отпустят. Помнишь? – парировала она, подавая сметану к сырникам.

В архив следственного комитета Ростоцкая пришла задумчивая. Глушко не обманешь, даже если станешь улыбаться.

– Зинаида никак не дотумкает. Шо таке? Шо моя красавица затужила? Скоро самый счастливый день в жизни, а старший архивист чегой-то грустнючая ходит.

– Вот из-за свадьбы и грустючая. Нервничаю. Да и Архипов не спокоен.

– Вот паршивец! – неожиданно заорала Глушко, соскочила со стула и сжала кулаки.

– Почему паршивец? – опешила невеста.

– Дай мне его телефон, я ему всё выскажу. Ишь!

– Что выскажите?

– Ну, как шо? Не спокоен он, видишь ли. Передумал, значит, хлопец. Поматросил и бросил. Сломал девке жизнь и в кусты, – выпалила женщина, выпучив глаза.

Регина расхохоталась. До слёз. До боли в скулах.

– Успокойтесь, милая Зинаида Ивановна. Никто никого не бросал. Он переживает, что мы в свадебное путешествие не сможем поехать. Если он не раскроет преступление.

– А-а-а. Вон оно шо. Так бы сразу и сказала. А то… Не спокоен. А шо за преступление?

– Я Вам рассказывала. Убийство фельдшера из неотложки.

– Илоночки? Да, памятую. Так ты подмоги ему! – придумала Глушко выход. – Ты же у нас – голова.

– Я помогаю. Но пока глухо.

– Как в танке?

– Ага.

– Не горюй. Всё будет гарне у вас. Зинаида вон в девяностых свадьбу со своим дальнобойщиком сыграла, до сих пор вместе. Только фотокарточек нет со свадьбы. Ни одной.

– Почему?

– Длинная история.

– Заинтриговали – рассказывайте! – не могла успокоиться Регина, предчувствуя нетривиальную историю. Она такие жизненные истории, ох как любит.

– Ну, ладно. Слухай. Ты в девяностых малая была, плохо помнишь. Дефицит тогда был, перестройка превратилась в полную разруху. А мы, значит, жениться надумали. Родители подмогли, столовую организовали. Ну, мы и решили выпендриться. Рюмки и бокалы в дефиците, заменили их гранёными стаканами, а чтоб красиво выглядело, украсили края самодельным снежком.

– Зимой дело было?

– Ага. Романтика, чтоб ей пусто было. Липким сахарком краешек стаканов покрыли, а сверху пищевой краситель нанесли. Они тогда только появились в свободной продаже.

Глушко отхлебнула чай из фарфоровой чашки. В горле пересохло. Регина ждала развязку, в нетерпении покачиваясь.

– Вышли на танцпол и как давай со смеху загибаться.

– Почему?

– Потому что у всех вокруг ртов образовались разноцветные круги – следы от гранёных стаканов. Краситель оказался китайский, некачественный. Пошли мыться. А он, зараза такая, не смывается. Крепкая дрянь.

– Как ещё не отравились, – добавила Ростоцкая с опаской.

– Во-во. А то б ещё и скорую помощь вызывать пришлось. В общем, фотографироваться гости отказались наотрез. Ну и я тоже не захотела как клоун на свадебной фотографии стоять. Фотографу вручили склянку спирта Рояль, был такой популярный напиток в то время, и отправили до хаты.

– Надеюсь, на моей свадьбе такого не случится.

– У тебя всё будет гарне. Тётка Зинаида врать не будет, – сказала Глушко и подмигнула.

В обед Регина решила навестить ребят. Лариса целыми днями пропадала на заказе. Присмотра за племянниками никакого. А что делать? Деньги хорошие платили заказчики, скоро детей в школу отправлять, лишними точно не будут.

Анютка выбежала навстречу, обняла, засыпала тётку вопросами, не давая ответить, задавала следующие. Впрочем, как всегда. Когда уже вырастит племянница, остепенится? Ой, нет, не надо, пусть ещё побудет ребёнком.

– А ещё Вера Михайловна показала нам первую позицию. У неё это так легко получается. Ну, она же с пяти лет занимается танцами. А я пока не могу вывернуть стопу, – тараторила девочка.

– Научишься, – заверила Регина, снимая уличную обувь в прихожей.

– Вот и она сказала. It's up to you.

– Что она сказала? – не поняла Ростоцкая.

– Это по-английски. Всё в твоих руках, значит.

– Она часто так говорит?

– Ага. Иногда не помнит русские слова и говорит по-английски. Потом переводит нам.

Точно-точно, и говорит она с акцентом. Шальная мысль промелькнула в голове у Регины.

"Нет, не может быть. Это было бы фантастическим стечением обстоятельств. А что, если нет? Версию нужно проверить. Берёзкин мне в помощь!"

– Алло, старший оперуполномоченный? – спросила Ростоцкая, услышав хрипловатый голос. – Почему так официально? Потому что мне срочно нужны кое-какие данные. Нужно сделать запрос от твоего имени. Поможешь? Спасибо! Я – твоя должница.

Через час телефон пиликнул, завибрировав на столе. Регина открыла сообщение. С полученных по вотсап фотографий на неё смотрел возможный убийца. Или идейный вдохновитель мерзкого преступления.

– Марка Климчука нужно отпускать, – заявила Архипову безаппеляционным тоном Регина за ужином.

– Даже так? – сказал Руслан с ехидцей, отправляя в рот последний кусочек запечённого мяса, прикрывая глаза от наслаждения вкусом.

– Нужны небольшие детали, и дело раскрыто.

– Не темни, рассказывай, что узнала, – сказал Архипов, вытирая губы салфеткой. Сытый, и в предвкушении подробностей.

– Помнишь, я тебе рассказывала, что у мужа убитой есть любовница?

– Помню. Вера Панова. Мы её проверяем, кстати. У неё тоже алиби. В баре напилась, уехала домой за полночь. Думаешь, она – убийца? Убрала соперницу с дороги?

– Не совсем так. Она не та, за кого себя выдает.

– И кто же она?

– Потом расскажу, – сказала решительно Ростоцкая.

– Ты не можешь так со мной поступить. Говори сейчас, – потребовал обескураженный Архипов.

– Потерпи до утра. У меня не всё готово.

Утром Регина встала спозаранок, поцеловала спящего Руслана и выбежала на улицу. Нужно много чего раскопать в базах МВД, прежде чем выкладывать карты на стол. Сонный дежурный удивлённо округлил глаза. В такую рань, и на работу? Сумасшедшая, но такая красивая эта архивисточка.

– Регина Павловна! – окликнул охранник, опомнившись.

– Да? – уже почти ушедшая Ростоцкая вернулась к дежурному.

– Вам посылка, – сказал охранник, протягивая ей коробку.

– Мне?

– Вчера вечером принесли.

– Спасибо, – сказала Регина и забрала посылку.

Тяжёлая. Наверно, из следственного управления областного центра. Открыв кабинет своим ключом, в кои-то веки она пришла раньше Глушко, Ростоцкая поставила коробку на столик, где они обычно чаёвничали, а сама направилась к своему столу включать компьютер. Пока всё прогрузится, установится соединение, логины, явки, пароли – долгая история, можно спокойно распечатать ящик. Синяя картонная коробка, оклеенная скотчем Почты России, еле поддавалась резу канцелярского ножа.

– Мамочка! – заорала старший архивист, как укушенная.

Почему как? Короткое утолщённое тело гадюки выпрыгнуло из коробки, как чёрт из табакерки. Обозлённая долгим сидением в темнице, змея ужалила Регину в руку. Это больше походило на удар, чем на укус. Глазки с вертикальным зрачком злобно уставились на хозяйку кабинета, готовую упасть в обморок от неожиданности, страха и боли.

– Жить будет, – вынес вердикт врач скорой помощи, вызванный дежурным. – А ты – молодец, сержант!

Одинокий вскрик в полупустом здании архива донёсся до охранника. Парень не растерялся, забежал в кабинет