Плов получился изумительным: мягкая баранина со специями, рассыпчатый золотистый рис – на костре Лариса готовила так, словно всю жизнь только этим и занималась. Насытившись, команда перешла к крепким напиткам. В ход пошли водка и вино. Суржиков достал гитару и начал перебирать струны, что-то мурлыча. Разворачивалась обычная пьянка.

Первой сон сморил Ларису. Она отправилась спать, не досидев до полуночи. Василич перебрал свою норму и тоже вскоре закемарил. Рената не стала задерживаться в мужской компании. Она забралась в палатку, где уже сладко посапывала Лара, закуталась в одеяло и тут же уснула.

Ночь выдалась теплой, с пьянящим сладким ароматом лесных цветов. Ветер шелестел листьями, скрипели сверчки, послышался глухой крик ночной птицы и хлопанье крыльев. Рената проснулась, когда уже рассвело, взглянула на часы – всего лишь семь. Вставать еще рано, но спать уже не хотелось. Осторожно, чтобы не потревожить Ларису, она взяла косметичку и выбралась из палатки. Дошла до берега, где стоял «Графчик». Вода была гладкой, как зеркало, и прохладной. Рената умылась, почистила зубы и с наслаждением намазала лицо кремом. Как это, оказывается, прелестно – умываться на берегу! Чтобы вокруг – только лес и тишина, свежий воздух и легкий утренний холодок. Рената прислонилась спиной к дереву и закрыла глаза. Лучшего места для медитации и не придумать. Так она простояла несколько минут, совершенно не замечая течения времени, казалось, оно просто остановилось.

Настроение у нее было отличным, в душе воцарился покой, в голове ощущалось приятное отсутствие мыслей. Хотелось просто жить, ни о чем не думая, и наслаждаться текущим моментом. Рената пошла прогуляться вдоль берега, ей хотелось обследовать территорию.

Она вернулась к месту привала с другой стороны. Издалека заметила, что у кострища уже кто-то есть. По ярким красным вставкам на ветровке она узнала Суржикова. Рядом, спиной к ней, сидел Фианитов. Мужчины разводили костер и о чем-то разговаривали. Рената подумала, что раз ее пока никто не видит, а она слышит их разговор, то получается, что она подслушивает. Но обнаруживать себя она не торопилась, напротив, затаилась, чтобы узнать, о чем они говорят. Напрасно она это сделала! Иной раз, чтобы не расстраиваться, лучше пребывать в счастливом неведении.

Рената не сразу поняла смысл услышанного – настолько нелепо оно прозвучало из уст этого человека. Еще вчера Суржиков ее убеждал, что она – милая, восхитительная женщина, с которой весьма приятно иметь дело. И вдруг…

– Фейс, конечно, не фонтан, и на остальное тоже без слез не взглянешь. Хотя если грамотно упаковать, то, может, оно будет и ничего. Только это не мой формат – меня интересует то, что под одеждой. И личико такое ни один визажист не исправит, здесь нужно кардинальное решение. Глазки бы ей расширить хотя бы, а то они совсем как щелочки.

– Бог основательно поглумился над девочкой, – согласился Валера. – Но зато подарил ей мозги. Мне лично лучше с красивой дурой, чем с крокодилицей. Вот Катька – дура дурой, а с ней легко и хорошо.

– Не отягощена интеллектом.

– Не загружена комплексами. Не будь Рената отличным психологом, с ней было бы невыносимо общаться, профессионализм ее это отчасти сглаживает, хоть и не все.

– Не скажи! Она воспринимает себя такой, какая она есть, и не мучается по этому поводу. Ей не нужно доказывать кому-то свою значимость, подчеркивать всевозможными способами, что она умная, и ждать, чтобы это оценили. У многих грымз прослеживается такая тенденция: либо они замыкаются в себе и становятся жуткими феминистками, тихо ненавидящими весь мужской пол и хорошеньких дурочек, которые, кстати, далеко не всегда являются дурочками, либо пытаются наверстать свое в профессиональной сфере. Да, она некрасива, но лучше всех красоток со средними мозгами, потому что у нее куча дипломов и сертификатов, и не каких-нибудь липовых, а престижных образовательных заведений. А вообще, она – бедняжка, жалко мне Ренату.

У Ренаты подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она ухватилась за толстый ствол сосны.

Кто бы знал, какие у нее комплексы! Жуткие, огромные, безумные, граничащие с паранойей! Она просто не показывает их никому, но это не умаляет остроты ее терзаний и сомнений по поводу собственной несостоятельности, она слишком хорошо разбирается в психологии, и от этого самой же еще хуже. Ненавидит мужиков, которые смотрят на нее как на недоразумение! Она-то таких жалеет за их внутреннее убожество, а они жалеют ее – и тоже за убожество, только за внешнее. Как Суржиков только что. Рената за эту «бедняжку» убила бы его, лучше бы он назвал ее последней уродиной.

Почему она такая? Зачем природа так жестоко с ней обошлась? Можно быть некрасивой, но не настолько же! Не родись красивой, с лица воду не пить… И кто только придумал эти дурацкие поговорки?! Они созданы для того, чтобы такие страшилища, как она, успокаивали себя ими. Ну, знаете ли, это уже слишком! Чтобы такие поговорки принимать за чистую монету, нужно быть законченной идиоткой. Все эти сказочки про дурнушек, которые однажды превращаются в писаных красавиц, не выдерживают никакой критики. Один Андерсен со своим «Гадким утенком» чего стоит! Рената вдруг задумалась: что-то она совсем разошлась. Пожалуй, мировая литература тут ни при чем. Но все равно, нужно быть реалисткой – с такой внешностью, как у нее, счастливой быть невозможно. По крайней мере, она точно не будет.

– Господи, дай мне хоть капельку привлекательности! Хоть на недельку, хоть на день преобразиться бы! Стать, как все. Чтобы на меня не озирались, не разглядывали с любопытством, не шептались, обсуждая, какая же я редкостная уродина! Хочется-то быть человеком, а не ходячим экспонатом Кунсткамеры.

Восхитительное настроение, с которым она проснулась, вмиг исчезло. Волшебная сказка закончилась, сменившись жесткой реальностью. Суржикова она возненавидела за его цинизм и беспощадную правду. Фианитова – тоже, но ненавидеть его у нее имелись причины и до этого эпизода.

К десяти часам проснулись все члены команды. Позавтракав вкуснейшей геркулесовой кашей, которую приготовила Лариса, яхтсмены сидели за импровизированным столом из листа пластмассы – кто на пне, кто на стволе поваленного ветром дерева и наслаждались отдыхом на природе. Алексей приготовил себе растворимый кофе: на две ложки кофе один кусочек сахара и кипяток почти до края. Он приготовил еще одну чашку кофе, в которую положил два кусочка рафинада.

– Прошу вас, мисс, – галантно предложил он напиток Ренате. – Два кусочка сахара, как вы любите.

– Благодарю, не стоит, – сказала она, глядя в сторону.

Алексей поставил перед дамой кофе и присел рядом:

– Как спалось?

– Замечательно, – отрезала Рената.

С ним явно не хотели разговаривать. «Что же, бывает», – рассудил Суржиков и не стал навязываться. Ему хотелось пофилософствовать, а лучше всех умела слушать Рената. Алексей поискал глазами подходящего собеседника, но ни Дима, ни Малыгин на эту роль не годились. Дима был простоват и неинтересен, а капитан сам любил рассуждать, а не слушать кого-то.