— В самый раз. Такая идея. Должно выглядеть немного «слишком». Как в стиле рококо.

Женщина грустно присвистнула. Судя по тону голоса, она не слишком верила в нашу победу. Я с удовольствием рассыпалась в благодарностях, чтобы немного ее взбодрить. Сшила она качественно, я бы не сделала насколько ровные строчки. Мне понравился результат. Я бы с удовольствием носила сама такую красоту. И не только ночью. Сорочка скорее напоминала платье. Но в и этом факте можно было углядеть весомый плюс. Потрясающий дизайн и функциональность — два в одном.

Я потрепала пальцами широкие оборки из рюшей и осталась довольна. Их приятно перебирать и гладить. Успокаивает.

«Три в одном!» — едва не завопила я на весь зал. К счастью, вовремя опомнилась.

Роскошь. Функциональность. Успокоительный эффект.

— Еще пять минут, девушки! — прозвучал голос Бориса. — Кто готов, одевайте манекен.

Мужчина двигался от одного стола к другому. Иногда он хохотал, иногда показывал большой палец, иногда почти не задерживался у стола. Наконец, настал наш черед. Я улыбнулась и помахала ему рукой, как доброму старому другу. Ведь даже не успела поблагодарить его за утренние подарки.

— Да, ё-епт, — прикрыл он глаза рукой и обернулся на камеру. — Вырежьте потом мой мат.

Я сразу напряглась. Зачесала нос, но не потому что он чесался, а потому что слишком нервничала.

— Да все хорошо, не переживай, есть только около двадцати замечаний, — неожиданно рявкнул мужчина, тяжело выдохнув.

— Опять не очень?

— Очень не-е-е, — произнес он, и мне показалось, что «не-е-е» звучало целую вечность.

Стиснув зубы от злости, я гордо расправила плечи. В конце концов, это абсолютно субъективное мнение, не подкрепленное никакими фактами. Что не так в форме? В цвете? В общей концепции?

— А если объяснить аргументировано? — задала я конкретный вопрос.

— Не встает.

Я отступила назад, не зная, что ответить.

А вот это вообще не мои проблемы!

Я порывалась ответить что-нибудь язвительное в свою защиту, но слова застревали комом в горле. Да и путного ничего не шло на ум, кроме: «Лечиться надо!» Я проглатывала злобу капля за каплей и не смогла выдавить ни звука.

— Сексуальная — это вообще какая? — спросил Борис, словно мы внезапно оказалась на открытом уроке перед авторитетной комиссией.

Я только губы надула. Не могу с ним говорить. Вообще.

— Давай-ка подскажу: чувственная, эротичная, возбуждающая! — громко сыпал он синонимами, точно расстреливал меня из пистолета у всех на виду. — А не рюши!

Не рюши. Поняла! Хватит надо мной издеваться.

— Аля, ты выбываешь, — гаркнул он, не оставив мне ни единого шанса.

Может, надо бы было плюхнуться на пол в обмороке, завывая «Не-ет!», согласно роли «девы в беде»? Я стояла, не двигаясь, вцепившись в ночную рубашку, как в единственное, что сохраняло во мне рассудок. Аплодисменты, баллы, смех, чья-то победа — все слилось у меня в голове в единый неразборчивый гул. Ирина сбежала сразу после оглушительного «Не рюши!», и я осталась одна. Совсем одна в целом мире, не принимающем то, что я привношу в него.

Что там нужно говорить, когда ЧП?

Вот же я…

Я даже произнести не могла… «Счастливая». Да куда уж там.

Лучше бы осталась дома и отправляла новые резюме. Не «дома». Его квартира не мой дом. Ох.

Спустя время комната опустела, а я не двигалась с места.

— Аля! Аля! — раздался голос Бориса в дверях.

Я посмотрела на него остекленевшими глазами.

Вот поражаюсь мужчинам. Несколько минут назад укорял меня в абсолютной никчемности, а теперь зовет: «Аля! Аля!» И, видимо, ждет, что я замечу его, обращу на него внимание, может, даже заговорю с ним. Надо же какое самомнение у человека!

— Аля, ваза! — заговорил он, и я мельком кинула взгляд на несуразный огромный кристалл в его руках.

Похожие штуковины герои собирают в компьютерных играх.

— Ты просила вазу, — мужчина поставил кристалл на стол и вышел.

Повезло же ему, что я не буйная и не разбиваю подарки о голову дарившего сразу после получения.

Оставшись наедине с вазой, я прикрыла глаза.

И почему сексуальность женщины всегда должна быть привязана к мужчине? Почему женщина не может быть сексуальна сама по себе? Сама для себя? А не для кого-то другого?

Я вообще воспринимаю мир иначе.

Ты выглядишь роскошно, даже если тебя никто не видит. Даже если рядом нет мужчины. Даже если рядом только любимый кот. Даже если и любимого кота у тебя нет! Ты все равно выглядишь шикарно просто для самой себя, потому что ценишь себя, красавицу. И ты все равно сексуальна, даже если тебе не нужно никого возбуждать.

— Ух, ты! — услышала я знакомый женский голос.

Викторика в длинном платье молочного цвета походила на спустившегося с небес ангела.

Неужели я настолько раздавлена, что уже планирую встретиться с ангелами?!

— Чуть подлиннее бы! — девушка вытащила ночную сорочку из-под моих уже ослабевших пальцев и приложила к себе.

Надо признать, что ночнушка делалась практически по советским стандартам. Далеко не мини, серьезно ниже колена.

— Можно я быстренько примерю?

— Да ты что, тут камеры везде! — разом проснулась я. — Надеюсь, у Бориса хватило мозгов не поставить их в туалете.

— Я мигом! — выкрикнула Викторика и унеслась из комнаты.

«Надо будет ее сфотографировать, — размышляла я. — Под ее золотые волосы коралловый цвет лучше подходит. Для такой бледной, как я, чересчур ярко. Да и ленты в рюшах сливочные, молочные, кремовые. На ней красиво будет. Хотя бы на сайт с бесплатными объявлениями повешу. Может, пристрою за двести рублей».

Но девушка вернулась в зал в своей одежде. Я расстроено вздохнула.

— Беру сорочку! Сколько стоит? — Викторика сжимала в руках ночнушку с такой же любовью, как ее Никуся плюшевого единорога.

Я закашлялась от такого-то поворота.

— Ну-у, — потянула я.

— Ткань от Бориса, твой только пошив?

Я кивнула. Дизайн и пошив. Знаменательные рюши пришивала я сама.

— Две тысячи рублей нормально? — быстро проговорила она. — Знаю, тебе нужны сейчас деньги.

— Угу, — покраснела я.

Надеюсь, она покупает мою сорочку не из жалости.

— Спасибо! Как искусно подобраны цвета! М-м-м-м-м! Мне кажется, она пахнет настоящими цветами!

Девушка положила передо мной две зеленые купюры и обняла ночнушку.