— Этот человек знает, кто вы? — спросил Славник. Слова господина встревожили его.

— Нет, он ни о чем даже не подозревает. Да и как бы он мог догадаться?

— Тогда, мой господин, я сделаю так, как вы сказали.

Чех встал со своего места, опустив взгляд в знак почтения, поцеловал круглый верх рукояти своего меча и, с трудом сгибая не привыкшую к поклонам спину, поклонился Доминусу на прощание.

Пробыв в пути еще десять дней после остановки в Ниме, Игнасио и его спутники остановились на вершине небольшого холма рядом с Тулузой и неожиданно увидели перед городом осаждавшее Тулузу войско крестоносцев.

Пока они шли сюда, торговец узнал от нескольких встретившихся им по пути паломников, что еретическая непокорная Тулуза восстала против власти церкви, королевской семьи и в первую очередь графа Симона де Монфора. Жители Тулузы защищали автономию своего города. Их поддерживали провансальские ополченцы графа Раймунда Тренкавеля, недавно победившие врагов возле города Бокера.

Было ясно: осада затянется надолго, хотя, по доходившим до него новостям, Игнасио предполагал, что будет иначе. Тулузские солдаты сопротивлялись осаждавшим. На западной стене города шел яростный бой возле предместья Святого Киприана. Оттуда по двум мостам крестоносцы могли бы пройти в сам город, но легче сказать, чем сделать. Именно в этом месте городские стены были хорошо укреплены. Говорили, они могут выдержать натиск противника больше девяти месяцев.

Осаждающие толпились вдоль рвов и пытались пробить себе проход в укреплениях города. Чтобы защититься от ядер и кипящего масла, которые летели в них со стен, они передвигались в повозках, покрытых бычьими шкурами. Вдалеке баллисты крестоносцев били по бастионам Тулузы, отвечая на удары горожан.

Вдруг Гийом потянул торговца за руку и указал ему на предводителя крестоносцев.

— Вот он! Это Монфор! Пусть дьявол заберет его к себе! — проворчал он сквозь зубы.

Игнасио и Уберто вгляделись в тот участок панорамы, на который указал Гийом, — между берегами Гаронны и въездом на мосты. И увидели командующего крестоносцами, который скакал в атаку, окруженный охраной главного штаба. Несомненно, Симон де Монфор. На большом треугольном щите и на чепраке коня изображен его герб — поднявший лапу лев с раздвоенным хвостом. Поверх панциря на графе был белый плащ с ярко-красным крестом. Монфор гордо мчался вперед. Его глаза пылали, длинные черные усы топорщились и высовывались из-под цилиндрического шлема.

Вынув меч из ножен, граф громко закричал, торопя своих людей. Потом он приказал отряду лучников стрелять поверх зубцов стены в «злодеев», имея в виду солдат противника, которые как раз заряжали боевые машины. Сразу же над рядами крестоносцев взлетело целое облако стрел, которые должны были превратить в решето артиллеристов, расставленных за укреплениями. Крестоносцы яростно закричали, их отряды, разрушавшие укрепления врага, в очередной раз бросились к стенам, укрываясь в тени мощных передвижных башен.

В этот момент Игнасио и его спутники с высоты своего холма увидели неожиданное изменение в ходе событий. Несколько тулузских женщин внутри стен своего города прошли между трупами солдат и сумели привести в действие на выступах стены пушку. Металл взвизгнул, ядро полетело в сторону крестоносцев, описав в воздухе длинную дугу, и со свистом обрушилось точно на голову Монфора.

Граф покачнулся и рухнул на землю.

Крестоносцы замерли на месте. Похоже, что они даже ругаться не способны без приказа. Солдаты охраны главного штаба мгновенно окружили упавшего военачальника. Кто-то снял с Монфора шлем и металлический подшлемник. Один из солдат выкрикнул:

— Он умер! Граф де Монфор убит!

Со всех сторон вокруг стен Тулузы раздались горестные крики крестоносцев. Но их жалобу заглушил гул ликующих голосов, поднявшийся над городом. Было 25 июня 1218 года.

Гийом наслаждался этим мгновением. Он только что видел, как умер один из палачей его семьи!!! Неожиданный подарок судьбы. Он пожелал Монфору как можно скорей провалиться в мир проклятых и вечно страдать за зверства, совершенные при жизни. Гийом не знал, что думать о рае, но в ад он верил всем сердцем.

— Тулуза победила! Теперь крестоносцы уйдут! — сделал вывод Уберто, глядя на то, как отряды воинов Креста уже не таким ровным строем отступали к своим лагерям.

— Не торопись, мальчик. Посмотри туда, — огорченно сказал Игнасио и указал на группу всадников, галопом подъезжавших к городу. На их знамени был герб короля Франции. — К осаждающим прибывают подкрепления. Тулуза слишком богатый город, чтобы крестоносцы так легко отказались от него. Это будет продолжаться долго — недели. А может быть, и месяцы.

— Тогда что ты предлагаешь делать? — спросил Уберто, нервно поглаживая гриву своего коня.

— Мы могли бы пробраться в город ночью, — предложил Гийом.

— Чтобы нас приняли за вражеских шпионов? Так рисковать неразумно. Я предпочитаю пока обойти это препятствие.

— Как это?

— Тулуза не единственное место, где мы должны побывать. Вивьен де Нарбон в своей криптограмме указал еще три места. Пока будет продолжаться осада, поищем в других местах.

Уберто кивнул и сказал:

— Мы должны расшифровать остальную часть сообщения.

Торговец пришпорил коня и предложил:

— Поищем прибежище, где сможем думать спокойно. Здесь оставаться слишком рискованно.

Перед тем как последовать за ним, Уберто в последний раз бросил взгляд на долину. Крестоносцы уже возвращались к своему труду.

Под стенами Тулузы бушевала битва. Но в монастыре Святого Романа было тихо, хотя и сюда долетали громкие крики и звон оружия. Брат Сципион Лазарус, защищенный аркадами библиотеки доминиканцев, неподвижно сидел в ней за своим письменным столом и был совершенно равнодушен к тому, что происходило от него столь близко.

Он думал о книге «Утер Венторум» и о том, чем пришлось пожертвовать, чтобы извлечь из нее пользу. Он даже присоединился к монахам-проповедникам, последователям брата Доминика де Гусмана, чтобы без помех работать в Риме, Болонье и Тулузе, не вызывая подозрений. И все ради единственной цели.

«Брат Доминик — странный человек, — размышлял Сципион Лазарус. — Его идеалы — смирение и благочестие, но он далек от идей францисканцев». Много лет Сципион следовал за этим человеком и считал, что свободен от каких-либо подозрений. Правда, иногда боялся, что не сможет обмануть брата Доминика. А Сципион Лазарус не мог позволить ничем выдать себя и никому, даже брату Доминику, открыть свою тайну. А уж тем более теперь, когда хитроумный замысел, который он шаг за шагом осуществлял долгие годы, наконец должен принести результат. До завершения осталось совсем немного. К тому же брат Доминик не смог бы помешать ему, даже если и заподозрил что-то, — в эти дни он был с визитом в Риме.