Они обе вперились друг в друга горящими взглядами: Тона в изумлении, а Алентайна в ярости, с опозданием сообразив, что вышла из себя и сболтнула лишнего. Она смотрела на Тону, ее ноздри раздувались, как у взбесившегося морава и казалось, она сейчас бросится на соперницу с кулаками.

Наконец, амира совладала с собой, выпрямила спину, вскинула царствено посаженную голову и с презрением, сочившимся из каждого слова, сказала:

— С наступлением рассвета чтобы духу твоего здесь не было. Ни тебя, ни любовника, ни дочурки твоей уродливой. Убирайся подальше с моих глаз и не вздумай появляться в Сиридане, иначе тебе конец.

Алентайна покинула комнату, а Тона так и осталась стоять посередине, уронив руки и пытаясь унять сердечную боль, что разбередили слова супруги Эррегора. Он думает о ней, он зовет ее по ночам, Пресветлая Матерь, как все это вынести…

Дверь открылась и в нее просунулась голова Северина.

— Ушла? Ну, слава Небесному Богу! Что ей нужно было от тебя, Тона?

— Она считает, что я приворожила амира приворотным зельем, — грустно ответила та.

— А ты приворожила?

— Нет такого зелья, Рас, все это дурь и небылицы. Магией да, можно, и то черной. Нехорошее это дело, Рассел, чувствами людей играть, даже Эзара не берется за такое, хоть полжизни ей предложи. Но знаешь, что? Может и не все я видела на своем веку, но душ людских немало перевидала. И вот что скажу тебе, девин, такой черной души, как у амиры Алентайны, я еще ни у кого не встречала.

***

Они выехали чуть свет, заспанная Ивейна долго не могла понять, откуда такая спешка, а в карете просто улеглась матери на колени и уснула. Рассел летел на мораве рядом с каретой и размышлял над словами Тоны. Все это казалось ему невероятным, но она так упорно стояла на своем, так верила в свои догадки, что Рассел и сам невольно проникся и начал подмечать некоторые странности в поведении птиц и самой Иви.

Если это правда и Ивейна на самом деле драконья принцесса, то и все загадки с ее илламой отпадают сами собой. Потому и ценились дороже всего в Андалурсии дочери драконов, что сами они драконьей ипостаси не имели, но их иллама способна была напитать огненной силой весь свой род.

Теперь рождались дочери у Огнедышащих все реже и реже. Последними были сестры Миррель и Алентайна из рода Ольвиер, одну из них и приглядел себе в жены великий амир. Родила ему жена целых троих сыновей, двое из которых уже успели обратиться и могли выдыхать огонь. А потом не выдержала положенного между родами срока и родила девочку, сильная получилась у них амирана, все силы забрала у матери, истаяла Миррель как восковая свеча…

Тона так и не сказала Расселу, что хотела от нее Алентайна, но он и без слов понял. Передал королю Сагидару послание, что отправился к дому Верон, чтобы провести еще одно изыскание, а самому захотелось взглянуть на корзину, о которой говорила Тона, а вдруг стрельнет у него в голове и он вспомнит хоть что-то из своей прошлой жизни. Не давало покоя прошлое мэтру Северину, пусть и минуло уже шестнадцать лет…

И еще одна мысль не давала покоя девину. Если Тона права и Ивейна с ее орланами — это амираны Болигарды, заколдованные при помощи черной магии, то как долго проживет на свете Рассел Северин после того, как впутается в это черное дело?

Орланы встретили их уже на подступах к дому и пристроились по краям к карете. Рассел теперь подмечал каждую мелочь, стараясь найти подтверждение словам травницы. На первый взгляд птицы как птицы, только очень крупные, размером почти с небольшого морава, и грудные клетки у них слишком широкие. А с другой стороны, кто ж их видел вживую, этих орланов? Водились они только у Пиковых Скал, а там Расселу бывать не приходилось.

Но одно он точно знал, в их присутствии делалось ему совсем не по себе и он не мог так свободно гладить их и чесать им перья как Иви или вот нынешний их амиран Дастиан Болигард. А о том, чтобы веником или полотенцем огреть, как Тона, и речи быть не могло.

И еще одну странность заметил девин, орланы никогда не пересекали границ Героны. Как в Леарну лететь, так пожалуйста, а в Сиридан и носа, то есть клюва не показывали. Чего-то опасались или избегали кого?

Рассел отвел моравов в стойло и вернулся во двор. Ивейна скрылась в доме, а Тона, прижав руки к груди, о чем-то беседовала с самым мелким орланом, Севи. Старшие сидели рядом на изгороди и со стороны, казалось, внимательно следят за разговором. Рассел подошел ближе.

— Вы уж простите меня, ваше высочество, что отходила вас тогда веником, когда вы целое кольцо колбасы из подпола утащили, — говорила полушепотом Тона, оглядываясь по сторонам. Птица смотрела на нее, склонив на бок голову, и не шевелилась. — И тогда, когда я за вами до самого леса гналась с полотенцем, так вы же все пироги с требухой сожрали, что я на три дня напекла!

Орлан отвернулся и встал к Тоне боком.

— Зато помните, как я вам всю мелкую рыбу скормила и братьям вашим ни рыбинки не оставила, потому что вы меньше, вам сил надо набираться? — пока Тона говорила, орлан начал потихоньку подбираться к ней, смешно переставляя когтистые лапы. — И блинчиками вас всегда угощала, а хотите, сейчас напеку, ваши любимые, с еленикой, целое блюдо, а? И сливками сладкими полью так, как вы любите?

Севи добрался до Тоны, выгнул шею и осторожно прислонил голову к фартуку, который та успела повязать. Тона пригладила торчащий хохолок.

— Ну вот и славно, вот и помирились. Пойду теперь еленику собирать, а вы, мальчики, давайте за мной.

Севи посеменил за травницей, Рассел смотрел во все глаза. А когда вдогонку и два больших орлана сорвались и понеслись в сад, тоже не выдержал и вслед за ними побежал. И остолбенел. Птицы срывали еленику и сбрасывали Тоне в большое ведерко, а та пальцем указывала, на какой ветке плоды сочнее и крупнее.

— Тона, а раньше ты не могла догадаться? — протирая глаза, спросил возмущенный девин. Та обернулась к Расселу и развела руками.

— Они мне всегда помогали, Рас, а я их блинами кормила. Откуда ж мне знать, собирают на самом деле орланы еленику или нет, если здесь они не водятся? А блинчики в таком количестве у меня кроме них только наш наследный принц Астурийский поедал!

***

За завтраком Тона приставила к столу еще три стула.

— Матушка, мы что, гостей ждем? — удивилась Ивейна.

— Да нет, дочка, это мальчикам нашим, — ответила Тона, орланы сначала робко заглядывали в двери, а затем, осмелев, чинно направились к столу.

— С каких это пор ты так подобрела к ним? А кто совсем недавно за Севи с полотенцем почти до самого леса гнался? — Ив положила себе блинчик и щедро плеснула сливок. — И кто тебе сказал, что они мальчики? А вдруг они тайком яйца в гнезда откладывают? Мы же не знаем… Ай, Лерр, ты чего щиплешься?

Один из орланов ухватил Ивейну клювом за бок так, что она даже подпрыгнула.