— Фу ты! — проговорил он вслух.

А выйдя из подъезда, столкнулся с Хованским.

— Кирюха! Привет!

— Ну что там?

— Кошмарики! Мексика и Венесуэла!

— Чего? — ошалел Хованский.

— Сцена из мыльной оперы!

— Ты все ему сказал?

— Ну да!

— И что?

— Сперва он растерялся, а потом обрадовался, однимсловом, там полное благорастворение, и я решил, что мне там уже нечего делать.Как, кстати, и тебе, хотя, ты и двоюродный брат.

— Вообще-то я спешил, хотел с тобой поговорить, у менятут кое-какие соображения есть…

— По какому поводу?

— Да все по тому же. Мне, Петька, покоя не дает… этаартистка, которая замуж за Воскресенского собирается.

— Втюрился, что ли?

— Глупости! — вспыхнул Кирилл. — Просто…жалко ее.

— Ну и что ты предлагаешь?

— Предупредить…

— Постой, Хованщина, в этом есть сермяжная правда.

— Ты о чем?

— Кирюха, ты еще многого не знаешь, мне сегодня этотКострючко что-то рассказал…

Петька поведал другу все, что узнал нынче о Воскресенском.

— А что ты говорил про сермяжную правду?

— Про сермяжную правду? Ах да! Мы обратимся к ней, ктвоей артистке, но не с рассказом о том, какой плохой человек ее жених, нет, мыобратимся с просьбой!

— С просьбой?

— Ну да! С просьбой добыть для нас эту дискету!

— Петь, идея, по-моему завиральная!

— Почему это?

— Во-первых, тогда все равно придется о нем рассказать…

— Естественно! Но это будет иначе выглядеть. Не донос,а благородное дело! Мы, можно сказать, хотим спасти Воскресенского, ведь если унего найдут дискету… Короче, тут надо будет еще помозговать! Но в принципе этоотличный подход…

— А зачем тебе добывать эту дискету, а? если самКострючко решил на ней крест поставить, так тебе что, больше всех надо?

— Ага! — засмеялся Петька. — Ты ж менязнаешь, мне всегда больше всех надо! Я теперь просто жить не смогу, если невыведу на чистую воду этого типа. А дискета — это уж так, заодно! Ну как, будемискать артистку? Она в каком театре работает?

— Искать не надо, — покраснел Хованский, — яуже нашел.

— Что ты нашел?

— Ее домашний телефон!

— Во дает! А где ты его нашел?

— Да так… Пришлось предпринять кое-какие усилия, —таинственно ответил Кирилл.

— Понятно. Только, Кирюха, чтобы нам к ней обратиться,девчонка нужна.

— Девчонка? Зачем?

— Девчонка доверия больше вызывает и меньше напугает.Да и говорить с ней лучше девчонке.

— Лавре, что ли?

— Пожалуй.

— Ерунда!

— Нет, Кирюха, не ерунда! Я понимаю, тебе охота самомус ней пообщаться, так?

— Ну…

— Так, так! И нечего тут стесняться, все нормально. Ноговорить с ней нужно лавре. Она умеет убеждать… Вызывает полное доверие… А тыне волнуйся, Хованщина, если дело выгорит, ты тоже непременно с нейпознакомишься. Мы вообще можем потом тебе главным героем выставить…

— Не нуждаюсь! — огрызнулся Хованский.

— Дело хозяйское!

— И что, будем зря время терять, пока Лаврю выпишем? Мымогли бы прямо сейчас позвонить Корабеловой!

— Но ведь не факт, что она дома или даже в Москве. Онаможет быть на даче, на гастролях, в отпуске…

— Нет, она дома…

— Суду все ясно! Ты уже ей позвонил и бросил трубку?Да?

— Да, — смущенно признался Кирилл.

— Тяжелый случай!

— Квитко!

— Ладно, в одном ты прав — времени нам лучше не терять.Я только боюсь, что она не захочет нас слушать. Думаю, вокруг нее много всякихдебилов крутится!

— Надо, чтобы захотела! Надо придумать какую-нибудьтакую фразу, чтобы она насторожилась и поверила…

— Легко сказать… А, ладно, чем черт не шутит, пошли,позвоним и попробуем сами, ну а если не выйдет…

— Только нельзя из автомата звонить!

— Это верно. Поехали ко мне.

Дома Петька набрал номер Корабеловой, но услышал лишь голос,записанный на автоответчике: «Извините, меня нет дома! Пожалуйста, оставьтеваше сообщение после звукового сигнала. Спасибо, и вам непременно позвоню».

— Упустили! — вздохнул Кирилл.

— Подожди, Кирюха, не вешай нос.

— При чем тут мой нос? Время теряем, время!

Они еще два часа пытались дозвониться, но слышали лишьавтоответчик.

— Петька, а что, если…

— Что?

— Что, если поехать сейчас к этой теще?

— К теще? Зачем?

— Да Лавря говорила, что она дружит с Корабеловыми и ейужасно не нравится, что Марина выходит замуж за Воскресенского… Она оченьклевая тетка и, может, согласится нам помочь?

Петька задумался.

— А что, Кирюха, мне эта идея нравится. Поехали прямосейчас!

И они побежали на вокзал.

Уже сидя в электричке, Хованский спросил:

— Да, Петь, а ты с Кострючко насчет звонкаВоскресенскому не говорил?

— Нет, — покачал головой Петька, — просто недошло дело. Он сперва стал нудеть, что он слабый человек, хочет только покоя, ивсе такое прочее, потом признался, что сдуру перепутал дискеты, а потом уж яему насчет Ляльки сообщил… Не до того было. К тому же я просто уверен, что онбы не согласился. Он же покоя хочет!

— Жаль… Это был бы аргумент…

— Аргумент, но не факт! — засмеялся Петька. —Слушай, а может, сперва за Лаврей заедем, а?

— Нет, Квитко, только время потеряем. Пока то, пока се…

— Ладно, согласен.

Они еще издали увидали Полину Евгеньевну, которая возилась всаду. Когда они подошли к калитке, к ним с лаем бросилась Фишка.

— Фишка, ты чего? — поднял голову от клумбы ПолинаЕвгеньевна. — Мальчики, вы к кому?

— Здравствуйте, Полина Евгеньевна, мы к вам! —широко улыбнулся Петька.

— А! Это вы! — узнала их Полина Евгеньевна. —Заходите, заходите! Фишка, уйди, окаянная псина!