– Отставить истерику! – скомандовала Шу сама себе.

Она – принцесса. Сумрачная колдунья. Вчера вечером она была одета так же в точности, только еще чумазая и босая. Светлому принцу и темному магистру это вовсе не помешало восхищаться ею, драться для нее и ее целовать!

– И не краснеть, – велела она себе намного тише. – Подумаешь, поцелуи. Может быть, мне вообще все приснилось! Так что самое время пойти и разведать.

Натянув одежду и пообещав себе выучить все нужные заклинания, Шу прислушалась к потокам, пронизывающим дом шера Тавоссы или как его там.

Ни светлого принца Люкреса, ни темного магистра Бастерхази в доме не было. Следы – были. Шу могла бы легко показать комнату, где они ночевали… вместе? Как странно, неужели в доме шера Тавосса не нашлось отдельной комнаты для самого принца? Или?..

Припомнив, как искрили темный и светлый шер, касаясь друг друга, как сплетались черная и белая ауры, Шу снова залилась жаром. Это было красиво! И естественно! Они же – шеры, дети Драконов, а для Драконов такие мелочи, как пол, несущественны… Ох. И о чем она опять думает? Надо остыть! И неплохо бы вспомнить, почему она не хотела замуж за светлого Люкреса и считала врагом темного Бастерхази. Наверное, у нее были серьезные причины. Когда-то давно.

Вылив половину воды из кувшина себе на голову, а другую половину выпив, Шу несколько раз глубоко вдохнула, выдыхая медленно, на счет до пяти. А потом спокойно и с достоинством, подобающим истинной Суардис, дернула за шнур, вызывающий прислугу, и в ожидании остановилась у окна.

Там, за окном, светило солнце, пересвистывались иволги и шелестела блестящая, тугая после дождя листва. Сад шера Тавоссы, вчера казавшийся Шу облезлым и колючим буреломом, сегодня выглядел прелестной картинкой из модного журнала. Яркие клумбы, увитые виноградом беседки, стриженые самшиты и горделивые платаны словно звали любоваться и восхищаться ими.

А главное, сегодня Шу вовсе не чувствовала голода! Только сейчас, увидев сидящего под платаном солдата с рукой на перевязи, он поняла, что может даже не чувствовать чужой боли! Слава Двуединым!..

…и светлому Люкресу Брайнону. Наверняка именно он помог ей вчера. Он же сильный целитель, не зря в газетах пишут, что он собирается переаттестовываться на вторую категорию!

Когда в комнату вошла пожилая служанка, Шу обернулась к ней со счастливой улыбкой.

– Скажи-ка, завтрак уже был?

– Нет, ваше высочество, – не решаясь поднять на Шу взгляд, сказала служанка. – Завтрак через четверть часа, в девять.

– Замечательно! А магистры… его высочество Люкрес… они уже уехали?

– Магистры уехали на рассвете, ваше высочество. Сказали, обратно в столицу.

Отпустив служанку, Шу снова уставилась в окно. Значит, на рассвете. И ей не показалось – это в самом деле был Люкрес. Ее жених. То есть официальной помолвки, наверное, не было, но… он же приехал к ней? Только почему-то сразу уехал, даже не поговорил с ней…

А, хватит гадать! Надо просто спросить у Медного.

Именно это Шу и сделала, едва явившись в столовую и усевшись за стол напротив шера Тавоссы – седого, с военной выправкой и шрамом на половину лица. Надо же, раньше Шу и не замечала этого шрама. Вообще ничего вокруг не замечала, если уж начистоту.

– Фортунато, зачем приезжали его высочество и шер Бастерхази?

– Посмотреть на ваше высочество и грозовую аномалию, – невозмутимо отчитался Медный.

– И что сказали?

– Что вашему высочеству следует вернуться в крепость Сойки и еще год учиться у дру Бродерика и капитана Герашана. – И, опередив очередной нетерпеливый вопрос Шу, добавил: – Для вашего высочества оставили письма. Три штуки. И коробку. Ваше высочество получит их сразу после завтрака. И прошу вас, сначала прочитайте, а потом уже спрашивайте.

Пожав плечами, Шу пожелала всем приятного аппетита и принялась за завтрак. Что ж, она помнит уроки шеры Исельды и будет неустанно тренироваться. Во всей Валанте не найдется ученицы прилежнее! Так что в следующий раз, когда она встретится с Люкресом, она будет похожа на настоящую принцессу, а не растрепанного пажа. Так-то.

С письмами и коробкой, в которой что-то копошилось и царапалось, она чинно и благородно ушла в свою комнату. Правда, половину дороги бежала бегом – но никто ж не видел!

Пока бежала, мысленно перебирала возможности – что же в коробке? Заглянуть в нее, не открывая, не получилось: подарок был окутан невидимой и непроницаемой воздушной пленкой. Насколько могла понять Шу, это заклинание еще и успокаивало то существо, что находилось внутри.

Так кто же тут?

С отчаянно бьющимся сердцем Шу поставила коробку на стол, вскрыла ее – и восторженно взвизгнула. В коробке сердито зашебуршали и заклекотали, требуя не орать и выпустить скорее из тесноты.

– Красавчик, ты мой красавчик, – заворковала Шу, обеими руками вынимая белоснежного ястреба.

Тот смотрел на нее любопытными глазами-бусинами и шевелил когтистыми лапами. По его оперению проскакивали жемчужно-голубые и сиреневые искры, такие знакомые и приятные на ощупь, что Шу не устояла. Прижала птицу к себе и прикрыла глаза, вспоминая – как это было во сне.

По всему телу тут же разлилось тепло, губ почти коснулись другие губы, запахло грозовой свежестью, разгоряченным мужским телом и морским ветром с отзвуками сосен, мокрого песка и оружейного масла. Сумасшедше прекрасный запах!

– Я назову тебя… назову тебя Ветер, – не открывая глаз и почти ощущая касание Люкреса кожей, сказала она птице.

Ястреб в ответ недовольно заелозил у нее в руках, намекая: с птицами надо аккуратнее, не поломать перья!

– Прости, красавчик. – Неохотно открыв глаза, Шу посадила его на спинку кресла, чтобы когтям было за что зацепиться, и велела: – Сиди спокойно.

Немного подергав крыльями и потоптавшись, Ветер успокоился и прикрыл глаза. А Шу принялась за осмотр. Магическое плетение было сложным и тонким, но при этом напоенным силой так, словно она лилась с неба.

Снова погладив ястреба по крылу, Шу улыбнулась. Почему словно-то? Этой ночью сила в самом деле лилась с неба, и светлому шеру всего-то и надо было, что ею воспользоваться. Очень изящно и мастерски – плетение больше всего походило на драгоценное шелковое кружево, но при этом было надежнее стальной проволоки. Наверняка Ветер легко долетит до Метрополии, ни разу не приземлившись. Легко и быстро, куда быстрее обычной имперской почты.

– Спасибо тебе, светлый шер Люкрес, – шепнула Шу, погладила птицу по голове и почувствовала, как воздушные искры ласково щекочут ладонь.

Она бы, наверное, сейчас же побежала во двор, выпускать ястреба и смотреть на его полет, но взгляд упал на стол – и лежащие на нем письма. Три письма.

Одно – с королевским единорогом на синем сургуче, отцовское. Второе – с ястребом на темно-алом, судя по искрам огня и тьмы, от темного шера Бастерхази. И третье – с императорским кугуаром на бирюзовом. Его Шу сначала поднесла к лицу и вдохнула запах: недорогой бумаги, явно из запасов шера Тавоссы, и морского ветра, сосен…