озере Сальтшён. Земля была сухой, и прежние страхи людей вспыхнули с новой силой – всем были памятны пожары, случившиеся прошлым летом, которые уничтожили целые лесные массивы и заставили жителей покинуть свои дома.

Эйра присела за кухонный стол с приговором суда в Питео. Оно было объемным, непривычно исчерпывающим. Архивариус в Хэрнёсанде обратила внимание на детальное описание, заметив, что никогда не видела ничего похожего.

– Все настолько подробно изложено, – сотрудница столько раз повторила эту фразу, что Эйра поняла – она сама в шоке от прочитанного.

Судебный процесс состоялся в ноябре 1981 года.

Перед судом предстали семь молодых людей. Адам Виде был первым, кто изнасиловал потерпевшую Анетт Лидман. Именно он стал зачинщиком всего. Он раздел ее в палатке, судя по показаниям некоторых свидетелей.

Стащил с нее трусы и платье.

По словам Адама Виде, Анетт разделась сама, совершенно добровольно. Он был уверен, что она согласна. Ведь она была влажной уже там, в машине, когда он ласкал ее. И она по своей воле отправилась вместе с ним в палатку – разве это не говорило о том, что она хотела его?

Иначе как еще он мог истолковать ее поведение?

Другие же показали, что, когда они добрались до места, Анетт уже была пьяна до бесчувствия и не сумела бы самостоятельно дойти до палатки в таком состоянии.

В начале восьмидесятых ДНК-экспертиза еще не применялась при расследовании преступлений. Когда Анетт Лидман осматривали, то сумели определить лишь наличие большого количества спермы, но не того, кто на самом деле кончил в нее.

Сам Адам Виде настаивал на том, что он был слишком пьян для половых сношений. Даже стоять на ногах прямо не мог, поэтому просто лежал на ней сверху и тыкался, пытаясь попасть. Потом его затошнило, и он выбрался из палатки, оставив ее там.

Снаружи он столкнулся с незнакомым ему парнем. И черт дернул его сказать, что у него в палатке лежит девчонка, только и мечтающая о том, чтобы ее поимели.

Или он так прямо и заявил: «Тебе нужно ее оттрахать».

После этого показания расходились.

Адам Виде ушел и напился еще сильнее, ну а тот незнакомый молодой человек явно последовал его призыву и залез в палатку, равно как и большинство его друзей. Никто не протестовал и не пытался прекратить оргию. Напротив, все дружно сменяли друг друга под одобрительные возгласы друзей. Кого-то даже хлопали по заднице, пока он занимался делом.

Один за другим. Страница за страницей, с подробностями от каждого из подсудимых. Как такое возможно, что ни один из них не опомнился и не сказал «хватит», не помешал тому, что произошло? Или хотел сказать, но промолчал?

Один утверждал, что она толкалась в ответ, другой – что она была без сознания. Кто сорвал с нее платье, так и осталось невыясненным. У последнего, шестнадцатилетнего подростка, который был самым младшим в их компании, с эрекцией возникли проблемы, и тогда его приятель посоветовал ему вместо члена запустить внутрь руку. Он так и сделал, пока не увидел, что его пальцы покраснели от крови.

Адам Виде вернулся в палатку только утром. Анетт Лидман лежала там, голая. Он спросил ее, как она себя чувствует. Она не ответила, и он вышел.

Когда же кто-то наконец забил тревогу и Анетт повезли в больницу, она по-прежнему находилась без сознания. Уровень алкоголя в крови составил четыре промилле.

Она понятия не имела о том, что с ней произошло.

Адам Виде и пятеро из остальных обвиняемых получили год тюрьмы за сексуальную эксплуатацию. По закону это не могло считаться изнасилованием, потому что девушка не оказывала сопротивления. Даже самого младшего судили за жестокое обращение, но он был передан на попечение социальных служб.

Эйра поднялась и вскипятила себе воды для чая.

Какое-то воспоминание засело в голове и неотвязно грызло ее, что-то из курса юриспруденции. После жесточайших дебатов по этой теме соответствующая статья закона была пересмотрена. Разве это не в начале девяностых произошло? Она немного погуглила в интернете и нашла текст с решением, вынесенным на заседании риксдага, где изнасилование в Йевредалене упоминалось в связи с новым законодательным проектом. В наши дни семеро насильников едва ли отделались бы годом тюремного заключения.

После чего Эйра занялась тем, чего с нетерпением ждала уже давно и вот наконец дорвалась. Прямо как ребенок, который с годами понял, что нельзя заранее подглядывать в рождественские подарки.

Она вернулась обратно к судебному приговору и принялась просматривать личные данные обвиняемых. Имя в Швеции поменять легко, но вот персональный регистрационный номер сопровождает человека от колыбели до гробовой доски, и лишь в самых исключительных случаях государство позволяет гражданину порвать со своим прошлым.

Едва ли подобное могло произойти с человеком, который был осужден на год тюрьмы за сексуальную эксплуатацию.

Только штатные следователи имели портативные полицейские компьютеры, которые могли брать с собой домой. Самой же Эйре, чтобы получить доступ к картотеке и базам данных, требовалось для начала как минимум оказаться в полицейском участке. Но в Сети существовало полно открытых сайтов, которые предлагали поиск персональных регистрационных номеров. Последние четыре цифры[8] таким путем ей выяснить не удалось, но это было уже не так важно.

Эйра набрала персональный регистрационный номер Адама Виде. Он родился в августе 1959-го. Кстати, совсем скоро у него день рождения. Должно быть, он еще жив, подумала она, вводя «Нюланд» – это был почтовый адрес тех, кто жил в Кунгсгордене и его окрестностях.

Вот оно, совпадение!

Ах ты черт, подумала Эйра и в волнении сделала круг по кухне. После чего снова села и уставилась на имя, мерцавшее на экране.

Эрик Трюггве Нюдален.

Как же она сразу-то не обратила на него внимания! Ведь оно же было в приговоре суда, в графе с полными именами обвиняемых!

АДАМ Эрик Трюггве Виде.

Он отбросил имя Адам, а когда женился, взял фамилию своей супруги – вот тебе и вся игра в прятки.

Но что это означало?

Вспомнилось, как Трюггве Нюдален приветствовал их во дворе своего дома крепким рукопожатием. Без сомнения, он был высок, имел густую шевелюру, но вот его глаза – были ли они голубыми? После недолгих раздумий Эйра поняла, что из нее вышел бы плохой свидетель. Разговаривая с человеком, она чаще пыталась прочесть, что скрывается за его взглядом, и почти не обращала внимания на внешность.

Трюггве Нюдален показался ей самым невозмутимым и разумным человеком в этой задерганной и ставшей малость истеричной семье.

Эйра заметила, что