ровня, и я уверена, даже Ланселот, который совсем ничего не знает о придворных страстях, почувствовал в воздухе холодок.

 Артур заговаривает первым – поднимает золотой бокал с вином и доброжелательно улыбается.

– Я так рад снова оказаться дома, с семьей. – Он кивает в сторону Мордреда и Моргаузы. – Спасибо, что пришли. Мне в самом деле жаль, что я прервал коронацию. Время было неподходящее.

 Мордред улыбается в ответ.

– Неподходящее, это верно, но, как и сказал Мерлин, нужно все проверить.

– Конечно, – соглашается Артур.

 Моргауза отпивает из кубка и сжимает губы.

– И все же… семья собралась не вся, не так ли? – Слова ее изворотливы, словно змеи. – Моя дражайшая сестра не почтила нас своим присутствием.

– Моргане нездоровится, – отвечаю я. Что недалеко от правды.

 «Если мне придется смотреть на то, как они держатся за руки и целуются, то меня стошнит, – сказала она мне, когда я пригласила ее к обеду. – Дева, Мать и Старуха, он ведь наш сводный брат».

 Судя по тому, что я узнала за последние дни, при дворе никто и глазом не моргнул, когда Мордред и Моргауза поженились. Кровь их не связывала, но по узам супружества родителей они были братом и сестрой. Настоящий отец Мордреда воспитывал еще совсем маленькую Моргаузу как свою дочь. Но наследник у Утера так и не появился – только дети под опекой и бастард. Пожениться было для них логичным шагом, чтобы закрепить притязания на власть.

– Жаль, – произносит Моргауза, но жалости в ее голосе нет – лишь скука и капелька яда.

– А мы рады, что твоя девчонка наконец нашла для нас время в твоем забитом расписании. – Мордред даже не удостаивает меня взглядом.

 Он утопает в высоком кресле с кубком в руке. Ужин у нас неофициальный, но на нем золоченый дублет, на пальцах – тяжелые перстни, а вокруг шеи болтается цепь с драгоценными камнями.

 Когда они вошли в зал, Ланселот наклонился ко мне и прошептал:

 – Если я брошу его в ров, он сразу пойдет ко дну, как думаешь?

 – Может, к концу вечера нам придется проверить эту теорию, – сказала я в ответ, борясь с приступом смеха.

– Леди Элейн – моя советница. – В голос Артура проскальзывают опасные нотки. – А вовсе не моя девчонка.

 Если бы мы были на Авалоне, я положила бы ладонь на его локоть, чтобы успокоить. Мордред пытается его разозлить, вот и все. Но если я это сделаю, к утру поползут слухи, а от них нам пользы не будет.

– У нас были очень тяжелые дни, – вклиниваюсь я в разговор прежде, чем Артур успевает сказать что-то еще.

 Я виновато улыбаюсь, но даже не стараюсь, чтобы это выглядело естественно.

– Кажется, что все при дворе стараются заключить с Артуром союз, и это довольно утомительно. Думаю, вам это знакомо, – заканчиваю я.

 Улыбка Мордреда натянута, в серых глазах мелькает буря.

– Очень знакомо. – Он поворачивается к Артуру. – Когда вы уезжаете в Лионесс?

– Послезавтра, на рассвете, – отвечает Артур. – Путь займет неделю, так что мы должны вернуться через две.

 Моргауза приподнимает бровь.

– Так скоро? Лионесс давно сопротивляется всем попыткам присоединиться к Альбиону. Десятки лет! Не думаю, что вам хватит пары дней, чтобы убедить их. Особенно если придется применить силу.

 Артур пожимает плечами и легонько улыбается.

– Простите, дорогая сестра, но я пока умолчу о своих планах.

 Мордред попивает свое вино и буравит Артура оценивающим взглядом.

– Утер всегда говорил, что стратегия не может быть лучше, чем окружающие тебя люди. И, должен признаться, это меня и беспокоит. В конце концов, рядом с вами нет людей… лишь женщины и один фейри.

 Ланселот удивленно моргает, когда все внимание переключается на него. Думаю, он привык уходить в тень, когда мы с Артуром занимаемся переговорами. Его дело – выглядеть достаточно угрожающе.

– Простите? – Ланселот расправляет плечи.

– Благодарю за то, что не оскорбили моих советников, – прерывает его Артур до того, как он скажет то, о чем будет жалеть.

– Ваших советников. – Мордред усмехается, и с него слетает маска элегантности. – Ваши советники – леди, склонная к безумию, трусливая ведьма, не выходящая из башни, и один из наших врагов.

– Не думал, что я прихожусь кому-то врагом, милорд, – замечает Ланселот, едва сдерживая смех. – Если вы о войне с Авалоном, то я родился в самом ее конце. И на Авалоне меня воспитывали, так что я не стал бы оскорблять женщин безо всякой причины. Слышал я, что Альбион – благородное место, но, похоже, я ошибался.

 Ланселот не повышает голоса, но лицо Мордреда краснеет от гнева. Я не успеваю ничего сказать – Моргауза подает голос.

– А я всегда думала, что для фейри двадцать лет – это совсем немного, – протягивает она. – Многие в Альбионе думают, что заключенный в конце войны мир для фейри не более чем детское обещание. Что они лгут и выжидают своего часа. Что они специально вырастили человеческого короля, чтобы тот был их пешкой. Ради мести.

 Она замолкает, проводит пальцем по краю бокала, а потом ее глаза останавливаются на мне, и она растягивает губы в улыбке.

– И, кажется, у Альбиона и Авалона очень разные понятия о женственности.

– Достаточно. – Голос Артура звучит в зале как раскат грома – удивительно, как такое скрывалось в его неловком теле. – Я не собираюсь выслушивать пренебрежительные речи в отношении любого из моих советников. Даже от семьи.

 По шее моей бегут мурашки, и мне так сильно хочется заткнуть ему рот ладонью, ведь Артур делает именно то, чего они от него и хотят. На Авалоне я бы так и сделала, но здесь я могу только стиснуть зубы и впиться пальцами в ручки своего стула, дождаясь, когда все это закончится.

 Мордред усмехается и тоже проводит пальцем по краю своего кубка, а потом поднимает на Артура сияющие глаза.

– Слова истинного героя фейри, – замечает он.

 Я почти ожидаю, что Артур рявкнет, выкинет все свое королевское спокойствие в окно, перепрыгнет через стол и ударит Мордреда. Но вместо этого он делает глубокий вдох.

– Слова будущего короля страны, в которой живут и люди, и фейри, а также те, кто принадлежит к обоим народам. Я не собираюсь быть королем людей. Но и королем фейри тоже. Я намереваюсь стать королем Альбиона и всех, кто называет его своим домом. В противном случае мы можем… нет, мы совершенно точно снова будем воевать. Вот почему, лорд Мордред, отец отослал меня на Авалон: чтобы я побывал в обеих частях страны. Чтобы знал, как править всеми. И ты права, сестра, – добавляет он, обращаясь к Моргаузе. – У фейри – долгая память.