– Стой, Лер! – крик Валеры только прибавил мне скорости. – Да постой же ты!

Донской догнал меня и поравнялся:

– Давай подвезу. Поговорим.

– Нам не о чем говорить.

– Лера, это мой ребенок. Не рассказывай только, что он от левого мужика – не поверю.

– Не верь, – я задумалась на минуту, как себя вести.

Сказать как есть на душе? Или отпираться до последнего?

Попробую прощупать почву!

– Все равно кто отец. Ты можешь взять на себя ответственность? Ты, который по велению отца даже женился! Столько лет мучился с наркоманкой. Да, почет тебе и хвала, что отнесся по-человечески к ней, но не считаешь, что ты прятался в панцирь? Где мужские поступки? Где борьба за свою жизнь и счастье? Почему твой отец смог найти меня много лет назад, а ты нет? И, хочешь, чтобы я после нашего пролога триллера вдруг продолжила роман?

Валера выглядел так, словно его огрели бревном по голове, а потом еще пощечин надавали. А мне стоило только начать, как я выложила все, что думаю, как на духу.

– Что молчишь? Думаешь, вырос? Можешь гарантировать, что папа снова не вмешается в твою жизнь? – я была беспощадна, как и Донской-старший со мной. От его рода мне точно нужно держаться подальше!

Я дышала часто, возбужденно. Мне казалось, что во мне сейчас такая сила возмущения, что я могу свернуть горы. Не ожидала, что новая роль даст мне столько сил противостоять миру.

Валера молчал. Глаза сузились, челюсть схлопнулась, но не слова не вырвалось. Красный, даже с оттенком багрового заката, он сжимал кулаки и смотрел на меня. А потом выдавил с величайшим трудом:

– Я докажу тебе.

Фыр!

– Себе сначала докажи, – я развернулась на месте и пошла прочь, чувствуя, что сказала все, как надо.

На следующий день случилось неожиданное. Прямо во время видеосвязи Роману Андреевичу стало плохо. Он заметно побледнел, даже посерел, и как-то весь скукожился. Поморщился от боли и рвано выдохнул.

– Что-то мне… нехорошо, – признался он, опустив голову.

– Вызвать скорую? – понимая, что больному может просто не хватить сил на вызов неотложки, спросила я.

– Не… – сначала сказал шеф, а потом, качнувшись, передумал. – Давай.

И тут Роман Андреевич упал со стула вбок, свалив рукой стопку документов.

Я подскочила на месте, слушая гудки в трубке и глядя в монитор.

– Экстренная служба…

Я торопливо рассказала, что случилось, назвала адрес офиса и свои данные. На экране ничего не менялось, Роман Андреевич не вставал.

А ведь последнее время работал как прокаженный. Проскальзывали фразы, что вынужден взять под свое крыло и Даниила, лишь бы справиться с объемом. И вот тебе на. Организм не выдержал!

Надеюсь, что ничего серьезного не случилось. Что капельницы и пара дней в больнице поставят босса на ноги.

Вызвав скорую, я, не долго думая, быстро нашла контакты Дани в записной книжке и набрала его с нового номера телефона, куда перенесла все данные.

– Да? – ответил он в трубке, как незнакомец.

– Даня, Романа Андреевичу плохо в его кабинете. Быстрее! – без предисловий сказала в трубку и с облегчением выдохнула, когда услышала:

– Понял.

Никаких лишних вопросов не задавал, не выяснял, кто звонит. И уже через десять секунд я увидела, как в кабинет залетает Даня, а за ним еще двое коллег с водой и аптечкой.

– Я вызвала скорую! – крикнула по связи и увидела, как молодой мужчина кивнул в монитор.

– Лера? – удивилась Таня, моя бывшая коллега.

– Татьяна! Воды! – окликнул ее Даня, переводя внимание с меня на шефа.

– Как он? Дышит? – я не могла отключиться, пока не узнаю, все ли в относительном порядке.

– Дышит. Это все, что могу пока сказать, – раздалось с того конца связи и рука Дани потянулась к ноутбуку: – Я тебе потом напишу о его состоянии, а пока отключаю.

Хлоп! – окошко связи исчезло, а на сердце по-прежнему было тяжело.

Через два часа пришло сообщение:

“Шеф в отделении ПСО. Состояние стабильное. Все остальное скажет лечащий врач завтра”

И я выдохнула от облегчения, чувствуя, что шатающийся мир стал качаться чуть меньше.

Оказалось, что Роман Андреевич в последнее время находился в постоянном напряжении. Попал в очень неприятную, но при этом жизненную ситуацию – узнал, что жена завела любовника.

Об этом мне на следующий день сообщил Даня, который случайно оказался свидетелем разговора босса и супруги. Шеф даже в сердцах кинул телефон об стену, хотя за ним в жизни “психов” не наблюдалось.

А еще попросил совета у Дани, что тем более было невероятно.

В общем, новость подкосила мужика так, что он не знал, что делать: простить раскаявшуюся супругу или отрубить все на корню.

– И что же ты посоветовал? – разбирая бумаги спросила я.

– Выслушал. Сказал свое мнение, – Даню было почти не видно за стопкой папок. Теперь дел невпроворот!

– И какое же оно? – было действительно интересно, что же в этой ситуации подскажет мужчина мужчине.

– Что если прощать, то надо словно стирать из памяти. Никогда больше в жизни не напоминать ни себе, ни жене. И только если ты уверен, что сможешь, мириться. Иначе всю жизнь и сам мучаться будешь, и жену мучать, – Даня оказался достаточно мудрым, несмотря на молодой возраст.

– И что же он?

– Он? Судя по тому, что вчера произошло, держал в себе, думал, – Даня взгрустнул, тяжело вздохнул. – Думаю, не сможет он простить, вон переживает как внутри. Правда, вчера его жена выглядела так, что я думал ее тоже надо бы положить рядом, а то плохо станет.

– Шеф что-то передавал мне?

– Сказал, чтобы ты продолжала. Пока все дела Романа Андреевича на мне, так что работать будем вместе, – на этой фразе Даня заметно повеселел.

– Ты добился такого доверия? Поздравляю!

– Важных клиентов поставили на паузу или не пускают меня слишком близко, так что поздравлять пока не с чем. Я все еще для таких китов, как наш шеф, желторотый юнец.

– А ты хочешь стать акулой юриспруденции?

– А как же иначе. А ты? Скрылась, работаешь дома. Кого ждешь, мальчика или девочку, или еще неизвестно? – с искусственной улыбкой спросил Даня, а я отшатнулась от удивления.

Не забыл. А уж я-то было подумала, что если и не поверил тогда в мое отравление, то сделал вид. Но нет, Даня обладал прекрасной памятью и наблюдательностью.

– Что, опять соврешь? Не доверишь мне свою тайну?