Где же начать искать? Вот несколько потенциальных мест: ваш район, школа ваших детей, работа, церковь, спортзал, книжные клубы, группы встреч в вашем городе (это реально помогает обрести родственную душу), группы активистов, клубы любителей бега (боже, единственная причина, откуда я это знаю, — это моя подруга Трайна), группы поддержки, любые клубы по интересам (вязание, писательские группы, кулинарные клубы, клубы любителей собак), изучение Библии, игровые группы, профессиональные сети, волонтерские организации. Ребята, у нас с Брэндоном есть целое сообщество, созданное из его байкерской банды. Ладно, хорошо, «клуб мотоциклистов». Но я хочу сказать, что мы вместе ездим в поездки на выходные, устраиваем «Семейные вечера» и совместные проекты, и теперь у нас есть друзья по всему Техасу — вышибалы, владельцы клубов, нелегальные бухгалтеры и, в одном из случаев, известный художник по керамике. НИКОГДА НЕ ЗНАЕШЬ, КАК ПОВЕРНЕТСЯ ЖИЗНЬ.

А теперь последнее слово: те из вас, кому посчастливилось иметь богатые взаимоотношения, и те, кто в них остро нуждается, пожалуйста, умоляю вас, оглянитесь вокруг! Люди очень одиноки, и они повсюду! Мы обладаем огромной властью над этой изолированностью, которая стремительно поражает нашу культуру. Наши города полны молодых мам; только что переехавших людей; иммигрантов; новых соседей; людей, заглядывающих в церковь; молодежи, оторванной от семей; беженцев; студентов; новых сотрудников. Наша местность изобилует людьми, которые живут здесь уже десять лет, но все еще жаждут общения. Распахните свой дом. Пригласите нового друга на кофе, в игровую группу, в книжный клуб, на ужин. Запланируйте соседскую вечеринку. Обратитесь к иммигрантам и беженцам (эти мамы очень одиноки и нуждаются в друзьях). Расширьте свой круг общения. Пригласите кого-нибудь на изучение Библии. Организуйте девичник. Отправьте быстрое сообщение.

Вот что я писала в книге «Во имя любви» о тюрьме, которую создает одиночество:

Мы с вами — это противоядие от одиночества. Замечать одиночество и протягивать руку помощи — это один из величайших даров миру. Я верю, что Господь использует нас, чтобы удовлетворить самую главную потребность, которая есть в каждом сообществе на земле: единение. Это сильнее, чем десять тысяч других лучших практик. Создание безопасных пространств для людей, где их будут замечать, любить и радоваться за них, — это вершина доброты и отличный способ помочь ближнему справиться с печалью.

Не прикрывайте свое одиночество занятостью, успехом или притворным безразличием. Не старайтесь заглушить эту потребность. Вытащите ее прямо на свет, сделайте глубокий вдох и предложите двум-трем друзьям купить одинаковые ужасные футболки. Если они клюнут — эти чудаки ваши.

На протяжении нескольких лет я методично, даже маниакально работала над тем, чтобы перевезти свою семью в Остин, где мы с мужем и детьми жили одни. Родня жила в Канзасе, Оклахоме и Колорадо. Мы с Брэндоном стали единственными, кто уехал в Техас еще в 1998 году. Наша команда малышей росла без бабушек и дедушек, теть и дядь. Поэтому, ввиду непомерной любви к семье (и Остину), мы с Брэндоном начали убеждать их в необходимости переезда. Подход включал в себя пропаганду, легкие манипуляции и здоровую дозу СУВа (страх упущенной выгоды).

Вкратце: вся наша семья наконец-то переехала в Остин. И наши родители, и браться с сестрами, и их семьи.

Мы справились с поставленной задачей! Нужно отдать должное нашему мастерству!

Семья воссоединилась, а вместе с тем воплотила в жизнь все мои мечты: барбекю, воскресные ужины, футбольные просмотры, случайные ночевки. В течение многих лет я воспитывала малышей в одиночестве, поэтому о большей радости и не мечтала. Однако в 2019 году наступил день, когда моя сестра Линдси, самая первая эмигрантка в Остин, вдруг сообщила, что оставляет офисную карьеру и переезжает в Нью-Йорк, чтобы учиться в кулинарной школе (какого…?) и начать новую жизнь. Сказать, что мы были подавлены, — это ничего не сказать.

Даже страшно вспоминать, какое давление мы оказывали на Линдси в надежде, что она передумает и останется в той счастливой жизни, которая нравилась нам. («Эй, подумай о семье!») Мы обрушили на нее цунами отчаяния, неодобрения, разочарования и недовольства. «Останься! — плакали мы. Ты нам нужна! Нужна здесь!» Слава богу, у нее хватило смелости проигнорировать давление родственников и друзей и переехать. Она поступила в кулинарную школу и начала новую карьеру шеф-повара, променяв корпоративную Америку на кухонный пыл и жар. Спойлер: Линдси вернулась в Остин девять лет спустя и работает шеф-поваром в ресторане ATX, потому что Бог действительно существует!

Для меня до сих пор остается загадкой, как я, человек, который верит в мечты, могла препятствовать целям собственной сестры. Такой разговор всегда легче представить в чужой жизни. Твои цели и мечты? Отлично! Вперед! Ты чемпион! А если это близкий мне человек? Хм-м-м. Как это повлияет на меня? Чего мне это будет стоить? Что если он / она потерпит неудачу? Такие ставки уже кажутся выше. Моя мечта? Да как я смею даже думать об этом! Невозможно. Ужасно. Эгоистично. Нет!

И все же. Женщины изобилуют яркими идеями, дерзкими целями, творческими задатками. У каждой из нас есть свои мысли. Мы видим тропы, по которым с радостью хотели бы пройтись. Мы хотим чего-то большого, красивого, нового, захватывающего. Даже если мы притворяемся, что нам все равно, или ограничиваем порывы в сторону осуществления мечты, это вовсе не означает, что где-то в душе наши желания не устраивают бунт, стремясь быть замеченными и прося разрешения материализоваться.

Можем ли мы вкратце объяснить значение слова «желание»? Женщины, как известно, зачастую боятся собственных стремлений. Большой и здоровый аппетит к чему-то трудно соотносится с нашей исторической ролью внутри патриархата. Мы вообще хотеть не должны. Зато всегда существует одобренные желания: то, чего хочет ваш муж; желания ваших детей; то, что нужно обществу; санкционированные желания конкретной субкультуры. Наши побуждения имеют сложную систему сдержек и противовесов: «Я не слишком жадная?», «Чего это будет стоить окружающим меня людям?», «Не эгоистично ли это?», «Не слишком ли я усердствую?», «Как долго я могу стремиться к цели, прежде чем мне придется отступить?».