Потом он добавил, повернувшись к зрителям:

– Этот человек принадлежит мне, не так ли, джентльмены?

– Да.

– И я могу сделать с ним всё, что хочу?

– Раз уж он хотел скальпировать вас, сделайте с ним то же самое… Его скальп, настоящая житница вшей, стоит десять долларов.

– Боб, дорогой мой друг, – сказал Франсуа ковбою. – Не поищите ли для меня лассо в избушке?

– Вот нужный вам предмет, Франсуа, – сказал бравый парень, в мгновение ока слетавший в избушку.

– Спасибо.

Франсуа без видимых усилий поднял ирландца, отчаянно болтавшего ногами, отнес его к коновязи, приставил его к брусу, привязал веревкой, как колбасу, и выдернул у Патрика нож.

Толпа с интересом наблюдала за происходящим. Юноша, будучи наполовину краснокожим, хотел закончить поединок как положено, жестоким эпилогом всякого индейского единоборства. Зрители приблизились, чтобы посмотреть, как брызнет кровь, и услышать, как скрипят под ножом кожа и волосы…

– Он хорошо себя ведет, мой друг Фрэнсис, – прошептал Боб, тогда как Жак и Жан безмолвно, как это делают индейцы, смеялись.

С ножом в правой руке Франсуа левой схватил густую поросль негодяя и провел лезвием ножа вокруг головы, от одного уха к другому, окружая затылок и лоб.

Потом он резко надавил на нож изо всех сил.

При контакте с холодной сталью несчастный испустил ужасный вой, сразу же перекрытый взрывом безумного, конвульсивного хохота, одного из тех видов смеха, который переворачивает людей, делает их больными и заставляет плакать.

Шутник Франсуа вел по черепу Патрика тыльной стороной ножа!..

Да-да! Тупым краем! А жертва заливалась хохотом во всю мочь.

Но наибольшей интенсивности хохот достиг тогда, когда Франсуа принялся изо всей силы соскабливать непокорные пряди, вскоре усыпавшие землю вокруг жертвы. Обнажился невзрачный, грязный, засаленный череп.

– Всё! – сказал Франсуа, увидев голову соперника голой, как пушечное ядро. – Эта операция заменит и купанье, и гребешок. Ну, вот ты и оскальпирован, мой бравый Патрик… Помни, что могло быть и хуже. В другой раз я не буду таким терпеливым.

Разношерстная толпа, прибывшая столь решительно настроенной, была окончательно покорена. Собравшиеся прокричали тройное «ура!» и отправились назад, в Хелл-Гэп, вместе с ирландцем, которого волей-неволей подняли на самые выдающиеся плечи в городе.

Наконец-то Боб и канадцы были свободны!

– Наконец-то мы победили и освободились! – сказал Боб, когда шумные мерзавцы, нанятые мистером Джонатаном, отправились по дороге в Хелл-Гэп, торжественно вознося оголенного до кожи потомка ирландских королей.

– Победа, не принесшая плодов! – отозвался Жан.

– Просто потеря времени, – добавил Жак.

– Ну а теперь что делать? – заключил Франсуа.

Боб сразу нашелся:

– А! Так вы полагаете, что этот блестящий успех не повлечет за собой ничего, кроме потери времени и новых вопросов?

– Вы видите что-нибудь еще?

– Возможность вернуться в Хелл-Гэп и нанести там сто девятнадцать новых ударов!

– Вы в этом уверены?

– Боже мой!.. Надо плохо знать моих соотечественников, чтобы игнорировать неизбежное: все они, бдительные, секретарь и шериф, расположены принять нас как самых дорогих гостей. Больше того, я утверждаю, что среди тех видных граждан, оплаченных и напоенных вашим врагом, вы сможете найти не только благожелательный нейтралитет, но при случае и эффективную поддержку. Такие сцены, как те, что недавно происходили, не забываются так скоро. Вы завоевали куда более прочные симпатии приграничных нелегалов, чем те, которые завоевываются долларами и тоннами виски.

Четверо наконец-то оставшихся наедине с собой мужчин устроили совет прямо перед избушкой. Они решили появиться в городе сразу же после захода солнца, чтобы об их прибытии не донесли мистеру Джонатану.

Доводы Боба относительно симпатий, которые юноши могли бы найти у горожан, победили последние сомнения. Решившись поставить на карту всё, они согласились попытаться пойти в наступление.

Надо произвести разведку в доме врага, узнать его привычки, а потом, смотря по обстоятельствам, выработать конкретный план действий.

После хорошего купанья, смывшего всю грязь, налипшую в ходе стычки, и вернувшего ковбою его белую личину, удалив раскраску индейского наряда, юные канадцы и янки предались сладостному отдыху на шестидесятиметровой скале, которая обрывалась в Чертово озеро.

Темной ночью они добрались до старательского кэмпа и укрылись в срубе одного из друзей Боба, ожидая начала военных действий.

А война началась на следующее утро, и разжег огонь этой войны Боб.

Конторы мистера Джонатана открывались ровно в восемь утра летом, в девять – зимой. В семь сорок пять Боб, наслышанный о пунктуальности хозяина и служащих банковского центра, медленно двигался к неприветливой на вид двери, преграждавшей со стороны улицы вход в жилище банкира.

Боб, обычно не обращавший внимания на одежду, на этот раз вырядился безукоризненно, несомненно, по совету юных канадцев. Серая фетровая шляпа с золотым шнуром и огромными полями, груботканая рубашка голубого цвета, зашнурованная спереди ярко-красным шнуром, красный пояс, удерживающий два револьвера системы кольт, оправленных в серебро, и широкий нож с роговой рукояткой, штаны из шкуры дикого животного, окаймленные на индейский манер бахромой, мягкие сапоги с серебряными мексиканскими шпорами, украшенные широкими, подобно блюдечку, колесиками – короче говоря, он облачился в парадный костюм ковбоя, претендующего на элегантность.

Как только пробило восемь часов, Боб подошел к тяжелой двери, с трудом открыл ее и проник в обширный зал, перегороженный надвое надежной решеткой, которая могла бы выдержать осаду. У Хелл-Гэпа была плохая репутация. Поэтому в решетке были проделаны четыре отверстия, прикрытые рифлеными медными дверцами и делившие решетку на четыре отделения. У каждого прохода сидел служащий с козлиной бородкой, с карандашом за ухом, жующий табак, выплевывающий жвачку и наводящий справки в деловой книге.

Следует отметить одну, типично приграничную деталь. Необходимо сказать, что каждый из этих мирных бюрократов держал перед собой, вместо пресс-папье, по два револьвера крупного калибра.

– Что желаете? – спросил один из служащих с типичной грубостью янки.

– Получить деньги, о которых сказано в этой бумаге, – ответил Боб, вытаскивая из-за пояса сложенный листок.

Человек с козлиной бородкой развернул этот лист и начал читать вполголоса, произнося слова в нос: