— Мне кажется, Джек, что вы слишком преувеличиваете влияние этих людей и значение России!

— Прекратите, Керк! Я уверен, что они и вас используют. Правда, для каких-то совершенно других дел. Думаете, им нужно установить, кто истинный виновник гибели наших солдат? Да им вашими руками хочется снять с должности, например, генерала Балчера. Он не вписывается в алгоритм логики их «глобального» мышления. Или ещё что-то, только мне это не ведомо…

— Хорошо, ну а при чём здесь Вильямс, и какова его роль?

— Мистер Вильямс очень жаден, и там где пахнет деньгами, он никого не пожалеет и ни перед чем не остановится. Но Сэм — это простой исполнитель. Но скоро, я думаю, ему наденут на руки стальные браслеты, дабы потом набросить на шею верёвочный галстук.

— Почему вы так уверенно говорите об этом, Джек?

— Ко мне приблизительно полгода назад уже подходили два очень серьёзных человека и подробно расспрашивали об этом жирном ублюдке.

— И кто такие?

— Не знаю, но, по-моему, англичане. Я им подробно всё рассказал, что знал, так как понял, что это ребята не простые. Кстати, они сейчас в баре.

— Кто?

— Те парни, которые интересовались нашим толстым «другом». Они мне передали какие-то фотографии и видеокассету.

— Джек, вы знаете, что это за фотографии?

— Нет! Я не стал их рассматривать. Вы же, Керк, видели, я был занят!

— Разрешите взглянуть?

Журналист пожал плечами, как бы говоря, ради бога, смотрите, но зачем так торопиться, когда можно отложить все дела на завтра, а сейчас продолжить выпивку и после пригласить девчонок. Однако положил на стол обычный почтовый конверт. Полковник Дилан схватил его, именно схватил, а не взял. Сердце его бешено колотилось, и казалось, что вот ещё мгновение, и оно выскочит из груди. Керк шестым чувством понял, что в этом конверте находится что-то необычное и сенсационное, и это что-то расставит в следствии всё по своим местам, если…

Полковник не ошибался в своём предчувствии. Из пакета он вытащил пару десятков фотографий. На них были запечатлены ужасные кадры. От удивления у следователя военной полиции даже на голове шевельнулись волосы. На фотографиях полковник увидел трупы солдат, сгоревшие машины, на которых отчётливо были заметны номера, вскрытый сейф, разложенные на песке банковские пачки долларов и слитки золота. Это был не фотомонтаж, так как на снимках стояло время и дата съёмки. Любая экспертиза сразу бы подтвердила подлинность данных фотографий. Полковнику даже стало жарко, хотя вечер был довольно прохладным, да и с моря дул свежий ветер.

Журналист, увидев, видимо, выражение лица полковника, взял в руки снимки.

— Это сенсация! — воскликнул Джек Оуэн. Он смотрел фотографии, перебирая и складывая в стопку. — Ну, теперь Вильямсу конец! И ещё кое-кому придётся плохо!

— А что же может быть на видеоплёнке? — как бы сам себя спросил полковник.

— Ну, там, думаю, вообще такие кадры, от которых многим из ЦРУ станет очень плохо! Завтра утром приезжает мой знакомый телеоператор из «Би-би-си», или утром пойдём в пресс-центр и посмотрим там. Хотя знаете, у бармена есть видеомагнитофон. Давайте пойдём к нему.

Журналист быстро вскочил и, забыв на столе недопитую бутылку, почти бегом устремился по коридору в направлении лестнице, которая вела в бар. Полковник Дилан был вынужден столь же быстро последовать за мистером Оуэном, иначе ему не пришлось бы увидеть интереснейшие кадры необычного видеофильма.

Когда Керк Дилан вошёл в бар, то увидел, как Джек стоит у стойки и что-то говорит бармену. Полковник не слышал их разговора, но понял, что журналист договорился, ибо Джек обернулся и, найдя взглядом Керка, махнул ему рукой, мол, всё в порядке, иди сюда. Полковник видел, как бармен взял десятидолларовую банкноту, положил её к себе в карман и дал Джеку ключ. После этого журналист направился куда-то в подсобное помещение. Керк Дилан следовал за ним. Вскоре они остановились перед дверью. Джек Оуэн открыл её, и они вошли в комнату. Одного взгляда на интерьер данного помещения было достаточно, чтобы понять, для чего используется эта комната. Она был хорошо обустроена: красные обои, ворсистый ковёр на полу, кожаные кресла, большая кровать, аудио и видеоаппаратура, — всё говорило о том, что любителям молодых экзотичных девушек необязательно было вести своих красоток в гостиничные номера.

Джек Оуэн тем временем вставил кассету в магнитофон, нажал кнопку «play» и уселся в одно из кресел. Полковник Дилан устроился в другом. То, что они увидели на экране, потрясло их. Фильм, это было вполне очевидно, снял непосредственно один из участников недавнего нападения на колонну морских пехотинцев. «Фальшивкой» назвать его было нельзя, ибо на плёнке также стояла дата съёмки и время. Комментария никакого не было, кроме звуков пулемётной стрельбы. Снят был весь бой, вернее, побоище, которому подверглась колонна. Джек Оуэн и Керк Дилан с большими от ужаса глазами и с чуть побледневшими лицами смотрели на экран, где в этот миг встали на дыбы и перевернулись через капот два первых джипа, задавив собой ещё живых людей. Они увидели, как поднялось большое облако пыли и как в сторону исковерканных машин полетели пули. Их трассеры хорошо было видно в предвечернее время. Затем послышались какие-то хлопки, словно рядом открывали бутылки шампанского, и буквально через секунду на экране заполыхали бронетранспортёры.

— Что это были за странные звуки? — поинтересовался журналист.

— По всей видимости, выстрелы из переносных огнемётов, — твёрдо ответил полковник Дилан. Правда, вначале он не был уверен в правильности своей догадки, но, рассуждая логически, пришёл к единственному выводу: «Если сразу же после звука выстрела боевые машины вспыхнули словно спички, то из чего же их могли поджечь, как не из переносных огнемётных комплексов».

Фильм длился минут десять. Он был очень хорошо смонтирован, чёткий фокус и вид с двух точек, свидетельствовал о том, что с плёнкой поработали в монтажной мастерской на прекрасном оборудовании.

Скажи в этот миг следователю и журналисту, что фильм, который они посмотрели, монтировался в пресс-центре Объединённой группировки, они бы того человека, который сообщил бы им такую новость, просто подняли бы на смех или сочли за сумасшедшего. Но это было, как ни удивительно, совершеннейшей правдой.

Увиденные кадры ни журналист, ни следователь комментировать и обсуждать не стали. Каждый в этот момент думал о своём. Хотя, вполне вероятно, их мысли и были в чём-то схожи между собой.

— Джек, что вы собираетесь делать с фотографиями и фильмом? — поинтересовался полковник. Они медленно шли по коридору подсобного помещения, направляясь в зал ресторана.

— Я найду способ, как ими распорядиться, — спокойно ответил журналист, но по его горящим глазам можно было понять, что он уже решил, что делать с полученными важными сведениями.

— Может, отдадите мне эти материалы? — поинтересовался полковник, слабо надеясь на то, что журналист согласится расстаться с фотографиями и видеоплёнкой, которые способны были стать не только сенсационными, но и, по всей видимости, вызвать скандал на самой верхушке государственной власти.