– Ясное дело! Он хороший парень, хоть и помешан на рассветах.

– А ты разве не любишь природу? Помнится, ты говорила, твоя семья живет в деревне. Мне казалось, ты там и выросла.

– Нет. Я была в доме лишним ртом, мамаша не могла прокормить всю нашу ораву, и меня отослали к тетке в город. Природу я видела только в Стэплфорд-Холле, а это, как ты понимаешь, не лучшее место, чтобы полюбить рассветы.

Я, конечно, понимала, и можно было еще порассуждать на эту тему, но пора было возвращаться к делам. Так что я заставила Мэри вытереть слезы, еще раз призвала ее сохранить наш разговор в тайне и отправила работать. Отсутствовала я дольше, чем рассчитывала, и, когда вернулась на кухню, меня там ждали тысячи хлопот – за всем нужно было проследить и присмотреть. Я уже начинала понимать, почему миссис Уилсон пристрастилась к выпивке, и было ясно, что, если в ближайшее время не явится разносчик свежих продуктов, чтобы пополнить наши кладовые, мне и самой грозит участь пьяницы. Здесь, в шотландской глуши, мы получали молоко, яйца и хлеб, который Джок категорически отказался печь самостоятельно, из соседней деревни, а по случаю грозы и размытой проезжей дороги нахальный доставщик, который этой дорогой даже и не ходил, а бегал тропами напрямую, мог решить, что он избавлен от своих обязанностей, а чаевые мы ему все это время платили якобы исключительно по доброте душевной.

Все это изрядно действовало мне на нервы, так же, как и остальные заботы по дому, но последней каплей стало тем утром заявление Вилли о том, что я должна прислуживать господам за обедом, потому что без меня, мол, никак не обойтись. Я возразила, что это не входит в обязанности экономки, а Вилли пояснил, что раньше здесь, в охотничьем домике, в наших походных условиях эту миссию брал на себя Рори.

– А сами вы не можете справиться? – поинтересовалась я.

– Прошу прощения, мисс, но слишком уж трудно бывает угодить этим джентльменам…

Я вздохнула, мысленно признав справедливость его ответа.

– Тогда позовите на помощь кого-нибудь из лакеев, Вилли.

– Среди них никто не обучен прислуживать за столом, мисс.

– Что ж, я думаю, джентльмены простят их неловкость, учитывая наши чрезвычайные обстоятельства.

– Вообще-то, они попросту боятся, – признался Вилли.

До меня не сразу дошло, что он сказал это о лакеях, а не о господах.

– Мне тоже, знаете ли, не по себе, – продолжал Вилли. – Если бы там был еще кто-нибудь… Но не стану вам больше докучать, мисс.

В иной ситуации, глядя, как здоровенный лакей, ростом под два метра, робко переминается с ноги на ногу, а потом сглатывает слюну и мужественно задирает подбородок, приняв решение схватить кастрюлю с супом и устремиться в бой, я бы только похихикала. Но Вилли, похоже, действительно умирал от страха.

В тот момент я поняла, что после ареста Рори мужская половина прислуги, оставленная мною без присмотра, совсем пала духом – надо было это предвидеть и постараться предотвратить тяжелейший моральный кризис.

– Ерунда, Вилли. Конечно, я помогу.

Мой отец мог бы мною гордиться – я смело взяла на себя роль главнокомандующего обеденными войсками.

Кроме того, мне пришло в голову, что за столом джентльменов можно будет подслушать что-нибудь интересное.

Свою катастрофическую ошибку я осознала, уже когда вошла в обеденный зал с тяжелой супницей. Предполагалось, что я буду держать поднос обеими руками, а Вилли – орудовать половником. По крайней мере, покидая кухню, мы оба сочли это хорошей идеей, поскольку у меня не было опыта разливания супа по тарелкам из положения стоя и я сомневалась, что попаду в цель. Однако первое, что я увидела в столовой, – это обращенная ко мне похотливая физиономия Типтона, который принялся меня рассматривать совсем не по-джентльменски. Его взгляд прошелся по мне от макушки до пят, так что я покраснела от ярости. А руки у меня были заняты супницей. В итоге пришлось встать как можно дальше от Типтона, пока Вилли наливал суп в его тарелку, и чего я совсем не ожидала, так это получить удар в тыл совсем от другого господина. Меня шлепнул по заду мистер Мюллер.

Думаю, никого не удивит, что я взвизгнула, подпрыгнула и уронила супницу. Джентльмены захохотали. Все, за исключением мистера Бертрама, который выразил мистеру Мюллеру ноту протесту в отнюдь не дипломатических выражениях, зато с таким пылом, что я даже прониклась благодарностью.

– Остынь, Берти, – вмешался лорд Ричард. – Еще ни одна служанка против этого не возражала.

– Она не служанка. Эфимия – твоя экономка, – сдавленно ответил мистер Бертрам, стараясь обуздать гнев.

– Я до сих пор не уверен, на меня ли она работает. – Лорд Ричард подмигнул остальным джентльменам и кивнул в сторону мистера Бертрама.

– Дикки, это беспочвенный и бессовестный намек! – возмутился тот.

– Кто бы мог подумать, что из малыша Берти вырастет дамский угодник, – покачал головой Макгилвари. – В школе он был скромнягой из скромняг.

– Неправда! – выпалил мистер Бертрам.

– А ты, Мюллер, постыдился бы! – весело продолжал Макгилвари. – Ты же был нашим вождем, мы все на тебя равнялись. Ты должен подавать молодежи пример для подражания!

– Так я и подал, – пожал плечами Мюллер.

Только теперь я заметила, что лицо у него багровое от вина.

Лорд Ричард оглушительно захохотал.

– А мне супу не налили! – пожаловался Типтон. – Он теперь на полу.

Теперь уже захохотала вся компания.

– Джентльмены, предлагаю употребить обед по назначению, вместо того чтобы его разбазаривать, и ради этого давайте временно воздержимся от покушений на слуг, – призвал мистер Фицрой. – Я успел нагулять аппетит.

– И я! – взревел Мюллер.

Все снова загоготали.

Я воспользовалась шумом, чтобы сбежать из обеденного зала. Пусть теперь Вилли справляется в одиночку, а джентльмены терпеливо ждут своей очереди быть обслуженными.

После обеда они решили прогуляться. Я не знала, куда гости и хозяева направляются, и предпочитала, чтобы они вообще не возвращались – у меня не было ни малейшего желания видеть кого-либо из них снова, за исключением мистера Бертрама. Однако матушка и малыш Джо по-прежнему нуждались в моей финансовой поддержке, так что я, предварительно получив у Вилли заверение в том, что все ушли, поднялась в столовую ликвидировать последствия. И когда я, согнувшись пополам, в самой уязвимой позиции вытирала с ковра разлитый суп, позади вдруг открылась дверь.

– Вы что, специально напрашиваетесь? – прозвучал голос мистера Фицроя.

Я резко выпрямилась и сердито развернулась к нему. Его смех над моим недавним позором еще звучал у меня в ушах.

– Не понимаю, о чем вы, сэр, – произнесла я сквозь зубы.

– Всё вы понимаете. Но, будучи исключительно умной девушкой, отчего-то постоянно делаете глупости. – Мистер Фицрой взял сигару из коробки на буфете. – Будь я одним из них…