– И сколько он может стоить? – полюбопытствовалаАня.

– Миллионов пять или чуть меньше, – ответил ейСергей.

– Пять? – хмыкнул Львов. – Да вы, что,смеетесь? Цена этого камня не менее двадцати миллионов. А если он такбезупречно хорош, как вы утверждаете, то за него можно выручить и пятьдесят!

Вульф вошел в квартиру, ставшую временным пристанищем егосына, и огляделся. Скромненько, если не сказать, бедно. Дешевые обои, мебельсоветских времен, синтетические паласы и никакого тебе восточного колорита.Даже не верилось, что Ли-Янг и Чен выросли в этой неказистой «двушке», и ужсовсем невозможно представить, как они жили в ней, будучи взрослыми (братпокинул ее два года назад, сестра следом: он переехал к Гоше, она кЭдику), – тут не было ничего, что так необходимо человеку: телевизора,стиральной машинки, водонагревателя, не говоря уже о бытовой технике. Ли-Янгговорила как-то, что жила очень небогато, но Вульф и не представлял, насколько.Оказывается, они с братом даже на нормальный холодильник не могли наскрести –тот, что стоял в кухне, был так стар, что для придания ему более-менеепристойного вида его пришлось выкрасить белой краской и украсить разноцветнымимагнитиками.

Вульф подошел к нему, открыл дверку. На искривленнойалюминиевой полке одиноко стола вспоротая ножом банка сгущенного молока. ЭдуардПетрович заглянул в морозилку и обнаружил в ней пачку дешевых пельменей.Негусто, подумалось ему, для почти состоявшегося миллионера.

Захлопнув холодильник, Новицкий прошелся по кухне, но, ненайдя ничего заслуживающего внимания, перешел в спальню. То, что именно в нейобитал Дениска, стало ясно сразу: на трельяже всевозможные средства гигиены, настуле гора чудовищных рубах с жабо и оборками, на батарее сушатся золоченые«казаки» со шпорами, а на стене висит плакат с изображением хорошенького юношив образе херувима. Это был Дусик, вернее, Дэнис, снятый в период своего успеха,тогда он действительно походил на ангелочка, в последнее же время (если судитьпо посмертной фотографии) скорее на пожилого гномика – его лицо оставалосьдетским, но морщинистым, как у старичка…

Вульф тяжело вздохнул и прошел к письменному столу, накотором были разбросаны книги и бумаги. Сел на стул, подвинул к себе первуюпопавшуюся на глаза книгу, прочел название «Огнестрельное оружие. Краткийсправочник», задумался. Зачем Дусику понадобился пистолет, он еще могпредположить, но на кой черт ему этот справочник? Интересоваться огнестрельныморужием не в Денискином духе. Он даже в детстве в войнушку не играл, больше ссестрой в дочки-матери. Да и свое покушение на Аню он совершил с ножом, а не спистолетом… Значит, книга принадлежит Чену, он же говорил, что разбирается воружии. Сделав этот вывод, Эдуард Петрович отложил справочник, но на глаза емутут же попался еще один – «Знаменитые пистолеты», заложенный пластмассовойлинейкой на разделе «Браунинг».

– Панцирь! – крикнул Новицкий, подзывая одного изсвоих охранников. Когда тот примчался на зов, приказал: – Обыщите квартиру,только аккуратно, ищите коробку от «браунинга»…

Пока ребята обыскивали стенку и внутренности дивана, онрылся в верхнем ящике стола. В основном там лежали потрепанные брошюры по йоге,старые кассеты да пожелтевшие фотографии маленьких узкоглазых ребятишек, жуткопохожих друг на друга, – Чена и Ли-Янг. В другой раз он обязательно бызадержал на них взгляд, но теперь было не до того. Переворошив все три ящика ине найдя ни в одном из них ничего такого, что могло принадлежать Дусику, Вульфперешел к стулу с вещами и стал перетряхивать их.

– Нашел, Эдуард Петрович! – вскричал Панцирь,спрыгивая со стула, на котором стоял, чтобы дотянуться до антресолей подпотолком. – Только не коробку от «браунинга», а патроны к нему.

Вульф взял из его рук тряпичный мешок, в которомдействительно лежали патроны, но, ничего не понимая ни в пистолетах, ни впулях, спросил:

– Они точно для «браунинга»?

– Точно.

Эдуарду Петровичу это ни о чем не говорило, но он поверилПанцирю на слово.

– Там еще оружейная смазка есть, – сообщилтот. – Будете смотреть?

Вульф отрицательно мотнул головой. Зачем смотреть, если итак все ясно. Чен его обманул. «Браунинг», найденный в кадке с пальмой,принадлежал ему. И вывод, который из этого можно сделать, наводил на стольнехорошие мысли, что Новицкий решил пока на нем не зацикливаться. Сначала надопоговорить с парнем начистоту, а уж потом…

– Эдуард Петрович, – окликнул Вульфа второйохранник, Цыпа. – Я тут интересные фотки нашел, посмотрите…

Цыпа протянул Вульфу прозрачный файл, в который были всунутыфотографии. Их было немного, всего четыре. Но они действительно былиинтересными! Особенно одна, на которой был запечатлен сам Эдуард Петрович.Снимок был сделан недавно – на нем он красовался в белой кожаной куртке,подбитой енотом, которую купил только в этом месяце. Фотографировали его издали(когда он выходил из своего дома), но съемка производилась очень качественнымаппаратом – на лице были видны все родинки и морщинки. Другие снимки былитакими же образцовыми. На одном оказалась Ева, также снятая в момент выхода изподъезда, на втором Аня Моисеева, шагающая к машине, а вот на третьем…

На третьем был Слава! Об этом свидетельствовала подпись вверхнем углу снимка. Крупно, размашисто красным фломастером на фотографии быловыведено слово «СЛАВА», а от него шла стрелка, конец которой указывал начеловека, изображенного на ней. Только это был не мужчина, а женщина…

Женщина, которую Эдуард Петрович прекрасно знал!

Отец спал. Спали и животные, разморенные сытным обедом.Бодрствовала одна Аня: отправив посуду в машину, она пошла на лоджию, где у неебыла оборудована оранжерея, и принялась опрыскивать орхидеи. Но, обработав лишьполовину цветов, вынуждена была уйти – от запаха орхидей ее стало подташнивать.

В комнате она включила кондиционер, подставила подпрохладную воздушную струю лицо и вдохнула полной грудью. Стало полегче, но всеравно тошнило. Тогда Аня сбегала в кухню, налила себе стакан ледяногогрейпфрутового сока, залпом выпила. Когда приятная горьковато-сладкая жидкостьперетекла в желудок, девушка вздохнула с облегчением – мутить перестало.Несколько секунд Аня прислушивалась к своим ощущениям, но вдруг новая волнатошноты сотрясла желудок и ринулась вверх… Девушка, зажав рот рукой, бросиласьв туалет. К счастью, добежать она успела, и вырвало ее прямо в унитаз.

Когда желудок исторг из себя все, что в нем было, Аняподнялась с коленей, на которых стояла возле унитаза, перетекла к раковине,умылась. С облегчением отдышавшись после умывания, Аня вытерла лицо инаправилась к двери, но остановилась на полпути. Постояв секунд пять, онавернулась к умывальнику, раскрыла висящий над ним ящик, достала из негоэкспресс-тест на беременность, пробежала глазами по упаковке.