Иезуит поглощал пищу самозабвенно и жадно, что никак не вязалось с его субтильным сложением. После завтрака начинался урок. Брат Мэтью был приятно удивлен лингвистическими способностями Ричарда, и через три недели занятий они уже могли общаться на примитивном мандаринском диалекте.

Хотя Ричард с удовольствием изучал местный язык, еще больше его интересовало то, что брат Мэтью знал о Срединном царстве и, разумеется, о торговле опием. А брат Мэтью был пламенным учителем. Когда иезуит затрагивал тему, которая была ему особенно интересна, он вскакивал и принимался расхаживать по палубе перед своим неизменно внимательным учеником, размахивая маленькими ручками и говоря с таким пылом, будто каждому его слову внимает конклав.

— В Калькутте правительство Индии — читай, правительство долбаной Англии, чтоб ей гореть в аду! — продает опий ящиками на открытых аукционах таким компаниям, как «Британская восточно-индийская»…

«Проклятые Врассуны», — подумал Ричард и тут же поймал себя на мысли, что невольно начинает рассуждать так, как говорит маленький иезуит.

— …Которая владеет монополией на прямую торговлю между Англией и Китаем и чьи корабли Ост-Индской компании являются самыми большими океанскими судами в мире.

Это удивило Ричарда. Значит, у Врассунов — монополия на торговлю между Англией и Китаем… Немало же денег им пришлось рассовать по карманам парламентариев, чтобы добиться этого!

— Существует также «Дент и компания», английское представительство которой торгует с Китаем с середины семнадцатого века, так же как «Джардин Мэтисон», огромная шотландская компания, и «Американ Олифант и компания», которая занимается обеспечением миссионерской деятельности и чье показное благочестие, — иезуит произнес это слово так, словно оно представляло собой неприличную шутку, — оправдывает их второе название — «Дом Сиона». — После этих слов брат Мэтью громко засмеялся и повторил название «Дом Сиона» восемь или десять раз, и каждый раз — все более и более смачно. — Все они еретики и вероотступники! Все до единого, гореть им в аду! Бедные, заблудшие души. Кто мы без Рима? Я тебя спрашиваю: кто мы без Рима?

Ричард не знал, что ответить, и поэтому промолчал. Тем временем брат Мэтью со счастливым видом продолжал:

— Ты мог бы заметить, что их еретическая вера и миссионерское рвение не мешают им торговать опием. Что ты об этом думаешь?

И снова Ричард не знал, что ответить, и спас его лишь ораторский пыл его коротышки учителя.

— Существуют также мелкие независимые торговцы, — продолжал он нескончаемый монолог.

«Но за каждым из них должны стоять деньги Врассуна, которые тот заработал благодаря полученной от парламента монополии», — подумал Ричард.

— И все это абсолютно легально, в Индии! — зашелся тонким девчачьим смехом брат Мэтью. — Но в тот момент, когда ящики из мангового дерева грузят на борт корабля, Индия — читай, Англия, чтоб она утонула в океане вместе со всеми населяющими ее мерзавцами! — поворачивается спиной, умывает руки, подобно Понтию Пилату, и лицемерно удивляется: «Господь милостивый, куда, по-вашему, идут все эти наркотики?»

Последняя фраза была произнесена со свистящим акцентом выпускника Итона, еще не известным в то время Ричарду. По всей видимости, маленький иезуит любил пародировать аристократов и правительственных чиновников, причем Ричард подозревал, что это у него получается отменно.

— Совершенно легально опий покидает Индию, но, подходя к своему основному рынку, Китаю, он превращается в контрабанду. Всем и каждому с самого начала известно, что этот опий производится специально для Китая. Он полностью адаптирован к китайским вкусам. — Брат Мэтью хихикнул. — Это единственный товар, который китайцы хотят получать в обмен на свой чай. Чай с самого начала являлся конечной целью англичан. Китайский черный чай способен совершить путешествие по океану и сохранить все свои ценные качества, сын мой. Одним из этих ценных качеств являются ввозные пошлины, пополняющие сундуки налогового ведомства ее величества. На эти деньги сука может покупать себе много новых красивых платьев!

— Поэтому на торговлю со всех сторон оказывается влияние. Индийский опий — на китайский чай, китайский чай в Англии — на фунты стерлингов, фунты стерлингов — на индийский опий от индийского правительства и — снова Англия. Скоро англичане даже не станут утруждать себя переправлять фунты стерлингов в Индию, они просто заставят бедных индусов покупать рубашки, произведенные на их мануфактурах в Манчестере. Рубашки — на опий. Опий — на серебро. Серебро — на рубашки. И так — круг за кругом, круг за кругом, как дьявол и его шлюха с бочонком рома.

«И на каждом круге Врассуны снимают свою долю», — подумал Ричард.

Той ночью Ричард сделал еще одну запись в дневнике.

Спрос на мечты всегда был и остается огромным. Брат Мэтью утверждает, что китайский работяга, получающий двадцать лянов в месяц, на которые он должен обеспечивать семью едой, одеждой и жильем, нередко тратит десять лянов на опий.

Маленький иезуит просто не может понять этого.

Я — могу.

Только под воздействием опия этот китаец перестает быть простым трудягой, живущим в нищете, без надежды на перемены к лучшему. Неожиданно он получает возможность наслаждаться всей той роскошью, которая доступна только богатым. Он больше не беден. Он больше не двуногий мул. Он теперь гордый господин, хотя бы до тех пор, пока длится действие наркотика.

Урок продолжился следующим утром. Брат Мэтью достал карту и, по мере того как говорил, указывал на различные места и произносил географические названия.

— В начале века маньчжурский император запретил европейцам доступ в Поднебесную империю. За двадцать лет до этого нас, иезуитов, вышвырнули из Пекина, прогнали в отдаленные районы страны и запретили приближаться к большим городам. Многие из нашей братии умерли в безвестности. Почти каждый подвергся пыткам.

Ричард посмотрел на маленького убогого человечка. Может, его тело скрючилось именно в результате маньчжурских пыток?

— Откровенно говоря, никто из нас не преуспел в обращении сколько-нибудь значительного количества местного населения. — Он улыбнулся застенчивой улыбкой и сменил тему. — Наконец в ответ на ропот со стороны англичан — а они, как нация, являются нытиками и слабаками — император издал эдикт. Он открывал заморским дьяволам, фань куэй, доступ в Срединное царство с целью торговли, но только через сложную систему речных водных путей, ведущих через Бокка-Тигрис к Кантону. — Он показал дельту Жемчужной реки на карте. — Пришельцам с Запада было запрещено ступать на священную землю Китая везде, за исключением небольшого участка Кантонского залива, прямо позади Тигрова острова.

Брат Мэтью показал еще одну точку на карте.

— Велик ли Кантон?

— Он больше, чем Калькутта и Лондон, вместе взятые.

В Лондоне Ричард не бывал, но Калькутта по своим размерам значительно превосходила Багдад, поэтому он был впечатлен.