Отталкиваю ее, чтобы подойти к ящику с инструментами.

Она стоит неподалеку, но держит некоторую дистанцию, и это уже хорошо. По крайней мере, теперь она знает, на что я способен.

Своего рода пробная версия того Тигана, который себя не контролирует. Короче, по мне так лучше вообще ее просто игнорировать.

Ремонтировать двери, надо признать, совсем не мой профиль, обычно я их наоборот ломаю. У меня вообще никогда не было возможности заняться такого рода ремонтом, но мне кажется, что это должно быть сродни взломам: нужно только проявить немного фантазии и смекалки.

Наконец, открываю ящик с инструментами и про себя матерю отца. За исключением четырех пятидесятидолларовых банкнот в ящике нет ничего. Его вес должен был меня насторожить изначально, но я слишком мало спал, чтобы нормально соображать.

Понятно, значит, отец решил отомстить нам за свою бессонную ночь по полной, и, насколько я понимаю, урок будет один на двоих.

Он хочет, чтобы ремонтом мы занялись вместе с львицей. Хочет, чтобы я убил его дочь, что ли? Потому что если все и дальше так пойдет, она не переживет этот день.

Кстати, вот и она, стоит тут рядом и от нее за километр разит плохим настроением, будто дешевыми духами.

– Ну, что ты там застыл? Передай мне молоток, или еще какую-нибудь штуку, чтобы убрать шурупы, которые остались в…

Тут она сама заглядывает в ящик и видит, что же лежит там внутри.

– Ну и придурок, – заканчивает она.

Нехорошо так говорить про своего отца, Елена! Но я бы не сказал лучше. Наверное, мы бы все-таки смогли найти общий язык.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно отвели глаза. Зачем я это сделал? Подумает еще, что она мне нравится.

Она со вздохом выпрямляется, а я поднимаю деньги. Две сотни баксов. Не многовато ли?

– Нужно купить все необходимое, – сообщает она.

Я поворачиваюсь к ней и протягиваю купюры.

Даже речи быть не может о том, чтобы мне идти в магазин, и уж тем более вместе с ней. Для меня это было бы ударом ниже пояса, легче, блин, верблюду в игольное ушко пролезть.

Львица поднимает руки.

– Уж не думаешь ли ты, что я пойду туда одна?

Именно об этом я как раз и думаю!

Для надежности, хоть и помнил про то, как отлично она меня понимает, я даже кивнул головой.

Она тут же взглянула на меня с большим удивлением. Даже не знаю, чему она удивилась больше, моей наглости или тому, что я в первый раз ответил на ее вопрос. Она даже рот раскрыла от неожиданности.

Выражение удивления на ее лице быстро сменяется привычной ненавистью. Очевидно, она все-таки поняла мой ответ. И в мгновение ока ее щеки становятся ярко-красными от гнева. Не люблю общаться, даже если мне и доставляет удовольствие удивлять ее или злить, и все это за одну секунду, но сейчас чувствую, что просто обязан отвернуться, чтобы избежать ее пронизывающего взгляда. Будто бы боюсь, что она сможет проникнуть в мою голову и увидеть все то, что я там прячу.

Время между нами на секунду застывает, но она быстро прерывает молчание:

– Ты с ума сошел! Напоминаю, что это именно ты сломал дверь.

Это по твоей вине так, сучка, не нужно было марать мою футболку этими грязными словами.

Я подхожу к ней и хватаю за руку, чтобы вырвать деньги. Куда она денется – если между моей комнатой и ванной больше не будет двери, то я буду каждый день видеть, как она принимает душ.

Ее рука лежит в моей, но она пытается вырваться. Сильнее сжимаю ее руку и притягиваю к себе. Потом резко отпускаю и кидаю деньги ей прямо в лицо. Я хорошенько смял их, чтобы они прилетели ей прямо в лоб: я не поеду с ней по магазинам.

– Р-р-р-р-р-р! Прекрати уже, блин! – рычит она и тоже пытается оттолкнуть меня.

Она отходит немного и деньги падают на пол. Кроме одной банкноты, которая так и остается приклеенной к ее лбу. Прямо посередине, просто восхитительно. Она затормозила на секунду, соображая, в чем дело, а потом яростно принялась тереть лоб, пытаясь отодрать ее.

Я заржал.

– Да пошел ты! – закричала она и кинула в меня этой бумажкой. – Ты ведешь себя как маленький мальчишка, у тебя чувство юмора такое же как у Чева!

Не могу остановиться и смеюсь все громче. Нет, ну правда, это сильнее меня: чем больше она злится, тем больше мне хочется смеяться. Просто потому, что это злит ее еще больше.

Она собирает с пола деньги и идет ко мне.

Что она задумала? Если она рассчитывает мне их отдать обратно, я заставлю ее их сожрать. Судя по ее виду, она настроена серьезно. Но что она делает? Елена подходит ко мне и просто засовывает двести баксов мне прямо в карман, даже не подозревая насколько близко находится мой член. Я настолько шокирован этим, что отпрянул от нее на несколько шагов назад.

Интересно, что бы сказал на это ее отец? Если она меня трогает, то и я ведь имею право ее потрогать, разве нет?

Пересекся с ее злым взглядом зеленых глаз, но в этот же момент случайно встал ногой в пустой ящик для инструментов и тут же упал назад, прихватив с собой единственное, что попалось мне под руку: Елену. Ее пальцы все еще были в моем кармане. Я схватил ее за тонкую талию, которая пряталась за уродливым огромным свитером.

– А! Тиг… – начинает она, но уже слишком поздно. Она выставляет вперед руки, чтобы не упасть, и они упираются мне в грудь, но я все равно утягиваю ее за собой, такая она была легкая. Теперь я точно разобью себе лицо. Ну, а потом она будет в этом виновата, что это из-за нее я так пострадал.

– Отпу…

Слишком поздно, она падает на меня, пока я пытаюсь за что-то уцепиться единственной свободной рукой. Нащупав стену позади меня, я опираюсь на нее спиной и медленно сползаю по ней вниз, пока не оказываюсь на полу.

Ее волосы щекочут мне нос, а наши тела полностью соприкасаются друг с другом.

Мы просидели так, не двигаясь, буквально несколько секунд, а потом она отскочила от меня как фурия и выдернула руку из моего кармана.

Ай, мой член!

– Твою ж… Да ты просто больной! – бросает она мне и начинает вставать на ноги.

А я сижу и смотрю, как кое-что другое встает у меня между ног и принимает уже какие-то совершенно пугающие размеры.

Львица отталкивает меня, прежде чем повернуться спиной.

– Ты сделал мне больно… – продолжает она.

Хорошо придумала! А ведь, между прочим, это я ударился о стену и смягчил собой удар.

Ее свитер немного задрался, и я вижу кусочек обнаженной кожи на ее бедре. Кровь резко отхлынула от моей головы вниз, у меня аж голова закружилась.