Лукас посмотрел на ложку с едой, которую собирался положить себе в рот, а потом в миску, что держал в руке. Мяса там было очень мало. Похлебка выглядела почти как бульон, которым приходилось питаться Кэтрин последние три дня. Хоть он и был вкусным, все же Лукас не хотел бы есть его слишком часто. Бульона он наелся на всю жизнь, когда выздоравливал от полученных ранений.

– У нас так мало запасов? – спросил он.

– Нет, проблема только в мясе. Хильда рассказала Уильяму, что Ранальд и его люди пируют каждую ночь и едят так, как будто боятся, что все это назавтра исчезнет. Хильда опасается, что если они и дальше так будут себя вести, то скоро в Данлохане не останется ни одного цыпленка, коровы или свиньи: И никто из этих дураков не ходит на охоту, хотя бы ради развлечения. Она сказала, что постарается раздобыть нам немного мяса, но Уильям отсоветовал ей идти на такой риск. Он объяснил ей, что когда припасов мало, то мелкое воровство гораздо легче заметить, и она будет одной из первых, на кого падет подозрение.

– Он прав во всем, и я молю Бога, чтобы Хильда послушалась его совета. Такие люди сразу обвиняют повара, если еда плохо приготовлена, или слишком простая, или когда ее недостаточно на столах. Хильда не должна рисковать ради того, чтобы достать для нас мяса. Я сейчас проверю раны Кэтрин, а потом сразу пойду на охоту.

– Можно мне пойти с вами? – спросил Томас.

– Пойдем, если хочешь, – ответил Лукас.

– Очень хочу! Я уже много дней сижу в этих пещерах. Было бы здорово ненадолго выбраться из-под земли.

– Может быть, вам стоит подождать остальных мужчин, которые сейчас переводят лошадей?

– Они могут вернуться гораздо позже, чем ты думаешь, Энни, – сказал Лукас. – Лошади спрятаны далеко отсюда, а их к тому же перемещают на большое расстояние оттого места, где они стояли прошлой ночью. Людям придется очень долго идти, да еще и крадучись, а потому не стоит ждать их быстрого возвращения.

– Но за вами охотится Ранальд.

– Я знаю это, но одному мужчине и мальчику спрятаться гораздо легче и быстрее, чем большой группе людей. – Лукас едва заметно улыбнулся. – Я надену шляпу, чтобы спрятать волосы. В прошлый раз меня выдали именно они.

Энни вздохнула и прикусила нижнюю губу.

– Может быть, Хильда…

– Нет, ей нельзя рисковать, Энни. Если Ранальд заподозрит, что она крадет еду, то сразу поймет, что она делает это для нас. Просто чудо, что эти глупцы еще не начали трясти всех тех, кто был близок к Кэтрин. Я думаю, они страдают от слепоты, им просто не приходит в голову, что, скажем, повар может быть для них угрозой. Я хотел бы, чтобы так продолжалось и дальше.

– Да, вы правы. Нашим друзьям в крепости пока очень везло, и слишком глупо ставить их под угрозу из-за куска мяса.

Лукас закончил есть и встал.

– За всеми нами охотятся, Энни. Без сомнения, Ранальд особенно хочет отыскать меня или Кэт, но мы все без исключения находимся в опасности. Мне не нравится прятаться, но я вижу, что иного выхода нет. Тем не менее я не собираюсь сидеть в пещерах без хорошего пропитания. Не бойся, в этих местах полно дичи, и хоть я и покажусь тебе хвастуном, но все-таки скажу, что я очень хороший охотник.

Он вышел прежде, чем Энни смогла придумать какие-нибудь аргументы против его затеи. Было рискованно выходить из их убежища. Но перемешать лошадей в разные места, чтобы Ранальд не смог их обнаружить, было так же небезопасно, как и скрываться в пещерах так близко от Данлоханской крепости. Пока Ранальд и Агнес все еще представляли для них угрозу, они все подвергались немалому риску. Но Лукас знал, что ему не стоит говорить об этом Энни: девушка и так уже слишком сильно беспокоилась по поводу их безопасности.

Лукас вошел в спальню Кэтрин и ухмыльнулся. Она опять пыталась сесть, теперь ее движения были более уверенными, и в них даже чувствовалась присущая Кэтрин грация, но у нее все равно плохо получалось. Чтобы полностью восстановить свои силы, ей нужно было хорошо питаться, – еще одна серьезная причина, чтобы рискнуть и пойти наверх поохотиться. Если им придется есть только овсяную кашу и бульон, то Кэтрин никогда не поправит здоровье, подорванное ранением и лихорадкой.

– Тебе помочь? – спросил он, подходя к кровати. На одно мгновение из-под одеяла показались ее пятки, и Лукас заметил, что они были немного грязными. Ему стало понятно, что Кэтрин вставала с постели, но он подавил желание отчитать ее.

– Нет, мне уже легче, – сказала Кэтрин, пытаясь говорить спокойным голосом, хотя на самом деле ей очень хотелось хорошенько выругаться. Разумеется, она не собиралась рассказывать Лукасу о том; что так выбилась из сил, поскольку только что сама выбралась из кровати и сходила в туалет.

Для этого ей потребовалось приложить гораздо больше усилий, чем она думала.

– Да, я вижу. Через день или два ты уже совсем поднимешься и будешь танцевать.

– Ты пришел сюда только для того, чтобы посмеяться над моей беспомощностью, или по какой-то другой причине?

– Ох! – Он рассмеялся и покачал головой. – Я вижу, что к тебе возвращается твоя былая склонность к сарказму. Нет, я пришел сюда, чтобы осмотреть твои раны, прежде чем отправиться на охоту.

– Надеюсь, что ты решил побегать не за Ранальдом и его людьми? – Она попыталась рассмотреть рану, которую обнажил Лукас. Но та находилась в неудобном месте – слишком высоко на плече, и потому Кэтрин едва могла видеть ее края под длинными пальцами Лукаса. – Я совсем не удивлюсь, если Ранальд ждет не дождется, когда ты это сделаешь.

– Нет, я иду охотиться не на него, хотя мне и приходила в голову такая мысль. Парень слишком долго беспрепятственно ходил по землям Данлохана. Но нет, сегодня я собираюсь добыть немного мяса для нашего стола.

– С Хильдой что-то случилось? – Кэтрин обеспокоено заглянула ему в глаза.

Лукас решил, что уже пора снимать повязку. Он так и сделал, а потом завязал шнурки ее ночной рубашки, изо всех сил стараясь не обращать внимания на соблазнительные изгибы ее полной груди.

– Нет, с ней все в порядке. – И он рассказал ей все, что узнал от Энни. – Теперь риск стал слишком велик. Люди, что находятся за стенами крепости, пока в безопасности, и я хочу, чтобы так было и дальше.

– И я целиком и полностью разделяю твое желание. Но ты тоже рискуешь, поднимаясь наверх. Ранальд…

– …преследует нас. Да, я очень хорошо это знаю. Некоторым из твоих людей приходится каждую ночь выходить из пещер, чтобы перегонять лошадей из одного укромного места в другое. Ты ведь не забыла об этом? Я не вижу особой разницы между их поступком и тем, что я собираюсь подняться наверх и поймать пару кроликов к столу. За исключением, конечно, того, что я вернусь обратно с чем-то более весомым, чем зудящие от усталости ноги.

Кэтрин улыбнулась, но ее лицо тут же вновь приняло серьезное выражение. Она знала, что все, сказанное Лукасом, было правдой. Ей нечего было возразить против принятого им решения. И все же она очень хотела отговорить его. К сожалению, единственный довод, который у нее был, – это то, что ее живот сжался в дурном, предчувствии, когда Лукас сказал, что собирается пойти на охоту. Такое происходило с ней всякий раз, если что-то шло не так. Кэтрин верила своей интуиции, но сомневалась, что Лукас поймет ее и поверит в это. Она подозревала, что его лицо примет то же самое выражение, которое всегда появлялось на лице ее отца: выражение, с каким смотрит на женщину мужчина, сознающий свое превосходство над ней. Его только развеселит женская глупая чувствительность.