

— Маленькая сигинг![16]— Дроу яростно дрыгнул ногой, пытаясь высвободиться. — Я тебя научу…

— Лод! — безнадёжно, неосознанно завизжала я, прекрасно зная, что он не услышит.

Но по шее внезапно разлилось тепло нагретого серебра.

Что-то подцепило меня за ноги, вздёрнув вниз головой, библиотека исчезла в знакомом головокружительном мареве…

…и мы с дроу, чью ногу я так и не отпустила, кубарем покатились по пушистому ворсу бежевого ковра.

А остановились, лишь уткнувшись в мыски замшевых ботинок, похожих на мокасины.

— И что это значит, Артэйз? — голос Лода обжигал льдом.

Дроу мгновенно вскочил.

— Это ты мне ответь! — Горделиво отряхнувшись, он оглядел лабораторию колдуна. — Что я здесь делаю?

— Она позвала меня, я перенёс её к себе. Тебя захватило побочным эффектом. — Лод посмотрел на дроу, задержав светлый взгляд на расстёгнутых пуговицах камзола. Потом опустился на одно колено, ко мне, скрюченной, тяжело дышащей, держащейся руками за живот. — Что с ней?

— Тебе надо лучше воспитывать своих сигинг, Миркрихэйр, — отступив на пару шагов, дроу откинул волосы со лба. — Она шаталась по дворцу. Вынюхивала что-то в библиотеке. Не проявила ко мне должного уважения.

Колдун осторожно взял моё лицо в свои ладони, заставив повернуть голову.

И глаза его сузились.

— Он бил тебя? — тихо спросил Лод.

Я дёрнула головой в судорожном кивке.

— Просто бил?

Снова кивок.

Он нехорошо сощурился. Медленно поднялся на ноги.

— Лучше ей понять своё место сейчас, — разглагольствовал дроу, — всё равно ведь, когда наиграешься, нам отдадут, если Повелитель не решит сё сразу…

Не приближаясь к нему, кистью правой руки Лод выплел в воздухе некий сложный символ.

В следующий миг дроу отчаянно попытался стряхнуть нечто, вцепившееся в его горло, выдавившее из глотки сдавленный хрип.

Он явно не сразу понял, что это его собственная рука.

— Кажется, Сумэйл в прошлый раз решил не распространяться о последствиях своего поступка, — крепкими пальцами сжимая воздух рядом с собой, Лод спокойно наблюдал за тем, как дроу душит сам себя. — Значит, придётся повторить урок.

Дроу пытался оторвать цепкие пальцы от шеи, помогая подбородком и свободной левой рукой, — бесполезно. Ладонь отказывалась подчиняться, повторяя движение пальцев колдуна.

— Она — моя, — нежно, почти шёпотом проговорил Лод. — А я ненавижу, когда трогают мои вещи. Ясно?

Дроу судорожно закивал.

— И если эти вещи портят, я очень расстраиваюсь. Когда я расстраиваюсь, то перестаю контролировать себя. А когда я перестаю контролировать себя, то могу натворить… всякое. Это тоже ясно?

Кивок — ещё судорожнее. Дроу задыхался, серое лицо его темнело.

— Чу-удно, — пропел Лод, опуская руку.

Дроу согнулся пополам, кашляя, дыша тяжело и шумно. Потом, не разгибаясь, уставился на свои ладони.

И сквозь жгучую радужную пелену, застилавшую мне взгляд, я не сразу заметила, что суставы на них распухли, а пальцы скрючились, словно в артрите.

— Тебе повезло, что ты не сделал с моей девочкой большего. Можешь спросить у Мэя, какой урок я преподал ему… а у тебя в ближайшие дни всего-навсего поболят руки, — любезно пояснил колдун. — Есть будет трудновато, не говоря уж о том, чтобы кого-то ударить. Друзьям передай: следующий так дёшево не отделается.

— Тебе это так не сойдёт, — прохрипел дроу, судорожно прижимая ладони к груди, будто это могло помочь.