– У меня здесь встреча! – с вызовом сказала Люба, решив наплевать на условности. Посидит немного и в одиночестве, дожидаясь своего кавалера. – Столик на фамилию Градов.

– Пожалуйста, проходите, – сразу залебезил швейцар. Лицо его враз изменилось и стало умильным.

Он не по-мужски грациозным движением принял на руки Любин плащ и изящно повесил его на плечики, сдувая при этом невидимые пылинки.

– А он… – Люба нервно сглотнула, – уже здесь? Ну, мужчина.

– Вас ждут, – торжественно объявили ей, и повели за столик.

Ресторан оказался шикарным. То ли жизнь Алексея Градова резко изменилась, то ли он решил произвести на бывшую возлюбленную впечатление. На столах белели хрустящие скатерти, сияли столовые приборы и бокалы, отражая пламя зажженных свечей. Народу было мало, и, увидев одинокого мужчину за одним из столиков, Люба сразу поняла, что ей туда.

Увидев ее, Алексей Градов отложил салфетку и привстал. Люба узнала его сразу. И… не узнала. Он выглядел теперь так, как выглядят мужчины, от которых в этой жизни все зависит. Которые сами решают, куда им идти и что делать. С кем встречаться, а кого игнорировать. Которым достаточно одного взгляда, чтобы поставить зарвавшегося хама на место. Потому что за ними, за этими мужчинами сила. Короткая стрижка, выдвинутый вперед подбородок, во взгляде сталь. А раньше эти глаза были просто серыми. Или голубыми? Все эти годы Люба боялась вспоминать его лицо, потому что сразу вспоминала и другое. Удар, резкую боль, темноту, а потом уже другую боль, там, где сердце. Ноющую тоску. Свое разбитое вдребезги женское счастье…

«Господи, да кто он теперь такой?» – гадала Люба, пока официант отодвигал стул, чтобы она уселась. Градов кивнул и тоже сел. Слов от волнения не нашлось у обоих.

– Ничуть не изменилась, – сказал наконец он и улыбнулся. Потом посмотрел на часы и констатировал: – Девять ноль-ноль. И даже не попыталась спрятаться в дамской комнате.

«Мысли мои он, что ли, читает?» – вздрогнула Люба. И со вздохом сказала:

– А ты изменился.

– Состарился?

– Повзрослел. То есть я совсем не то хотела сказать…

– Я понял. Ты с работы. Проголодалась, наверное? Может, меню посмотришь?

Она вспыхнула и схватила меню. Сидит, пялится на него, говорит банальности. И трясется от непонятного волнения. Подумаешь, изменился! Костюм надел! Может, это единственный? Градов просто хотел произвести на нее впечатление. И все это Любе только кажется: его значимость, какой-то особенный взгляд…

Нервно листая меню, Люба спросила:

– А ты… чем теперь занимаешься?

– Работаю, – он улыбнулся, но совсем по-другому. Любе показалось, что устало.

– Бизнесом занимаешь, или…

– Или, – отрезал он. – Люба, я на государственной службе. Не думай, будто я что-то от тебя скрываю, просто не надо так сразу. Это длинная история, хотя, началась она еще при тебе. Господи, что я говорю! – он грустно рассмеялся. – Еще при тебе! Будто ты умерла, а потом воскресла. Ты всегда была. А для меня… – он осекся. Люба невольно посмотрела на его правую руку. Обручального кольца на пальце не было. Хотя, это еще ни о чем не говорит.

– Ты до сих пор так и не заглянула в меню. Не голодна, или сомневаешься в том, что это хороший ресторан?

– Нет, конечно же, хороший! Судя по накрахмаленным скатертям, количеству столовых приборов и официантов. Ба! – она посмотрела в меню. – И цены!

– Не стесняйся. Я могу себе это позволить.

«Да, он изменился. С деньгами у него проблем нет, это уж точно. И банки теперь не грабит, взламывая их сайты. А ведь он гениальный программист. Гм-м-м… На госслужбе», – она, кажется, начала догадываться, что это за служба. На которой приобретают такой вот пронизывающий взгляд, скупые манеры и значимость каждого движения и слова.

– Как твой роман с милиционером?

– Стас недавно женился. Я, пожалуй, готова сделать заказ, – сказала она, чтобы сменить тему.

– Я знал, что долго вы не протянете, – а он, напротив, не собирался ее менять. Упорно гнул свое. – Слишком уж вы разные. Рыбу или мясо?

– Я буду рыбу.

– Тогда и я буду рыбу.

– Хочешь продемонстрировать мне, насколько мы с тобой похожи?

– Просто соскучился. – Он подозвал официанта и сделал заказ.

– Почему же тогда так долго не объявлялся? – спросила Люба, выбрав напитки.

– Мне казалось, наши встречи не доставляют тебе радости. И потом, карьеру делал. Когда мужчина не находит счастья в личной жизни, он ищет утешение в работе. А если в этой его работе семья, лишь помеха, он быстро добивается успеха.

– Ну и в каком ты звании?

– Догадалась? Все правильно: ты ведь психолог. Скажу так: твой Самохвалов, в каком бы звании он сейчас не находился, при нашей встрече в кабинете у высокого начальства будет отдавать мне честь. Хотя я и не его начальство. Если Стас, конечно, не дослужился за это время до генерала. В чем я лично сомневаюсь.

– Он вообще уволился из органов. Теперь начальник службы безопасности в строительной корпорации.

– Значит, деньги у него есть, – кивнул Алексей. – И жена теперь есть. А ты по-прежнему одна, и от скуки опять ведешь какое-то расследование. Ну и чем я могу тебе помочь?..

– Как-то все это странно… – она через силу проглотила тигровую креветку, оказавшуюся в салате. Еда вдруг показалась невкусной и пресной.

– Что странно? Салат? Я сейчас позову официанта…

– Не надо. Я не о том, – с досадой поморщилась она. – Салат нормальный. Хотя и слишком уж дорогой. Ты, как утверждаешь, на госслужбе. Я знала тебя как талантливого программиста и хорошо помню нашу последнюю встречу. Перед тобой был выбор: сесть в тюрьму или сотрудничать с правоохранительными органами. Ты выбрал сотрудничество. И правильно сделал, – торопливо добавила она. – Но тогда подразделение, в котором ты служишь… Засекречено. Или я ошибаюсь?

– Ты все верно говоришь. Продолжай.

– Но тогда почему так просто было тебя найти? Людмила, конечно, работает на телевидении. Но она далеко не всемогуща. Я подозреваю, что власти у тебя гораздо больше. И информации. Или ты врешь, или…

– Или?

– Алексей, я требую объяснений!

– Умница. Разумеется, если бы я не захотел, чтобы меня нашли, никто бы и не нашел. И если бы на твоем месте был кто-то другой, то я бы здесь не сидел. Но тебя я обязан предупредить и… подстраховать. Видишь ли, Люба, в наше время, когда есть Интернет и бурно развиваются высокие технологии, самая важная война информационная. Именно потому, что я такой талантливый программист, я так быстро и так далеко продвинулся по службе. Мое подразделение как раз и занимается информационной войной. Управлять людьми оказалось просто: надо всего лишь подключить их к матрице. Подсадить на Интернет. И время от времени вбрасывать нужную информацию, отсекая ненужную или вредную. Все пропускать через фильтр и делать правильные акценты. Молодые люди, а главное, подростки чрезмерно увлеклись селфи. Поэтому проблема взята на контроль. И вдруг мне поступает сигнал, что кто-то активно интересуется этой темой. Не мне тебя учить: при всей прозрачности Инета он под контролем. Все запросы фиксируются и суммируются. Есть статистика. Вопрос: кто интересуется столь активно нашей работой? Друг или враг? С какой целью интересуется? Что это за пользователь такой? Параллельно мне сообщают, что меня ищет редактор по гостям суперпопулярного ток-шоу. Мне достаточно было увидеть, на кого зарегистрирован телефонный номер, с которого поступают запросы. Я понял, что вы с Ивановой опять во что-то вляпались. И поспешил на помощь, – он широко улыбнулся. – Я ведь знаю, что ты за «красных» а не за «белых». Ты делаешь это во благо. Опять, небось, кого-то спасаешь?