— Ладно, теперь мы это прояснили… Должны ли мы? — Я жестом указываю на пляж перед нами, и через мгновение она возвращается ко мне, и мы продолжаем идти, пока не останавливаемся у огромных скал, которыми заканчивается наш путь.

— Вода выше, чем я надеялась. У тебя, наверное, будут мокрые штаны. — Она смотрит на край последнего камня, указывая мне, куда мы направляемся.

Пожав плечами, я отпускаю ее руку, сбрасываю туфли и расстегиваю джинсы, стаскивая их с ног и перекидывая через плечо.

— Лучше?

— Э-э… — Она делает пару шагов назад в воду, но ее глаза остаются прикованными к моим боксерам, которые действительно дерьмово скрывают мой стояк. — Это может быть либо действительно глупая идея, либо лучшая, которая у меня когда-либо была.

Ее глаза сверкают злым умыслом.

— Ты должна была отдыхать, принцесса. Я не уверен, что эти идеи пойдут на пользу твоей ране.

— Хм… И вот я подумала, что ты не хотел, чтобы я искала утешения у кого-то другого.

— Утешение? Я думал, ты просто хотела мой член.

Я вхожу в воду, следуя за ней, когда она разворачивается и выходит, пока волны не достигают ее колен, огибая огромный камень и исчезая с другой стороны.

На пляже было не так много людей, но сразу становится очевидно, что мы здесь совершенно уединены.

Небольшая бухта с каждой стороны окружена высокими скалами. Это последнее, что я ожидал увидеть после всего того идеального белого песка, по которому мы ходили.

— Вау, это…

— Рай? — заканчивает она за меня. — Это почти так, как будто ты здесь единственный человек на планете.

— Два человека.

— Хм?

— Только два человека, — говорю я, снова хватая ее за руку и притягивая к себе для обжигающего поцелуя.

В ту секунду, когда это заканчивается, она выскальзывает из моих объятий и выходит из воды.

— Так ты действительно думаешь, что этот парень собирается попробовать еще раз?

— Где ты в последний раз видел свой нож, Чертовка? — спрашиваю я, опускаясь на клочок сухого песка рядом с ней.

— Ты вернул его мне в тот день, когда Тиган разбила мою машину. Это было в моей сумке для поддержки.

— Ты когда-нибудь вынимал его?

— Э-э… — думает она, снова опираясь на ладони. — Я могла бы положить его на свою тумбочку. Я не помню, как положила его в свою сумочку.

— Так это все еще было в твоей спальне?

Она смотрит на меня с понимающей ухмылкой, играющей на ее губах.

— Ты уверен, что не брал его? Похоже, у тебя пунктик насчет того, чтобы пробираться в мою комнату и красть мои вещи.

— Твои трусики, принцесса. Мне нравится красть твои трусики, а не твой нож.

— Ну, ты возвращал его, потому что украл, — указывает она.

— Да, хорошо. Виновен. — Я ложусь на спину, опираясь на локоть, и смотрю на нее сверху вниз, когда она полностью откидывается назад. — Я надеялся на маленькое «око за око». Если я верну твой, то, возможно, получу свой.

— Ах, всегда есть скрытый мотив. И подумать только, я только что подумала, что ты хотел, чтобы я пырнула Тиган ножом в ногу за то, что она осмелилась приблизиться к моему ребенку.

— Твой ребенок? — спрашиваю я с удивлением.

— Да, и я скучаю по ней. Что с того?

— Ты — нечто другое, ты знаешь это?

— Нужно быть одним, чтобы узнать другого. — Повернувшись на бок, мы лежим лицом друг к другу, в то время как волны продолжают плескаться у наших ног, а небо вокруг нас становится оранжевым от заката. — Итак, ты снова не забрал мой нож обратно, и итальянцы, по-видимому, не пырнули меня ножом. Так кто же это сделал, Шерлок?

— Это вопрос на миллион долларов, детка. Сразу после того, как он достал твой гребаный нож, если он был в безопасности в твоей комнате.

— Ты предполагаешь, что есть какой-то другой больной ублюдок, которому нравится пробираться в мою комнату и оставлять маленькие любовные записки на моем зеркале?

— Мне жаль. Это было мелочно. — Она приподнимает бровь. — Я думал, ты была там. Я был взбешен, когда не нашел тебя покрытой мылом и голой в душе.

— Нет. Я отрывалась с итальянским жеребцом на вечеринке у Нико.

Рычание вырывается из моего горла, заставляя ее усмехнуться.

— Ты действительно собственник, не так ли, Себастьян?

— Я думал, ты поняла это в ту секунду, когда я вырезал свое имя на твоем бедре. И для протокола, я не сожалею об этом.

Себ смотрит мне в глаза взглядом, который заставляет мое сердце биться быстрее.

Это слишком много, и я чувствую, что снова закрываюсь.

Я хочу правды. Я хочу знать, что он на самом деле чувствует, но, услышав, что он на самом деле не ненавидит меня, я не чувствую ничего такого, чего ожидала. Я думала, что почувствую облегчение. Радость от того, что это чувство не просто одностороннее. Но, наряду со всеми остальными, он лишил меня доверия, и я просто не могу найти в себе силы поверить ни одному слову, которое слетает с его языка.

Мое сердце отчаянно хочет этого, но моя голова настроена на то, чтобы быть разумной и защищать свое непостоянное сердце.

— Я думала, что это больше похоже на «никто другой не может получить тебя».

— Отчасти, — признается он, наклоняя свое лицо к моему, пока наши носы не соприкасаются, — но в основном это был жест «ты моя».

Он захватывает мои губы, прежде чем я успеваю ответить, и целует меня так глубоко, что мои бедра сжимаются, и все мои аргументы о его поведении пещерного человека вылетают у меня из головы.

Когда он, наконец, отстраняется, его глаза темные и полны злых намерений, а грудь вздымается. Видя, что его маска давно исчезла, я погружаюсь в честность обеими ногами, рискуя спросить то, о чем он не захочет говорить.

— Расскажи мне о Деми, — шепчу я.

Весь воздух вырывается из его легких, и он перекатывается на спину.

Я знала, что это требование сильно ударит по нему, но я хотела подтолкнуть его. Если я когда-нибудь буду ему доверять, мне нужно знать, какое жесткое и уродливое дерьмо заставляет его тикать.

Чувствуя, что ему это нужно, я прижимаюсь к нему и кладу руку на его пресс. Его мышцы вздрагивают от прикосновения, и мне приходится подавить улыбку, зная, что одно мое прикосновение влияет на него.

— Она была… — он глубоко вздыхает. — Самый невероятный человек. Настоящая. Добрая. Заботливая. Почти все, чем я не являюсь.

Я не уверена, хочет ли он, чтобы я с ним спорила, но я этого не делаю.