Петр резко развернулся и так строго уставился на Еву из-подзатемненных очков, что она немного опешила.

– Не вздумайте нарушать подписку о невыезде, –отчеканил адвокат Моисеев. – И радуйтесь, что вас не заключили под стражуеще до суда!

Он отвернулся от нее и, потянувшись к ключу зажигания, сухосказал:

– До свидания, Ева.

Та в ответ промычала нечто невразумительное и взялась заручку, чтобы открыть дверь и выйти, но тут опять затрезвонил телефон, и ейпришлось ответить.

– Слушаю, – бросила она в трубку, а Петру шепнула«отец», поясняя, кто звонит.

– Как дела? – спросил у нее Вульф.

– Плохо. Ты был прав, пальчики на пушке мои.

– Я знаю.

– Тогда зачем звонишь?

– Хочу, чтобы ты была на погребении брата.

– Когда?

– Завтра.

– Почему так скоро? Похороны что, уже завтра?

– Да, Ева, – раздраженно сказал отец. – Денисумер вчера, а, как ты знаешь, по христианскому обычаю покойников принятохоронить на третий день.

– Но я думала, что он еще в милицейском морге пролежит…

– Я все уладил, – оборвал ее Вульф. –Похороны завтра. Приедешь?

– Да, конечно…

– И еще одно. – Вульф на мгновение замялся. –Хочу тебя предупредить, что «браунинг» принадлежит твоему любовнику.

– Какому? – тупо переспросила Ева.

– Батыру. Ведь ты не будешь отрицать, что спишь с ним?

– Буду.

– Ну это уж как хочешь! – усмехнулсяНовицкий. – Только не забудь подготовить складную историю, как тыумудрилась облапать пистолет парня, которого, если верить твоему продюсеру,едва знаешь. А лучше сделайте это совместно, чтобы ваши показания не сильноотличались…

– Ты собираешься сказать Головину, что пистолетпринадлежит Батыру?

– Думаю, что об этом должна ему сказать ты – ведь этотебя подозревают в убийстве. Или же поговори с Батыром, убеди его сходить вмилицию и дать показания…

– Он может не согласиться!

– Он и не согласится, – подтвердил ее опасенияВульф. – Хотя бы потому, что оружием он владел незаконно, но если его хотьнемного заботит твоя судьба…

– Я позвоню Батыру прямо сейчас, – поспешновыпалила Ева.

– Не трудись, его номер не отвечает. Я все утро пыталсядо него дозвониться, но Чен не берет трубку. А поскольку я тоже очень хочу сним поговорить, то приказал найти его и привезти ко мне. – Отецусмехнулся: – Скоро он будет здесь.

– Можно и мне подъехать?

– Конечно.

– А моему адвокату?

Тут Вульф проявил чудеса осведомленности, спросив со своейвечной издевкой:

– Петру Алексеевичу-то? Ну конечно. Он же нам как-никакродственник! Кстати, дай ему трубочку.

Ева молча передала телефон Моисееву. Удивленно вскинув брови,он поднес трубку к уху и бросил: «Слушаю». Что говорил ему папашка, Ева несмогла расслышать, как ни старалась, но когда разговор завершился, Петр незадал ей ни одного вопроса. Он молча завел мотор и погнал машину, даже несказав, куда.

Когда они прибыли в офис Эдуарда Петровича, Батыр был ужетам. Сидел на стуле напротив Новицкого, а по обе стороны от него стоялимальчики Вульфа, похожие своей неподвижностью и невозмутимостью на двамонумента. Охраняемый ими парень от них тоже мало отличался: поза его быланапряженной и застывшей, а по выражению красивого лица невозможно былопрочитать, что он чувствует.

Когда Ева с Петром вошли в кабинет, Эдуард Петрович встал имнавстречу, Батыр тоже сделал попытку приподняться, но его тут же усадили наместо. А Вульф поприветствовал гостей (Моисеева рукопожатием, Еву небрежнымкивком), усадил на диван, спросил, не желают ли они кофе. Оба от кофеотказались, а Батыр проворчал:

– Хоть бы мне для приличия предложили.

– Сначала ответишь на мои вопросы, а потомполучишь, – отозвался Вульф.

– Ну так задавайте их побыстрее, а то я пить хочу.

Новицкий, услышав это, усмехнулся и спросил:

– Почему ты сразу не сказал мне, что именно ты далДусику «браунинг»?

– Потому что я ему ничего не давал. Он сам его украл.

– И зачем ты это скрыл?

– Я просто этого не знал. Пропажу обнаружили вы и ваширебята. Я думал, пистолет все еще лежит на антресолях.

– А как же твои слова насчет того, что у Дусикапоявился пистолет, нужный ему, чтобы провернуть какое-то дельце?

– Все верно, он так и говорил. Но речь шла не о моем«браунинге». У Дусика был свой.

– Что за хрень? – нахмурилась Ева.

– Твой брат видел мой пистолет, расспрашивал меня онем, и я очень Денису «браунинг» нахваливал, да и ему самому пистолетпонравился… С эстетической точки зрения! Благородный, мощный и возбуждающий,так он сказал о нем… – Батыр глянул на Еву. – Прям как ты… У вас,видимо, это семейное – любовь к «браунингам». Помнится, я тогда выразил этумысль вслух, а Дусик стал допытываться, что я имею в виду…

– И ты сказал? – сузив глаза, спросила Ева.

– Ну, извини, – смущенно ответил он. – Мы сним были друзьями и кое-чем делились… Конечно, я не посвящал его в детали нашейсексуальной жизни, просто обмолвился о том, что ты любишь держать пистолет вруках, тогда как я сам давным-давно к нему не притрагивался, ты же всегдадоставала его и убирала…

– Стоп! – перебил его Вульф. – То есть тыхочешь сказать, что, показывая Дусику пушку, не брал ее в руки?

– Нет, – качнул головой Батыр. – Я уже десятьлет не беру в руки оружия. Увлекаюсь им, но… Будучи подростком, я понеосторожности ранил сестру… Тогда и дал себе зарок.

– Дусик, как я понимаю, тоже к пистолету непритронулся?

– Я предлагал ему подержать «браунинг» в руках, чтобыпочувствовать его тяжесть… Это непередаваемое ощущение, знаете? – Вульфпоморщился, оружия он не любил. – И Денис потянулся к пистолету, нопочему-то не взял его…

– Видимо, после того, как услышал, что он побывал вЕвиных руках, – хмыкнул Новицкий. – Если так, то мне все ясно!

И Петр, и Ева, и Батыр прореагировали на это заявлениеодинаково – изумленно уставились на Новицкого, и тот пояснил:

– Дусика убили из другого пистолета. Тоже«браунинга-стандарт», но не из того, который менты нашли в кадке.

– Как не из того? – переспросил Петр. –Экспертиза показала, что из него производился выстрел незадолго до обнаружениятрупа, и в обойме не хватает как раз одного патрона…