— Ну что вы, — смутилась Даша. — ПолинаЕвгеньевна, там со мной ребята…

— Веди их сюда сию минуту!

— Сейчас!

Даша побежала к машине, и вскоре вся компания уже собраласьна кухне.

— О, вот этого мальчика я знаю! — воскликнулаСерафима Ивановна, приглядевшись к Кириллу. — Как тебя зовут?

— Кирилл!

— А это Петя! Это — Миша! — представляла друзейДаша.

Она совсем даже не противная, решил Хованский, глядя наСерафиму Ивановну. Наоборот, очень милая. Но только тетя Наташа красивее. Ох,каково будет Ляльке, когда муж и жена встретятся?

Полина Евгеньевна хотела накормить своих гостей, но тенаотрез отказались.

— Софья Осиповна нас накормила под завязку! —заявил Петька. — Спасибо, но, я думаю, нам пора ехать. ВладиславРусланович заждался уже! И Ляля.

— Да-да, конечно, мне тоже не терпится… — чутьрастерянно улыбнулась Серафима Ивановна. — Господи, сколько же вокругхороших людей… Не поверила бы, если бы сама не испытала… А у нас все твердят вгазетах и по телевизору, что вся страна уже озверела… Нет, теперь я точно знаю,они врут!

— Ну, Симочка, доля правды в этом все же есть, и вашслучай лишнее тому подтверждение, — усмехнулась Полина Евгеньевна.

Они сердечно попрощались, обменявшись телефонами, потом Мишаоткрыл ворота, въехал на участок, и Серафима Ивановна в темных очках и вкосынке Полины Евгеньевны скользнула в машину на заднее сиденье. Даша и Кириллсели рядом с ней, а Петька уселся на переднее сиденье. Они завезли Дашу домой ипомчались в Москву.

— Боже мой, неужели все кончилось! — со слезами вголосе проговорила Серафима Ивановна.

— Нет, еще ничего не кончилось! — довольно жесткоотозвался Петька, обернувшись к ней.

— Что ты хочешь этим сказать? — испуганно спросилаона.

— Сейчас, когда вы и ваш муж в безопасности, надочто-то решать с господином Воскресенским. Нельзя же оставить его безнаказанным!

— А как, как ты собираешься его наказать? —спросила Серафима Ивановна.

— Я? Дело не во мне… Просто… — Но тут Петька увидел еенесчастные глаза и сжалился над нею: — Впрочем, это уже наше дело.

— Ты полагаешь, что мы должны обратиться в милицию,да? — справилась с волнением Серафима Ивановна.

— Ну, в общем…

— Разумеется, ты прав, но мы же ровным счетом ничего несможем доказать! Он шантажировал Влада, но нет никаких доказательств. И то, чтоон меня держал в заложницах, теперь уже недоказуемо. Так что он чист, —горько усмехнулась Серафима Ивановна. — Вот если бы меня освободиламилиция…

— Ваш муж боялся за вас и за сына, — заявилХованский.

— Но сына ведь нет здесь…

Кирилл хотел сказать, что в принципе, если очень захотеть,можно и до Швеции добраться… Но он не стал пугать и без того намученнуюженщину. И тут же сообразил, что если Воскресенский пойдет по следу, то в концеконцов обнаружит ребенка. И что тогда будет? Надо поговорить с Петькой, кактолько представится такая возможность. А еще Кириллу не давала покоя мысль оневесте Воскресенского, прелестной молодой актрисе. Он видел ее в двух фильмах,и она ужасно ему понравилась. Даже снилась два раза. И пылкое воображение ужерисовало ему картину спасения Прекрасной дамы. Он пойдет к ней и скажет, что еежених… Но она ведь потребует доказательств, так же как и милиция. Хотя добытьдоказательства для актрисы куда легче, чем для милиции. Она не тактребовательна будет… Удовлетворится и магнитофонной записью. Записью чего? Авот это надо продумать. Лучше всего, вероятно, попросить Кострючко позвонитьВоскресенскому и спровоцировать какой-то разговор, который напрочьскомпрометирует Воскресенского в глазах Корабеловой. И, кстати, она вполнеможет знать, где находится его городская квартира…

Похожие мысли бродили и в Петькиной голове, вот толькоартистка Корабелова интересовала его в последнюю очередь.

Они выехали на Комсомольский проспект. Серафима Ивановнанапряглась. Еще несколько минут — и Миша затормозил у Лялькиного дома.

— Спасибо, друг! — прочувственно произнесПетька. — Ты нам так помог…

— Я был твой должник! — засмеялся Миша. — Авообще, если понадобится, звони!

— Ладно! Еще раз спасибо!

Они вышли из машины, и Миша поспешно уехал.

— Петь, может, мы пока погуляем, естьсоображения, — сказал Хованский.

Петька кивнул. Они довели Серафиму Ивановну до квартиры, асами спустились вниз и сели в тенистом дворе на лавочку.

— Ну что, Хованщина? — устало спросил Петька.

— Мне кажется, мы должны все же довести это дело доконца.

— До какого?

— Как до какого? Мы должны вывести Воскресенского начистую воду.

— И ты знаешь, с какого боку за это взяться, когда онвроде бы чист как стеклышко?

— Знаю!

— Ну-ка поделись!

— Воскресенский собирается жениться.

— Ну и что? Это не преступление!

— Нет, это преступление! В данном случае — этопреступление!

Петька с интересом взглянул на Кирилла:

— Что ты имеешь в виду?

— Он собирается жениться на марине Корабеловой! Она…Одним словом, это надо поломать!

— Почему?

— Потому что! Он бандит, а она талантливая актриса,молодая, красивая… Ничего хорошего для нее из этого не выйдет, он рано илипоздно сядет в тюрьму, или его убьют свои же бандиты, или… А зачем ей это?

— Ты хочешь спасти артистку или поймать преступника?

— Я хочу, поймав преступника, спасти артистку!

— Молодец, Хованщина! — хлопнул его по плечуПетька. — Мне твоя мысль нравится, тем более что другой зацепки у насвроде бы нет.

— Петь, я вот что подумал… Если попросить Владиславапозвонить ему и поговорить… ну… об этих делах… И записать разговор, а потомпрокрутить его Марине… Тогда она нам поверит! И, возможно, даже поможет!

Петька задумался:

— А что, Кирюха, это можно… Если Владислав, конечно,согласится. Только говорить с ним надо наедине, без этой Серафимы, а тоначнутся женские истерики и все такое…

— Ну, вообще-то она не истеричка, — справедливозаметил Кирилл.

— Это пока ей и ему грозила опасность, а в безопасностимногие расслабляются и теряют контроль над собой… Да, Кирюха, нам ведь надосебя… как это… реабилитировать… Мы же такого маху дали. Старые тетки взяли иувезли Серафиму, пока мы только обсуждали, что да как. Это, между прочим,позорище!