– Спасибо, что сказал это сейчас, – процедила я.

– Ну, на самом деле мне именно сейчас меньше всего хочется болтать, но, вот засада, мои запасы контрацептивов приказали долго жить. А смутить тебя – то ещё удовольствие. Возбуждает бешено!

Я задохнулась возмущением и растерялась. От посыла, от конкретных слов, от прямого откровенного взгляда, который буквально прожигал насквозь. Сейчас было бы идеальным спрятаться от него и всё хорошенечко обдумать, но вот засада: прятаться в машине было негде, и приходилось сидеть, чувствовать, видеть, понимать.

– Можно я открою окно? – не выдержала я напряжения, и когда Ник отключил кондиционер, с удовольствием позволила ветру захватить моё внимание.

Совсем скоро мы свернули с трассы, скорость снизилась, впереди показалась граница городка. Никита мгновенно «переключился». Сложно объяснить, но мне будто стало легче дышать и… чуточку обидно. Обидно, что не дожал, что не добился. Он был тем самым персонажем в моей жизни, которому хотелось проиграть.

– Обувь купим сразу, потом я предлагаю погулять по городу, а перед отъездом зайдём в продуктовый.

– Да, хорошо, – робко улыбнулась я, опасаясь, что мои мысли написаны на лице.

Завьялов в ответ на такую покладистость подозрительно прищурился, но ничего не сказал. Он остановился у первого попавшегося, как мне показалось, обувного магазинчика и заверил, что там мы непременно себе что-нибудь подберём. Сказать к слову, с моими сегодняшними запросами сделать это было не так уж сложно. Лёгкие светлые сандалии из мягкой кожи «сели» просто идеально и я поторопилась к кассе, чтобы расплатиться. Карта Завьялова оказалась в руках продавца прежде, чем я отсчитала нужную сумму наличкой. Я выдавила из себя тухлое «спасибо» и поторопилась выскочить из магазина. Он нагнал меня сразу за дверью, обхватил обеими руками поперёк груди и прижался губами к участку шеи сразу за ушком.

– Ты вся такая гордая и независимая… – с придыханием прошептал он, а потом как-то меня тряханул и задышал бурно и будто зло. – Так и хочется наклонить тебя прямо здесь и трахнуть. Грубо. Чтобы все глупости из головы выскочили вместе с громкими протяжными криками.

Поцеловав то самое место на шее, Завьялов меня отпустил и придержал за ладонь.

– Ты как? Приступ самостоятельности прошёл? – насмешливо одёрнул он, как только почувствовал, что я расслабилась. Пришлось оглянуться, чтобы видеть его лицо.

– Прости, – примирительно улыбнулась я. – Просто панически боюсь того, что кто-то станет посягать на мою свободу.

– Свобода, Май – это состояние души. Её нельзя отнять. Всё, на что я могу претендовать, так, это твоё внимание. Не так ли? Так что давай, признай уже, что я лучший в мире друг, и мы отправимся искать достопримечательности этого городка.

Я кивнула, и осталось только удивляться способности этого парня так вовремя подобрать правильные и нужные слова. У меня самой верная реплика созревала в голове далеко после самого разговора. Я её долго вынашивала, а потом с особым удовольствием «жалила» противника. Наповал. С таким «талантом» мне следовало бы без лишних раздумий отправиться на курсы и тренинги по постановке речи, но вот сейчас я вдруг подумала, что какое-то время мне было удобно казаться откровенно слабой, безынициативной и неспособной к сопротивлению. И только к своим тридцати я созрела для осознанного и твёрдого протеста. Завьялов оказался как раз кстати. Он умело подпитывал моё желание вырваться из обыденности. Лично я не исключала варианта, при котором сдалась бы и вернулась домой к концу первой недели. Сейчас такой мысли не возникает. Сейчас думается совершенно о другом.

Мы вышли на центральную аллею, с двух сторон ограниченную величавыми липами. Аромат стоял просто невероятный. Ник уже не держал за ладонь, он обвил рукой мою талию и совершенно непристойно облизывался, нашёптывая на ухо жутко пошлые глупости. Я ничего ему не отвечала, беспросветно краснела, но была абсолютно счастлива. Среди всей этой не совсем романтической обстановки, строгий голос раздался совершенно неожиданно.

– Молодые люди, предъявите документы.

Я, признаться, от громкого оклика едва не подпрыгнула, Завьялов же смотрел на патрульных с откровенным вызовом. Так и хотелось его одёрнуть. Двое молодых и не в меру крепких ребят смотрели на нас, ожидая немедленного исполнения э-э… просьбы! Лично у меня с собой никаких документов не было, отчего я успела прилично струхнуть. Никита же особо не напрягался. С гаденькой ухмылкой он спрятал ладони в карманах шорт и привередливо поморщился.

– А в чём дело?

– Проверка документов.

– А если у меня нет? – продолжал паясничать Завьялов.

Я мысленно чертыхнулась. О том, что документы при нём, я знала доподлинно. Лично мне не терпелось немедленно избавиться от этих резких ребят, Завьялова же вся ситуация забавляла. Крайне неприятным показался оскал старшего из сотрудников, когда он произнёс:

– В таком случае вам придётся пройти с нами.

Я протянула руку и щипнула Завьялова за спину, призывая прекратить дурачиться. Он оглянулся на меня, так как стоял на полшага впереди, чуть склонился и шепнул:

– Ты влево, я вправо.

И не успела я сообразить, что он имел в виду, как Никита рванул с места. Я не смогла ни мученически застонать, ни ахнуть. Да что там… я и осознать-то, что сейчас произошло, оказалась не в силах. Так и стояла, глупо пялясь на то, как он стремительно удаляется по ярко-зелёной лужайке. Вдруг в голову пришла мысль, что бежать по открытой местности было неразумным. И как только я об этом подумала, тот самый старший сотрудник, что метнулся за ним следом, нагнал Завьялова и на полном ходу завалил его на траву. Борьба была недолгой. Никита перестал трепыхаться уже на третьем ударе и затих. Стальная хватка стиснула мой локоть, и я едва не расплакалась от досады. Наверно, меня остановила только сумбурность происходящих событий и какое-то неверие.

Когда мы подошли к месту, где и случилась скорая драка, представитель силовых структур уже довольно позировал, поглядывая весело и многозначительно. А у меня язык прирос к нёбу, и нельзя было вымолвить ни слова. Я впилась жадным взглядом в лежащего на траве Ника и прикусила подрагивающую губу. Статный мужчина покончил с ухмылками и несильно пнул его мысом ботинка под рёбра.

– Завьялов, клоун, вставай, пока твоя подружка не хлопнулась в обморок, – коротко хохотнул он и Никита раскрыл глаза.

Я шарахнулась в сторону как от покойника, а он, смеясь, сел и подал руку, принимая помощь, чтобы встать.

– Цветкова, ты бы видела своё лицо! – довольно хохотал Ник, пытаясь обнять меня. Я в это время, не сдерживаясь, колотила его руками то по спине, то по шее.

– Вы бы, девушка, внимательнее выбирали друзей, – посоветовал мне силовик, который и погнался за Завьяловым. – Это же недоразумение, а не мужик!

– Но, но! Я бы вас попросил! – назидательно изрёк Завьялов, предупредительно покачивая головой.