– Будем блуждать в темноте? – бодрясь, спросила я. – Я тут не помощник, сам знаешь.

– Ну зачем же в темноте. Пока, – мне даже показалось, Ран специально подчеркнул это слово, – пока при свете.

Он вытащил из кармана – ох уж эти волшебные карманы – амулет из желтого металла. Я узнала его – такие же точно заряжает мой папа. Огненные светильники. Стоит открыть, и возникнет шар-огневик, который держится иногда несколько часов. Дорогая игрушка, зато светильник куда надежнее, чем свечи. Ветер его не задует, и даже слабый дождь ему не помеха.

Амулет щелкнул, раскрываясь, и над нашими головами повис огневик, освещая дорогу. При свете подземелье стало выглядеть еще более мрачным и зловещим. Стены покрыты мхом и слизью, с потолка свисают паутина и какие-то серые сосульки, с которых капает вода. Весь пол в тине и иле, наверное, весной подземелье заполняется водой. Брр.

– Вперед, мой юный друг, – сказал Ран и зашагал по тоннелю. Я за ним. С потолка что-то лилось прямо мне на голову и за шиворот. Меня передергивало от омерзения. Как же гадко будет здесь одной в темноте.

– А когда ты меня оставишь? А как мне тебя позвать на помощь, если что? А долго мне надо будет здесь ходить? А крысы здесь водятся?

– Кора, сколько вопросов, – прервал меня Ран. – Не волнуйся так. Давай я тебе сначала кое-что покажу.

Мы шли по коридорам, которые ветвились и переплетались очень странно. Один тоннель мог разделиться на три, а потом они же соединялись вновь в один, некоторые ходы заканчивались тупиками, другие вели вниз, в непроглядную темноту, куда не доставал свет огневика.

Легко сказать, не волнуйся. Мое сердце билось как у загнанного зверька. Я с трудом заставляла себя идти вперед. Очень хотелось схватить Рана за руку и попросить его вернуться. Все равно ведь ничего не выйдет, я уже сейчас это чувствую. Но я молчала, а он вел меня вперед, все дальше и дальше по запутанной сетке тоннелей.

Мы вышли к круглому залу, чьи стены сложены из белого кирпича, а пол вымощен узорчатой плиткой, которая со временем потрескалась и затерлась. И все же когда-то здесь было, наверное, даже красиво. Думаю, мы пришли в центр лабиринта.

Ран подвел меня к одной из стен, и я увидела, что она испещрена надписями. Некоторые из них были почти неразличимы, стерлись с годами. Хорошо сохранились только те надписи, которые были процарапаны в камне.

– Смотри, – сказал Ран.

Я наклонилась ближе и увидела буквы, которые скакали и валились друг на друга. Неровные и смешные буквы, вырезанные детской рукой. «Димер и Ран, покорители подземелий», – прочитала я. О, Димер. Ясно. Наверное, я должна прийти в бурный восторг по поводу этого?

– Круто, – кисло сказала я. – Кстати, вы с Димером поссорились, что ли? Почти не общаетесь в последнее время.

– Мы не ссорились. Просто интересы как-то разошлись…

Бывает, ага. У меня с ним давно интересы разошлись. С рождения, видно. Я удивлена, что Ран еще так долго мог выносить моего несносного братца.

– Это все, что ты мне хотел показать?

Ран подумал секунду, потом указал на другую надпись.

– Увидел случайно в прошлом году. Вроде ерунда, но…

Я посмотрела на стену и поняла, что значило это «но». «Ри и Мол» было написано там. Два имени заключены в сердечко. И понятно было, что это писали родители Рана, когда сами еще, наверное, учились в Академии.

Два имени, дорогих его сердцу. Я оценила доверие. Конечно, для него это вовсе не «ерунда».

– Здорово, – прошептала я. – Твоя мама, оказывается, тоже сюда спускалась!

– Да… Иногда мне кажется, что мама куда более решительная, чем хочет показаться. Впрочем, неудивительно. Бестий она крошит просто в труху.

Я рассмеялась, представив хрупкую Рину, которая крошит бестий в труху. Но если Ран так говорит, значит, так оно и есть.

Ран тоже улыбнулся, но потом лицо стало серьезным.

– Готова? – спросил он.

Разве к этому можно подготовиться? Да он и не стал ждать ответа. Огненный амулет щелкнул, свет погас. Я осталась одна в темноте подземелья.

– Ран… – жалобно прошептала я, уверенная, что он не отзовется. Знала ведь, что так будет, а все равно стало жутко. Он мне так и не рассказал про крыс. И как на помощь позвать. И…

– Что? – спросил Ран у меня над ухом.

Я видно очень громко вздохнула от облегчения, потому что он хмыкнул и сказал своим серьезным голосом наставника:

– Давай, Кора, сосредоточься и постарайся вывести нас отсюда. Не торопись. Закрой глаза. Прислушайся. Может быть, ты почувствуешь что-нибудь?

Я послушно закрыла глаза и прислушалась. Я слышала, как капает с потолка. Слышала какой-то неясный гул в стенах, будто там, внутри, течет вода. Дыхание Рана и даже стук собственного сердца. Но, боюсь, это все никак не могло мне помочь в выборе правильного пути.

Что чувствуют сами земляные? Может быть, маг стихии земли буквально увидел бы путеводную нить, светящуюся во тьме? Или скорее просто прошел бы напролом, раздвигая стены. Я не знаю. Я никогда про это не слышала и не читала. Среди моих знакомых не было магов земли.

– Ну, пойдем, – прошептала я нерешительно.

Я не знаю, сколько времени мы бродили по этому проклятому лабиринту. Мне показалось, что вечность. Во всяком случае, есть хотелось ужасно и пить тоже. Я чувствовала себя слепым кротом. Но кроты хотя бы знают, куда надо двигаться, а я этого не знала, то и дело натыкаясь на стены и тупики.

– Ран, – взмолилась я. – Ничего не выйдет! Давай возвращаться.

Ран все это время молча и неотступно следовал за мной. Это он меня называл упрямой? Да он сам сделан из какого-то несгибаемого железа. Упрямый и упорный. Все, что я услышала от него за это время, было:

– Кора, сосредоточься.

Правда, сейчас он сказал другое:

– Кора, ты маленький нытик.

А потом уже свое любимое:

– Сосредоточься.

– Неправда, – воспротивилась я. – Я большой нытик. Ну, серьезно. Кроме шуток, ничего не получится. Потому что мне холодно, голодно, но совсем не страшно.

– Почему?

– Потому что ты со мной…

Сказала и только потом поняла, что это правда. Ран со мной, поэтому мне не страшно.

– Эх, Корюшка… Ладно. Пошли.

Щелкнул амулет, подземелье осветилось. Я зажмурилась – глаза отвыкли от света. Теперь Ран пошел вперед, показывая дорогу. Уверена, он вывел бы нас из подземелья даже в темноте.

Я малодушно радовалась. Испытание окончилось, пусть даже моим полным поражением, но почему-то сейчас это почти не волновало.

А дальше все случилось так быстро… Это потом уже, вспоминая, я могла отчетливо представить каждый миг.